ЭЛА: Брось, Ден. Зачем ты поставил вопросительный знак?
ДЕН: На всякий случай.
ЭЛА: Между прочим, Орхус — очень красивый город. Пусть я разглядывала его с полузакрытыми веками. А с Маркусом мы очень мило пообщались. Не думаю, что став сообщником, он начнёт копаться в моём деле. К тому же, он по-прежнему не знает, кто я такая. Зато свято верит, что за мной гонится муж-психопат.
ДЕН: Не далеко от истины.
ЭЛА: Хочешь сказать, что мой отец психопат?
ДЕН: Хочу сказать, что он гонится за тобой.
ЭЛА: Я отправила тебе кое-какие видео.
Некоторое время Денис молчал. Просматривал видео файлы, которые я предусмотрительно выслала ему на нашу секретную, закодированную почту. Это дало мне время повторить заказ. Булочка была настолько вкусной, что мне захотелось ещё.
— И чай. Tea, — добавила официанту на английском. Тот кивнул и отправился выполнять заказ.
Когда Ден прислал сообщение, я чуть этим самым чаем не подавилась.
ДЕН: ТВОЮ МАТЬ!
И что же я такого натворила?
ЭЛА: Разве не компромат на всякий случай?
ДЕН: Тебе мало имеющихся нарушений… добавить решила?
ЭЛА: Я же сказала, что подстрахуюсь.
ДЕН: Похвально. Но впредь советуйся со мной.
ЭЛА: Черт! Я думала, ты будешь рад, что я с ним не переспала! И денег почти не потратила… только на камеры слежения и фальшивые печати. Но много я не потеряла.
ДЕН: Я рад, что ты с ним не переспала.
ЭЛА: Впечатляет.
ДЕН: За твои деньги я тоже рад.
ЭЛА: Скажи, что ты рад моему прибытию в Данию. Мне почему-то кажется, что с этого момента прятаться будет легче. Мой след теряется в Таллинне, но ведь я могла бы уехать на междугороднем автобусе в любой город. Они будут рыскать… Ох, отцу нужно сначала найти замену Махмуду. Мне тут в голову мысль стукнула. Меня не засекли на Украине и в Болгарии только потому, что отцу было не до своей дочери. В Папуа осталось целых три… э… ну, ты понял.
ДЕН: Ладно. Возможно, всё так, как ты говоришь, и в Дании тебе повезёт. Но сильно не расслабляйся. Подключай здравый смысл и не забывай о правилах. Не пить алкоголь. Не связываться с государственными служащими. Не появляться на публике. Ты должна залечь на дно.
ЭЛА: Слушаюсь, сэр!
А в реальности широко улыбалась.
На следующий день я надела тёмные брюки, белую блузку, собрала волосы в конский хвост. Тёмные очки и классическая кепка — обязательные аксессуары. Денис велел не расслабляться.
После этого я покинула свою квартирку.
Ровно в десять утра постучалась в дверь заведующей персоналом отеля «Комвел». Мне разрешили войти.
— Вы — Ида? — спросила я.
— Да. Чем могу вам помочь?
— Меня зовут Элизабет Миллер. Я по поводу работы горничной в этом отеле…
***
Никарагуа, г. Манагуа
2022 год
Начало ноября не отличалось от октября. Влажная тропическая жара изматывала людей, в особенности тех, кто привык к умеренному континентальному климату. На улице я не снимала с себя рубашку. Надевала её поверх трикотажной майки, не застёгивая, под свободные потертые джинсы. Солнцезащитные очки и головной убор — в моём случае это обычная кепка с длинным козырьком — носила как трусы, не снимая. Из разговоров жителей города я поняла, что дожди в этом месяце всё же случаются, на что я очень надеялась. Потому что жара отнимала все силы.
Прошло больше тридцати дней с тех пор, как я сбежала из аэропорта Домодедова в Никарагуа. И до сих пор я никуда не уехала из Манагуа. Боялась, что засекут. У меня больше не было фальшивых паспортов, не было моего рюкзачка с «топджоем»… не было Дениса, который подсказал бы, что делать дальше. Теперь я была сама по себе. С деньгами.
Ребята, которые помогли мне сбежать, обещали скрыть мои паспортные данные, имя и саму покупку билета. И раз меня до сих пор не нашли, значит, они не подвели. Но это не значит, что я теперь могу свободно разъезжать по миру с именем Эла Демирель, не боясь быть задержанной. Я не покинула Манагуа, решив положиться на удачу. Я предполагала залечь на дно, отсидеться в самом неприглядном районе города, а когда пройдёт время, начну действовать.
Я устроилась на работу — помогала сортировать рыбу на рынке. Работа ужасная, воняло там жутко. Меня тошнило и рвало каждые полчаса. Под прилавком всегда наготове стояло ведро, так что блевала я сколько душе было угодно. Мой напарник не особо обращал на это внимание. Вообще молчаливый был парень. И мне это нравилось.
Работа начиналась в четыре утра и длилась до семи. Потом открывался рынок, мы получали свои часовые копейки и шли по домам. Но не все. Мой напарник отправлялся на основную работу.
Мне не было смысла работать, но я должна была хоть как-то занимать своё время и мысли.
Дома я отсыпалась до самого вечера. Я жила в дешевом мотеле. Комната маленькая, но зато чистая и без клопов.
Иногда после сна на меня накатывала апатия. Я ревела навзрыд, оплакивая Лиама. Спрашивала себя, почему всё так случилось. Где мы должны были сейчас быть? Но где мы теперь?
Мне не хватало мертвого Лиама. Не хватало живого Дениса. Чувство полного одиночества казалось страшным, и оно становилось особенно нестерпимым с наступлением мрачного вечера. Днём я ещё справлялась: гуляла по городу, сидела на берегу озера, любуясь пейзажем, ела в закусочных. Правда, я плохо питалась и исключительно на те деньги, которые зарабатывала на сортировке.
В зеркале видела бледную и тощую как селедку девушку. Потому что изо дня в день перегружала себя разными невесёлыми мыслями и оттого находилась в постоянном состоянии стресса.
А в один прекрасный день, — мне думалось, от сильной жары, — я упала в обморок прямо в таз с рыбой.
Очнулась в больнице. Доктор сказал, что у меня обезвоживание, и он взял анализ крови. А потом начал задавать странные вопросы.
Мы находились в палате. Я лежала на постели, верх которой накрыли простыней, ибо от меня жутко разило рыбой. Доктор смуглый и упитанный стоял у подножия моей кровати. В руку мне воткнули иглу, через которую поступало лекарство.
— Когда у вас была последняя менструация?
Я переспросила. Думала, что не достаточно хорошо знаю испанский и поняла неправильно. Но доктор был серьёзен.
И тогда я задумалась. И правда, когда?
— Я не помню.
На ночь меня оставили в больнице. Напарник с рынка принёс чистую одежду, чтобы я могла вымыться и переодеться.
— Надеюсь, ты не побрезгуешь платьем моей жены, — скромно сказал он. Я поблагодарила его — и ее заочно — за заботу. В чистом белье намного лучше.
Здесь не как в наших больницах. Никто больничной пижамы не предоставляет. Да и больница не самая хорошая в нашем районе.
На следующий день ко мне привели гинеколога зачем-то. Она осмотрела меня и подтвердила то, что показал анализ крови.
— Эла, ты беременна, знаешь об этом? — сказала она суровым голосом.
— Но… — Я стояла в тот момент, поэтому пришлось сесть, чтобы не упасть. — В последний раз у меня была связь с мужчиной в сентябре или в начале октября. Он погиб, — добавила на всякий случай.
— Сожалею, — холодным докторским голосом ответила гинеколог. У неё были волнистые темные волосы и большие круглые очки. На вид я бы дала ей лет тридцать пять, она была женщиной приятной наружности. — Тогда можешь радоваться, что от него у тебя родится малыш. — Она вздохнула, вставая. — Я не могу определить точный срок. Тест показал пять-шесть недель. Поздравляю.
— Спасибо, — всё ещё ошарашенная молвила я.
— Питайся хорошо, Эла. Вас теперь двое. Ребёнок требует, забирает из твоего организма все полезное, поэтому ты и чувствуешь себя плохо. Потому что не восполняешь потерянное.
Через три дня пошёл дождь. Я переехала из дешевого мотеля в пансионат, уволилась с работы. Узнав о беременности, я переосмыслила своё существование, изменила образ жизни, избавилась от стресса.
Теперь всё у меня будет хорошо. Потому что я не одна. Лиам подарил мне самый ценный подарок — ребёнка.
