— На боку. Он сзади.
— Оригинально.
— Ничего оригинального. Но мне нравится. Я в этой позе в первый раз… ну… вы поняли. И Басу нравится — он… хм… до всех стратегических мест достает.
— Затейники. Надя, ты давай теперь — если по старшинству.
— Хорошо. Я люблю быть сверху. Да, тут с доступностью стратегических мест тоже все в порядке. И… это редкая возможность быть сверху, потому что Баженов — домашний тиран!
— Странно… Он то же самое говорит про тебя.
— Я поняла! — Маша отправляет в рот оливку. — У них семья, состоящая из двух тиранов. Двойная тирания. Бедный Ванечка.
— Угу. Бедный Ванечка у них там главный тиран.
— Так, сестрица, не увиливай. Твоя очередь.
— Ну… Старая добрая миссионерская.
— Фу! Скучно.
— Нам нравится, — пожимает плечами Люба.
— Слушай, ну Колька же огромный. Наверняка тяжелый. Как тебе… под ним?
— Мне под ним отлично, — с мечтательным выражением лица.
— Что-то ты рано?
— Да вы, я смотрю, тоже не засиделись, — Ник проходит на кухню. — Ого… Девочки хорошо время провели. Я не думал, что вы все три осилите.
— Мы тоже не думали. Ну а вы как?
— Нормально. Устал только.
— Устал? Ты что там — работал? Деньги в трусы засовывал?
— До этого дело не дошло, — Ник разминает плечо, морщится. — Сначала мы приняли неравный бой. Потом позорно отступали.
— Чего?!
— Знаешь, — он падает на табуретку, приваливается затылком к стене, вытягивает ноги. — Вот физуха у Баса, конечно, конская — тренер же, и спортсмен бывший. Но удар у него ни черта не поставлен. Поэтому толку от него не было. Дэн хорошо стоял, спину прикрывал.
— Коля?! Что ты несешь?!
— Но самый молодец, конечно, Витька — не разучился с ноги пробивать, — словно не слушая ее. — А Басу все-таки раз в челюсть хорошо пришло — кровищи много было, губу разбил. Но глубокого рассечения нет — Машке так и скажи, я посмотрел.
— Коленька… Что случилось?! Вы где были?!
— Главное — это где мы НЕ были. Успели смыться до приезда полиции. Благодаря Витьке — он отступление прикрывал и бился как лев.
— Вы устроили драку в стриптиз-баре?!
— Мы ее не устроили. Мы ее, — со вздохом, — спровоцировали.
— Так! Я звоню Наде!
— Только Дэну не звони — а то он только матом в состоянии разговаривать. Сказал, что мы его опозорили.
Но Люба все-таки позвонила всем, включая Дэна. А потом сползла по стене и долго смеялась, до изнеможения просто.
— Боже, как негодовал Дэн, — Люба, наконец-то успокоилась. — С Васькой все в порядке, уже дрыхнет, с перевязанной головой аки герой. В общем, отличились… Пустили добрых молодцев в стриптиз-бар… — она снова начинает хихикать. А потом резко перестает. — Так, а что ты там плечо трогал? Больно?
— Пропустил слева.
— Покажи! — она поднимается с пола.
— Люба, да все в порядке, поверь врачу. В худшем случае, ушиб мягких тканей.
— Снимай рубашку, кому сказали!
Он со вздохом подчиняется. На левом плече — кровоподтек. Люба трогает осторожно.
— Очень больно?
— Ерунда. Пройдет за неделю.
— Только ты, Самойлов, можешь прийти из стриптиз-бара с синяками.
— Ты Баса не видела. А я еще и голодный после драки. Покормишь?
Люба снова начинает смеяться.
— Я в шоке! Просто в шоке! Что это было?! Что за дела вообще?! Сначала заказали приватный танец, потом драку начали! Какие-то странные парни. Этот блондинчик шарахался от меня как я не знаю кто.
— Наверное, гей.
— Чего ему делать на женском стриптизе?!
— Мало ли… Может, в гей-барах симпатичных мужиков не осталось. И теперь наших клиентов отбивать начинают.
— Как-то они не похожи на геев…
— Карина, какой нормальный парень будет шарахаться от стриптизерши? И к тому же он слишком хорошенький.
— Ну точняяяк… А остальные?
— Я видела, как рыжие перемигивались.
— Вот же… А жаль — прикольные пацаны.
На благополучие их мужского самолюбия те, о ком говорили две девицы в гримерке стриптиз-клуба «Зажигалка», никогда не узнали об этом разговоре.
«Гей»-блондин спал рядом с наконец-то успокоившимся и пригревшимся между родителями домашним тираном Ванечкой. По другую сторону от Ванечки спала его мама — спала особенно крепким после мартини сном.
Конопатый «гей» с нашлепками пластыря на лице спал, широко раскинувшись на кровати и обнимая одной рукой порядком поволновавшуюся супругу.
Рыжий «гей» мирно сопел в обнимку со своей ненаглядной, и даже во сне держал ее крепко-крепко. На голом плече красовался боевой «трофей».
И лишь Денис Валентинович Батюшко долго не мог заснуть в ту ночь. И даже достал оставленные кем-то из друзей сигареты и задумчиво выкурил парочку на балконе — почти не затягиваюсь. Он казался грустным, но узкие губы иногда трогала усмешка.
— Коля, прекрати себя вести как ребенок!
— Я не понимаю, зачем…
— Только не начинай! Обсуждали уже на сто раз. Коля, у меня завтра с утра — визажист, парикмахер, знаешь, у невесты в день свадьбы куча дел. Мне удобнее переночевать у родителей.
— И все равно…
— Не занудствуй! Коля, я всю жизнь буду спать с тобой в одной постели. На одну ночь ты можешь меня отпустить?!
— Не понимаю, зачем.
— Господи, какой ты упрямый, — Люба закатывает глаза к потолку. — Потому что жених не должен видеть невесту в свадебном платье до свадьбы!
— Я отвернусь.
— Коля!
— Ну и ладно, — он хмур. — Но мне это не нравится, так и знай.
— Ничего, один раз потерпишь. Переночуешь у своих, там Юлия Юрьевна с Варькой проследят за тобой — чтобы ты носки одинаковые надел, и галстук тебе завяжут.
