— Ты будешь писать о себе, о своей жизни? — поинтересовался Мэтью.
— И да, и нет. Это будет роман о женщине моих лет, может, чуть старше, которая оглядывается на прожитую жизнь после смерти мужа. Я уже начала писать, но до сих пор у меня как-то… не шло. Первые главы дались мне легко, но потом я застряла. Понимаешь, я не знаю, как ответить на вопрос: в чем может быть смысл жизни после того, как умрет твой единственный близкий человек? Нет, это я не себя имею в виду, а мою героиню, — поспешно уточнила Кэрол, увидев, что Мэтью собирается ей возразить. — Моя героиня — блестящий нейрохирург, но, несмотря на все ее знания и опыт, ей не удается спасти мужа, когда у него обнаруживают опухоль мозга. Она привыкла к власти, привыкла решать все сама, но после того как ей не удается изменить собственную судьбу, моя героиня оказывается на распутье. Она не знает, как жить дальше — для этого ей нужно смириться с поражением и попытаться разобраться в себе и в окружающих. В свое время моя героиня приняла несколько очень важных решений, последствия которых ощущает даже спустя много лет. И вот, чтобы найти ответы на свои вопросы и понять, что же такое жизнь, она оставляет практику и отправляется путешествовать в надежде найти потерянный ключ от двери в собственное прошлое. До этого момента моя героиня стремилась только вперед и никогда не оглядывалась, но теперь, чтобы двигаться дальше, ей необходимо вернуться назад, к самому началу… — Кэрол сама удивилась, с какой отчетливостью она восстановила сейчас свой замысел, который и в лучшие времена выглядел довольно неопределенным и расплывчатым.
— Это интересно, — задумчиво проговорил Мэтью. Он прекрасно понял, о ком на самом деле будет эта книга и о каких поступках и давних решениях пойдет в ней речь. Перекрестки, тупики, распутья, необходимость сделать правильный выбор — через все это прошла в свое время сама Кэрол. Интересно, подумал Мэтью, как-то она оценит свое решение порвать с ним и уехать из Франции? Насколько он знал, это был едва ли не самый важный шаг в жизни Кэрол, во многом определивший ее дальнейшую судьбу.
— Я думаю, что книга может получиться интересная. По ней даже можно будет снять фильм, при условии, конечно, что мне удастся ее написать. И вот такую роль — роль моей героини — я бы с удовольствием сыграла! — горячо воскликнула Кэрол, и Мэтью кивнул.
Он понимал, что с этой ролью Кэрол справится лучше, чем кто бы то ни было.
— Знаешь, мне даже понравилось писать, — добавила она. — Ведь я — автор, я сама создаю своих героев, знаю и понимаю их. В фильмах иначе — там я могу выразить себя только через диалог, через движение или через мимику, я играю только свою роль. А автор знает все не о ком-то одном, но обо всех персонажах книги. Вот только я, оказывается, знаю далеко не все. То есть не все, что мне нужно. Я поняла это тогда, когда не смогла найти ответы на свои собственные вопросы. Вот почему я приехала в Европу. Я надеялась, что отыщу их здесь, сумею найти тот самый ключ к собственному прошлому…
— Ну и как? — спросил Мэтью. На его лице был написан такой интерес, что Кэрол невольно улыбнулась.
— А никак! В тот же день, когда я прилетела в Париж, я отправилась взглянуть на наш бывший дом, и у меня родилось несколько интересных идей. К несчастью, на обратном пути я оказалась в этом ужасном тоннеле, и мои идей вышибло у меня из головы вместе со всем остальным.
Это очень странно — не знать, кто ты такая, кем ты была, что было для тебя дорого и важно. Люди, места, события — все исчезло в одночасье, и я оказалась совершенно одна посреди пустыни, в которой был только нетронутый песок — и никаких следов, никаких ориентиров. Я потеряла себя, и это, наверное, самое страшное, что только могло со мной случиться. Ты меня понимаешь?
Мэтью покачал головой. Подобного кошмара он не мог себе даже вообразить.
— Но ведь ты в конце концов многое вспомнила? — с энтузиазмом воскликнул он.
— Да. Прошлое постепенно возвращается, но зачастую я сама не знаю, как мне поступить с тем, что всплывает в моей памяти. Я вижу лица, дома, улицы, вспоминаю чувства и переживания, но я понятия не имею, какое они имеют отношение ко мне. Я не могу найти им места в своем прошлом, потому что сама не знаю, что я забыла. — Тут Кэрол в который раз подумала о том, что лучше всего она помнит именно то, что связано с Мэтью. Даже не детей, не Джейсона, с которым прожила восемь лет, а его. Что касалось Шона, то от него осталось в ее памяти только имя и его болезнь. Правда, кое что она узнала от Стиви, но это не были собственные воспоминания Кэрол, и это казалось ей несправедливым — ведь даже смерть Шона не причинила ей столь ко боли. Правда, с Мэтью она знала не только боль и разочарование, но и ни с чем не сравнимую радость, однако это только усиливало неловкость, которую она испытывала в его присутствии.
— Я думаю, со временем память вернется к тебе полностью, нужно только набраться терпения, — сказал Мэтью. — И может быть, ты даже узнаешь что-то такое, что было неведомо тебе раньше. — Может быть…
Врачи утверждали, что Кэрол восстанавливается даже быстрее, чем они могли предположить, но все же не спешили ее обнадеживать. Последствия черепно-мозговой травмы могли проявиться и через несколько лет, к тому же даже сейчас, несмотря на впечатляющий прогресс, она по временам словно утыкалась в глухую стену. Некоторые слова, люди и события, похоже, полностью исчезли из ее памяти, и Кэрол боялась, что никогда не сумеет восстановить их, несмотря на помощь врачей и новейшие лекарства, которыми ее пичкали., Она по-прежнему выпытывала у Стиви малейшие подробности своей прошлой жизни, надеясь, что эти детали подстегнут ее память. До сих пор, однако, сильнее всего подействовали на Кэрол не рассказы секретарши и Джейсона, а встреча с Мэтью, но она не знала, стоит ли ей радоваться этому или огорчаться. Их совместное прошлое было слишком печальным, а расставание — слишком горьким и болезненным, чтобы Кэрол могла относиться к ним спокойно. — Если память вернется ко мне не в полном объеме, — рассудительно заметила она, — мне придется очень много работать, чтобы вернуться в кино. Я даже боюсь, что все кончено, просто я об этом еще не подозреваю. Актриса, которая не в состоянии выучить свою роль, немногого стоит. Мне, впрочем, приходилось работать с партнершами, которые не могли запомнить и с двух строк, хотя были вполне здоровы… — Тут она не выдержала и рассмеялась. Кэрол вообще относилась к своему состоянию с редким мужеством и не теряла оптимизма, хотя и врачи, и ее близкие боялись, что она может впасть в депрессию. Слишком многое было поставлено на карту, и все же Кэрол не теряла надежды. И Мэтью, глядя на нее, тоже почти поверил в счастливый исход. Чем больше он общался с ней, тем сильнее поражался ее жизнелюбию и желанию преодолеть все напасти. Редкий человек на месте Кэрол, после того что с ней случилось, держался бы с таким достоинством.
