Эта фраза его озадачила. Несколько мгновений он недоуменно смотрел на женщину, потом, нахмурившись, проворчал:
— О деньгах? Каких деньгах?
— О деньгах, которые понадобились на твое лечение. Я решила, что тебе не хотелось бы, чтобы тебя приняли по линии благотворительности, и поэтому за все заплатила.
— Ты… что?
— У тебя в бумажнике не оказалось страхового полиса. Не нашлось там и сколь-нибудь заметной наличности, поэтому я за все заплатила.
Чейз прикусил губу. Видно было, что он растерян.
— Плата за право стать участником родео — несколько сот долларов. Если бы я их не наскреб, то не смог бы выступать. Но наличных у меня действительно было мало.
— Тогда тебе повезло, что я оказалась рядом, правда?
— Ты получишь свои деньги обратно.
— Не сомневаюсь. Как только мы приедем в Милтон-Пойнт, ты сможешь снять их со своего счета в банке или взять взаймы у брата.
— Марси, — начал он, намереваясь спорить.
— Я не оставлю тебя перебиваться с хлеба на воду, Чейз. По сведениям из хорошо информированных источников, ты слишком много пьешь. Разве можно выздороветь, не заботясь о себе как следует?
— Мне абсолютно наплевать, выздоровею я или нет.
— А мне не наплевать.
— Почему?
— Потому что я хочу получить обратно свои пятьсот семьдесят три доллара шестьдесят два цента. — Произнеся эти слова, она решительно направилась к двери и распахнула ее. — Я пришлю медсестру, пусть поможет тебе одеться. — И Марси нарочито потупилась, напоминая ему, что он действительно голый, если не считать белых бинтов у него на груди.
— Как насчет моего грузовичка?
Марси не сводила глаз с дороги. Дождь чередовался с ледяной крупой.
— Я о нем позаботилась.
— Мы его отбуксируем или как?
Он отказался лечь на заднее сиденье ее машины, как она предлагала, но тем не менее, как только они очутились за воротами больницы, положил голову на подголовник. Машина была просторной и шикарной — миссис Джонс пользовалась ею для того, чтобы возить клиентов. Из стереоприемника лилась негромкая музыка, работал обогреватель. Роскошь на пределе возможного! Чейз закрыл глаза, хотя ему вовсе не хотелось спать.
Уже полчаса они были в пути, до места еще часа два. Утренняя толчея схлынула, но погода, ухудшаясь с каждой минутой, усложняла обстановку на дорогах, делая вождение опасным. Осадки все усиливались — коварная смесь дождя и мокрого снега, которая нередко досаждает северному Техасу в январе и феврале. Такая погода всегда предваряла открытие сельскохозяйственной выставки и родео в Форт-Уорте.
Марси, неотрывно глядя на тротуар, начинавшийся как раз у капота, мертвой хваткой вцепилась в руль и, сбросив скорость, осторожно вела машину по лабиринту проспектов, окружавших деловую часть Далласа. К несчастью, объехать город не было возможности.
— Я наняла человека, который отведет твой пикап в Милтон-Пойнт на этой неделе, — откликнулась Марси на вопрос Чейза. — К тому времени, как ты сможешь сесть за руль, он уже будет на месте.
— Ты наняла человека вести мой грузовичок?
— Угу, — ответила она, сконцентрировав внимание на шестнадцатиколесном грузовике, с бешеной скоростью пролетевшем мимо.
— Все такая же деловая, а?
— Похоже, это отнюдь не комплимент.
— О, я преклоняюсь перед твоими деловыми качествами! Просто большинство мужчин побаиваются самоуверенных деловых женщин. — Он повернул голову так, чтобы было лучше ее видно. — Потому, видать, ты так и не вышла замуж. Наверное, не нашла себе ровню в том, что касается мозгов?
Она не испытывала желания обсуждать с ним свою жизнь, тем более что в его якобы невинном вопросе ей почудилось некоторое презрение.
— Ты бы лучше поспал, Чейз. Так ты подавляешь действие болеутоляющего, которое тебе ввели.
— Как это называется?
— Демерол.
— Нет, я имею в виду, когда женщина хочет быть мужчиной. Какая-то зависть? А, вспомнил: зависть к пенису…
Несмотря на интенсивное движение и гололедицу, она бросила на него уничтожающий взгляд. Самодовольство на его лице было невыносимо. Эх, ответить бы ему так, чтобы пропала всякая охота ерничать!
Женщина вновь устремила все свое внимание на дорогу, взяла себя в руки.
— По правде говоря, Чейз, я была-таки помолвлена.
Его издевательская улыбка сменилась удивлением.
— Правда? Когда?
— Несколько лет тому назад, когда жила в Хьюстоне. Он тоже работал агентом по продаже недвижимости. Мы подвизались в одной конторе, он занимался коммерческими помещениями, а я жилыми.
— И что же случилось? Кто разорвал — ты или он?
Марси начала издалека.
— Мы встречались несколько месяцев, прежде чем заключили помолвку. Он был очень славный, умный, обладал прекрасным чувством юмора.
— Но в постели вы оказались несовместимы.
— Наоборот, очень даже совместимы.
Он склонил голову набок.
— Трудно представить тебя в постели.
— Приятно слышать, — с иронией заметила она.
— Наверное, потому, что в старших классах ты ни с кем не встречалась.
— Не потому, что я этого не хотела. Меня никто не приглашал.
— Но ведь тебя интересовали тогда только круглые пятерки.
— Вряд ли.
— Такое сложилось впечатление.
— Впечатления бывают обманчивыми. Я очень хотела быть красивой и пользоваться популярностью, стать девочкой какого-нибудь суперпарня, как и любая старшеклассница.
— Хм!.. Ладно, вернемся к этому типу из Хьюстона. Почему ты за него не вышла?
Она печально улыбнулась.
— Я его не любила. За неделю до свадьбы я в последний раз примерила свое подвенечное платье. Вокруг хлопотали мама, портниха, комната была полна свадебных подарков. Я посмотрела в зеркало и попыталась осознать, что я — невеста. Мои родители расщедрились на платье, но… Это была не я. Мне представилось, как я пойду по проходу между церковными скамьями и поклянусь в неумирающей любви и преданности человеку, с которым помолвлена. И в ту же секунду меня словно озарило — стало ясно, что я не могу этого сделать. Поступить так нечестно? Я была к нему привязана, он мне очень нравился, но любви не было… И тогда я спокойно сняла белый атласный наряд и сообщила маме и пораженной портнихе, что свадьба не состоится. Можешь себе представить, какой поднялся переполох. Несколько следующих дней стали сплошным кошмаром. Надо было отменить все — обряд, цветы, продукты; с извинениями вернуть подарки отправителям.
— А что он? Как он это воспринял?
— Нормально. О, сначала он спорил и пытался отговорить меня, приписывая все мои возражения предсвадебным волнениям. Но после того, как мы обстоятельно обо всем поговорили, он согласился, что так честнее. Я думаю, он все время чувствовал, что… ну, что я на самом деле не люблю его.
