отлично! — следователь застучала по клавиатуре. — А теперь расскажите о своем участии в этом деле.
— Я не участвовал. Меня заставили. Я только попросил Жанну Вейт, одноклассницу Олечки Звонаревой, позвать ее к дальней беседке. Хотел просто поговорить. Приходу, жду, и вдруг мне в спину что-то воткнули. Только собрался повернуться, как незнакомец еще сильнее надавил.
Вот так легко, в разговоре, мелькнуло имя Жанны. Илья сразу вспомнил, что видел ее в городе, да и мать говорила, что дочь приехала домой. Оперативники мигом вычислили, где в данный момент находится девушка. Когда ее привезли в полицейский участок, она яростно сопротивлялась и отнекивалась.
— Да, я позвала Олю. Разве я могла отказать учителю в просьбе? Что в этом такого?
— Хорошо. Тогда и Михаила Зверева вы попросили отвлечь Илью?
— И что? Я видела, что Шеремет весь вечер не сводил глаз с Оли, вот и захотела, чтобы он немного отдохнул.
На вопрос о записке, подброшенной к квартире Шереметовых, она тоже спокойно ответила:
— Жалко было Илью. Пропадет ни за что, вот и заволновалась.
Получалось, что Жанна вообще не имеет отношения к делу. Все ее объяснения казались разумными, доводы гладкими. У историка тоже претензий к девушке не было.
— Скользкая, как змея, — проворчала следователь. — Постоянно шкуру сбрасывает. Если не найдем против нее серьезных улик, отпустим.
— А номер в отеле? Мы нашли ее в самом дорогом. Зачем ей останавливаться там, могла бы и домой поехать.
— Мать достала жалобами и причитаниями, — фыркнула Жанна. — Имею право останавливаться там, где хочу.
Илья сразу насторожился. Это была первая нестыковка в рассказе девушки. Матери она солгала, что приехала домой, потому что соскучилась, а отцу сказала, что пошла на встречу с друзьями. С какими?
— А телефонные звонки уже расшифровали? — встрепенулся он. — Куда она звонила и кому перед приходом полиции?
И тут открылось интересное. Несколько звонков подряд Жанна сделала некоему Анатолию Васнецову, проживавшему в Москве. Оперативники тут же вычислили его адрес, созвонились с московским райотделом полиции и, как только Толик появился на пороге своей квартиры, арестовали его и доставили в провинциальный город.
К удивлению полицейских, это оказался известный местный авторитет, лишь год назад вышедший из тюрьмы, где н сидел по обвинению в ограблении.
Так все преступники соединились. Как они ни сопротивлялись, доказать их виновность было делом техники и профессионализма оперативников.
***
— Дядя, дядя! — услышал Илья голос Веньки и выглянул из кухни.
Они намеренно уединились там с полковником Пушкаревым, чтобы не торопясь, обстоятельно поговорить о событиях, случившихся в провинциальном городе.
— Что случилось? — спросил он.
— Я хочу к вам! — заверещал Венька. — Эти женщины меня совсем замучили. Расскажи им стишок и расскажи! Не хочу! Я чай с вами пить буду.
— Садись, — пригласил мальчишку Илья. — Ты печенье или конфеты любишь?
— Я все сладкое люблю, но мама говорит, что много есть нельзя, — серьезно ответил мальчик. Он с любопытством осматривался, и тут его взгляд наткнулся на фигурки из моржового уса. — А можно мне эти игрушки взять?
— Можно, — Илья снял с полки композицию с охотником и собаками и протянул мальчику. — Только играй осторожно. Это память.
— Мама, мама, смотри…
Веньку переполняли впечатления. Он впервые в своей маленькой жизни уехал из дома, оказался в большом городе, познакомился с новыми людьми. Илья наблюдал за мальчиком с волнением. На глаза навернулись слезы.
— Чувствительный ты у нас, Илюха, — засмеялся Пушкарев. — Надеюсь, ты все вопросы решил?
— Спасибо вам большое за помощь. Если бы не вы, мы бы еще долго разыскивали эту компанию преступников. Я на месте ими занимался, вы из Питера помогали.
— Ну: для того друзья и нужны, — пожал плечами полковник и тихо добавил: — Хотел еще исправить ошибку Антона. Эх! Сколько лет он потерял! Не совершил бы глупую ошибку, вы с Олей еще при его жизни поженились, глядишь, даже внуков успел бы понянчить. А так ушел…
Они помолчали. Каждый думал о своем. Из гостиной доносился звонкий голосок Веньки, тихо разговаривали женщины, где-то в углу жужжала неугомонная муха.
— Осень, — вздохнул Пушкарев, провел ладонью по лысине и встал. — Я пойду. Оставляю вас с Венькой на женщин.
В кухню вошли мама Ильи и Оля. Галина Семеновна осталась в комнате с внуком: ей еще тяжело было передвигаться. Девушка раскраснелась, отвечая на вопросы двух матерей. Они хотели знать все мелкие подробности расследования.
Наталия Николаевна смотрела то на Илью, то на Олю, а в глазах читался вопрос, который она не решалась задать.
— Ты что-то хотела, мама? — помог ей Илья.
Наталия Николаевна вздохнула, а потом ухнула, как в омут головой:
— Вам вместе стелить или по отдельности?
— Вместе! — хором ответили Илья и Оля, переглянулись, засмеялись и смутились.
— Вот и славно, — тихо заплакала мать. — кажется, жизнь налаживается…
Конец
