Сильного влияния Джека на Ярослава за два месяца не увидел только слепой, а Влад слепым не был. Мы жили вчетвером, не считая кота и собаки. Берька периодически сопел под дверью в комнату Ярослава и кота, но так достаточно мирно подпускала его к миске. В ближайших планах было и лоток переместить в туалет. В нашем с Джеком распоряжении остался диван в проходной комнате — раскладывающийся и жутко неудобный. Но пока мы не могли позволить себе квартиру с четырьмя отдельными помещениями, а жить в одной комнате с сестрой Ярослав не мог. Это было первое и, впрочем, единственное условие Влада для проживания детей со мной. Мы обошлись без суда и следствия. Только с приличными потерями в бюджете из-за съема квартиры в трёх шагах от школы и частного детского садика. К алиментам за два месяца я не прикоснулась даже мысленно. Не было особой нужды.
У Джека тоже оказался золотой друг — мне по-женски тяжело было назвать Киру подругой, но она поработала сарафанным радио, подключив к рекламе своего инструктора по вождению все доступные ей каналы, вплоть до Телеграмма, тоже сарафанного, понятное дело. Мне одного хотелось попросить для неё у Вселенной — чтобы она никогда не дошла в своём не очень счастливом браке до точки невозврата и не осталась бы без сильной руки, которая может сжать хрупкое ее плечико, не особо заботясь о причиненной боли, чтобы хорошенько встряхнуть…
Считала ли я все это победой? Нет, я пошла на все уступки, которые изначально потребовал Влад, но худой мир все равно лучше кровавой войны, а с детьми в виде щитов бои всегда будут с кровью…
— Зачем твой Женя выставляет компрометирующие его фотки? — спрашивала Маша про испанские заплывы к буйкам.
— Джек не поменяет свои методы воспитания мальчиков в угоду Владу. Но он прекрасно понимает, чего будет стоить нам каждая царапина на теле Ярослава. Думаешь, мне не страшно? Но я знаю, что для Жени Ярослав точно собственный сын.
— А собственного ты рожать ему не собираешься?
Я опустила на салфетку ложку, которой размешивала кофе.
— Это отдел кадров твоего мужа спрашивает? Нет, я не собираюсь уходить в декрет.
Маша перебила мою деловую усмешку довольно громко:
— Я серьезно тебя спросила!
— Боже, мы ещё даже трёх месяцев не прожили вместе!
— Значит, ты все же подумываешь про третьего?
— Меня заставляют об этом думать силы зла в лице свекрови и его бывшей жены. Типа, она не для того с ним разводилась, чтобы он взял себе очередных чужих детей.
— Так прямо и сказала? — приподняла брови Машка.
— Представь себе! Именно такими словами. Ну и Татьяна Борисовна заявила, что готова ехать в Москву нянчиться… Они не видят никаких «но». К счастью, их вижу я. В любом случае, даже если я и решусь, все сразу не получится. У меня ещё будет время одуматься… Маша, не смотри на меня так. Я прекрасно понимаю, что он хочет своего ребёнка. Я просто не уверена, что хочу ещё одного… Мне двух достаточно. Маша, не говори, что нужно было раньше думать. Я это понимаю. Дай начало школы пережить. Да и Влад может начать ставить палки в колёса…
— По поводу?
— По тому самому. Он ведь реально считает, что через год я к нему вернусь. Уверена, что именно эта вера подпитывает его нынешнюю покладистость.
— Уверена?
— Знаешь, я уже ни в чем не уверена. Только, пожалуй, в одном: за год дети привыкнут к дяде Жене, и Ярослав перестанет рваться к папочке. Ну и, надеюсь, его желание выучить испанский через общение с Володей не пропадёт в Москве.
— Хочешь погадаем?
— Маша, я картам не верю. Только если банковским. Слишком много счетов мне приходится оплачивать.
— За кофе заплачу я, ладно? По дружбе.
Я допила кофе и перевернула чашку на блюдце. Увы, осадка почти не осталось, и погадать на кофейной гуще не получилось. Ну а чего вообще гадать… Шаги родных лучше предугадывать. Особенно неверные, даже если тебя хотят обойти на цыпочках.
Август, не спеши заканчиваться. Пусть подольше у нас будет все хорошо. Без неприятных и даже приятных сюрпризов от Евгения, Джека и просто Женечки. И если будет у меня когда-нибудь сын, то я назову его Евгений Евгеньевич. Вот над именем дочери придётся изрядно поломать голову.
Конец
