есть ты даже не поговорил с ней.
– Мой отец умер, а вместо утешений я получаю подставу. Я думал, она узнала о пари и решила так мелко и глупо отомстить. О чём тут разговаривать?
– Мне это знакомо, – многозначительно кивает Че. – Так что будешь делать теперь?
– Не знаю.
– А что с девчонкой?
– Не знаю.
– А меня зачем позвал?
– Нужен незаинтересованный человек для взгляда со стороны.
– Тогда послушай, что скажет незаинтересованный человек: не надо ворошить это гнездо. Попроси у девчонки прощения и постарайся сделать так, чтобы она забрала свое заявление. Сейчас твоя карьера спущена в унитаз, думай об этом.
– Я не могу. Столько лет, я… просто не могу, понимаешь?
Мы сцепляемся взглядами и долго сидим в тишине.
– Понимаю, – наконец, говорит Рус. – Кажется, впервые по-настоящему тебя понимаю. Так что, значит, среди всех них… только Лея?
Я едва уловимо киваю. Даже не осознавая до конца значимость этого кивка.
– Теперь понятно, почему я получил в рожу. И не могу тебя винить, я поступил бы так же, – он замолкает ненадолго. – Ладно, мне пора, Мышку завтра сдаю в роддом, надо подготовиться.
Он встаёт из-за стола и протягивает мне руку. Никак не привыкну, что мы снова друзья, но осознание этого заставляет скупо улыбнуться.
– Жене привет, – говорю я.
– Ещё чего! – ухмыляется он и разворачивается на выход. Сделав два шага, оборачивается и добавляет. – Извинись перед звездной девочкой за меня.
Я снова киваю. Че скрывается за дверью, я задумчиво смотрю на разрисованную салфетку перед глазами. Мы наворотили много дел, и каждый из нас получил по заслугам. Кроме нее… ей досталось за компанию. Достаточно ли будет извинений?
Я еду домой и привожу себя в порядок. Душ, чистая одежда, нормальный обед. Нетерпеливо меряю шагами квартиру в ожидании часа, когда будет пора выдвигаться. Прокручиваю в голове сотни слов, которые должен сказать, сотни вопросов, которые необходимо задать. Но в голове все равно, раз к разу, возникают картинки, которые увлекают совсем не туда.
Мягкая улыбка, теплый взгляд, она сонно щурится от солнца, бьющего прямо в лицо. Касается моего плеча, берет руку в свою ладошку, переплетает наши пальцы. Все это было правдой. Никакой лжи, никакого предательства. Я так глупо просрал лучшее, что было в моей жизни. Есть для нас шанс теперь? После стольких лет, ошибок, боли и жажды мести? У нее есть ребенок. Значит, есть и тот, кого она пустила так далеко, что позволила навсегда стать частью своей жизни. И от этой мысли меня всего ломает. Ведь я не смог так же.
Едва часы приближаются к восьми вечера, хватаю куртку и вылетаю из квартиры. Нет сил больше сидеть здесь наедине со своими мыслями, лучше сделаю это там, под ее подъездом. За несколько дней уже привык к виду кирпичных стен и квадратных окон, за которыми течет своя размеренная жизнь. На улице ещё тепло и кожанка отправляется на заднее сидение в тайной надежде, что Лея снова появится с обнаженными плечами, и я смогу снова коснуться ее. Хотя бы так, невзначай.
Сердце подпрыгивает в груди от этой мысли, сбивается с ритма и снова запускается, но уже галопом. Пожалуй, я всегда знал, что это она. С первого взгляда, с первого прикосновения тело подкидывало подсказки. То, как кололо кончики пальцев от ее кожи, как учащалось дыхание, едва она входила в помещение, как скручивался узел в груди от ее холодного взгляда. Тело всегда знало, понимало то, что неведомо глазу. Господи, как же я снова хочу ее коснуться. Сжать в руках, теперь точно зная, кто эта женщина. Раствориться в ней, отключить чертовы мозги и просто вспомнить каково это – принадлежать ей.
Теперь, когда я знаю правду, все играет другими красками. Я прижимаю ее к стволу дерева, жёстко сминая губы в нетерпеливом поцелуе – кровь закипает внутри. Она садится передо мной на колени – немеет все тело. Она подо мной – такая холодная и горячая одновременно – воздух в легких заканчивается, не вздохнуть.
Ближе к девяти, когда уже стою напротив ее подъезда и крепко завяз в своих фантазиях, вижу, как она возвращается откуда-то с сыном. Она снова в легкомысленном платьице и совсем без косметики, так, что почти можно узнать Лею. У мальчишки в руках огромный световой меч, и я невольно смеюсь, понимая, что и мелкому она привила любовь к звездной саге. Бедный пацан, неужели и его пытали многочасовым просмотром скучных фантастических фильмов, как когда-то меня? Хотя сейчас, спустя годы, это одно из лучших воспоминаний.
Мальчишка ужасно похож на нее, светлый, кудрявый, жизнерадостный. И она с ним такая… какой и должна быть прекрасная мать: держит его за руку, широко улыбается, отвечает на все его вопросы. Её глаза сияют, когда она смотрит на него, а я умираю от этого зрелища. Все кончено, да? Чтобы я ни сделал, чтобы ни сказал, нас уже никогда не будет. Ничего уже не повернуть назад, не стереть наше прошлое и не переписать его.
Так зачем я здесь?
Алиса
Тонкая тюль скрывает меня от пристального взгляда мужчины внизу. Александр стоит прямо под окнами, облокотившись на капот своей машины. Руки скрещены, голова задрана. Он, как и я, стоит так уже очень долго. По крайней мере с тех пор, как я уложила Матвея.
Я делаю глубокий вдох, расширяя легкие до предела, может, получится отключиться от переизбытка кислорода и избежать этого удручающего разговора? Хотя взрослые девочки так не поступают, да? Вытираю потные ладошки о цветастые занавески и в очередной раз уговариваю себя спуститься вниз. Часы на стене выжигают глаза приговором: половина одиннадцатого, уже полчаса, как я обещала ему выйти. И я сделаю это, сделаю, просто мне нужна ещё минутка. Две.
Александр слегка переминается с ноги на ногу и достает из внутреннего кармана куртки сигареты. Меня ужасно бесит эта его новая привычка, но кто я такая, чтоб указывать ему, как гробить свою жизнь. Всего лишь сутки назад я искренне считала, что он заслуживает мук медленной смерти, а сейчас не знаю, что и думать.
Я ждала чувства триумфа, когда он поймет, кто и зачем сделал это с ним. Предвкушала сладкое чувство удовлетворения от последнего гвоздя в его гробу. Мечтала, да, мечтала годами, как увижу в его глазах понимание за что и, возможно, в самых смелых из них, я видела и раскаяние.
Но все совершенно незаметно для меня встало с ног на голову.
