да ещё по гнилым шатающимся доскам, — усмехнулся он, но наручники всё же проверил.
Они были защёлкнуты, и его рука при всём желании не просунулась бы в это круглое отверстие.
— Держи, — вручила она ему ящик, водрузив сверху бутылки. — И не вздумай упасть. За шампанское я тебя точно распну.
На просторной кухне работала даже древняя духовка, и Роберта ловко управлялась с прожжённой в нескольких местах прихваткой, выставляя на стол дымящиеся, и довольно вкусно пахнущие формы из фольги.
— Да ты настоящая хозяюшка, — помогал он ей открывать еду в упаковке, похожей на самолётные обеды.
— Ой, — одна коробочка выскользнула у неё из рук и чуть не облила его скворчащим содержимым.
— Понял, понял, — успел ретироваться Кай. — По поводу твоих кулинарных способностей тоже больше не шучу.
— Не бойся, — села она напротив, — пока он открывал свою бутылку шампанского. — Травить больше не буду.
— Спасибо! Да, и повторяться не в твоих правилах, — поднял он фужер. — За тебя! Пусть всё будет хорошо.
— Да, пусть!
Кай пододвинул ей коробочку, так и пролежавшую всё это время на углу стола.
— Это тебе. Просто милая безделица.
Роберта замерла в нерешительности, подумала.
— Можно я не буду открывать это сейчас? — Она переложила свёрток на край стола. — Не хочу, чтобы ты видел, как я плачу.
— Я столько раз это слышал, что, наверно, ты меня не удивишь. Но, как хочешь, это ведь твой подарок.
— А знаешь, я ведь хотела тебя убить. Честно хотела. В нашу последнюю встречу. У меня был припрятан пистолет ещё с прошлого моего приезда. И он был не в сумочке. В заднем кармане. Маленький такой, дамский. Я даже с предохранителя его сняла. И всё ждала какой-нибудь удобный случай. Какой-нибудь знак. Ненависть в твоих глазах. Что ты кинешься защищать свою девушку.
— Но ты так и не выстрелила, — и он заметил, что в этот раз она не стала обзывать его жену.
— Я не смогла. И поняла, что никогда не смогу. Я не убийца, Кай. Моя мать украла ребёнка, разрушив жизнь себе, мне, вашей семье. И я не смогу тебя убить, заставив Рей Альварес ещё раз оплакивать своего сына. Хотя именно в этом и был мой последний план.
Она выпила до дна своё шампанское и протянула бокал.
— Я считала Рей виновницей всех наших несчастий. Ведь это она лишила мою мать любимого человека. И мне не столько было нужно их богатство, сколько месть. Я считала страдания и мои, и моего отца лежали на её совести. Меня приучили так думать. Я не хотела думать по-другому.
Она снова выпила, и Кайрат ей снова налил.
— Роб, твоя мать не была плохим человеком. Она просто была больна. Она лишилась всего, любимого, работы, карьеры и не нашла в себе сил бороться. Но, слава богу, что ты не наследовала её слабость.
— А как ты узнал, что именно моя мать тебя похитила?
Она осушила ещё один бокал, пока он ходил к своим вещам.
— Как много иногда могут сказать нам вещи, про которые все забыли.
Он протянул ей старую заплесневевшую куклу. Он нашёл её в полусгнившем домике на дереве.
— Фу! Убери это, — отвернулась она брезгливо. — Эту куклу подарила мне Рей Альварес. И мама её терпеть не могла.
— Но ты ведь её любила?
— С чего ты взял? — она косилась на покрытую грязью игрушку.
— Потому что ты с ней играла, ты одевала её в свои детские вещи. Это же твои ползунки?
Кайрат и сам бы ни за что не угадал в этом выцветшем куске трикотажа сочный персиковый цвет, но пришитая эмблема худой лисы или жирной белки сохранилась нетронутой. Он положил рядом заботливо сохранённую его матерью кофточку.
— А в этом меня подбросили.
— Этот костюмчик тоже подарила нам Рей, — она провела рукой по вышитой букве «В».
— Я так и не понял, что она значит, — сознался Кай.
— Она значит «Берта», — девушка снова потянулась к бокалу, но он оказался пуст. — Не Роб, не Робби, не Роберта. Берта. Именно так звала меня мама. И такая внимательная к деталям Рей заказала эту ручную вышивку на всём комплекте. А эта зверушка, — предвосхитила она его вопрос, — кажется, это куница. Маленький хищный зверёк из некогда популярного мультика.
— Какая грустная ирония, — он налил ей ещё шампанского и встал, чтобы выкинуть бутылку.
— Да, — застыла она, уставившись взглядом в стол. — Кай, я – чудовище.
— Ты просто маленькая девочка, пережившая страшную трагедию и до сих пор скучающая по своей матери.
Он открыл бутылку с громким хлопком, но она даже не моргнула.
— Я привёз тебе ещё кое-что, — он наполнил её бокал и достал из коробки пластиковую папку с бумагами.
— Что это?
— Это документы на остров, — он начал доставать бумаги, но она остановила его.
— Хочешь меня купить?
Он вздрогнул, услышав раскаты грома. И с удивлением уставился в окно. На улице потемнело как ночью.
— А вот и он, — довольно улыбнулась Роберта. — Мой долгожданный дождь.
И, словно услышав её слова, в окна забарабанил ливень.
— Нет, хочу вернуть долги, — Кай перевёл взгляд на бумаги. — Это документы на остров. Тебе надо их только подписать. Я возвращаю его тебе. И даже дам денег, чтобы у тебя была возможность всё здесь привести в порядок.
— Ты слишком хорош для меня, — грустно улыбнулась она.
Кайрат оглянулся в поисках выключателя.
— Не включай свет, — она отодвинула от себя бумаги. — А то замкнёт генератор и этот дом превратится в такой фейерверк, какой не заказывали ещё ни на чей День рождения.
Она встала, осушила ещё бокал шампанского и швырнула его на пол.
— Спасибо, Кай! Оставь этот остров себе. Он мне больше не нужен. И сожги эту дурацкую картину. Она приносит одни несчастья.
— Это глупости, Роб! — он наблюдал как она что-то ищет, слышал, как под её ногами хрустят осколки. — Наймёшь сиделку. Перевезёшь сюда отца. Ты говорила, он любит этот остров.
— Этот остров разрушил мне жизнь. И моему отцу уже всё равно. Он меня даже не узнал, когда я прощалась. Ему остались
