Но счастье не может длиться вечно. Иногда казалось, что Бекки израсходовала весь его запас за те несколько превосходных месяцев.
Дом Филипа Стейна находился на окраине Лондона. Роскошный особняк, построенный на собственной земле, с огромным количеством комнат. Званый обед был рассчитан на двенадцать персон.
Ребекка оделась соответствующе: бархатное платье красного цвета, подчеркивающее ее стройную фигуру, черные шелковые чулки, изящные черные туфли. Сегодня вечером она распустила свои длинные густые волосы, и они красиво спадали по спине. Массивное золотое ожерелье и серьги — подарок Денверса — завершали картину.
— Неизвестно, кто будет на сегодняшнем вечере, — заметил Денвере по дороге. — В «Raditore» высказались осторожно: то ли президент, то ли его заместитель, то ли управляющий директор.
— Какое это имеет значение? — спросила она. Я знаю свою работу, и ничего не изменится, кто бы ни приехал.
— Правильно. Постарайся раскрутить этого человека. Должен сказать, выглядишь на все сто.
— Спасибо.
— Я горжусь тобой.
— Спасибо, — механически ответила она снова.
Автомобиль тихо скользил мимо ворот, вниз к дому. Когда они подъехали, Ребекку охватило странное чувство тревоги. Почему-то подумалось о том, как этот роскошный автомобиль похож на все остальные роскошные автомобили, в которых она когда-либо путешествовала, огромный шикарный дом — на все остальные в череде шикарных зданий, светских приемов и богатых мужчин, использующих ее обаяние. Неразличимая вереница, где одно похоже на другое.
Они вошли в дом, парадная дверь была открыта, хозяин вышел поприветствовать их доброжелательной улыбкой. Костюм Филипа Стейна от Savile, платье его жены «от кутюр». Как и все в их доме.
— Денвере, Ребекка, как замечательно, что вы пришли. Входите, прошу. Ребекка, вы выглядите прекрасно, как всегда, какое прекрасное платье…
Те же самые сотни раз произнесенные фразы похожими друг на друга людьми. И ее собственный ответ, похожий на прежние. Те же улыбки, тот же смех, та же пустота.
Филип Стейн прошептал ей:
— Сделайте это. Вы можете покорить его.
— Он здесь?
— Прибыл десять минут назад.
Все как прежде. Но сейчас тягостное чувство ушло, и Ребекка снова могла скользить по поверхности жизни, ничего не чувствуя и не думая.
Только так она могла жить теперь.
Всего лишь пара неприятных минут, и она снова в порядке.
В таком настроении она зашла в комнату, где увидела Луку Монтезе.
Наконец они устроились и могли планировать свадьбу.
— Дорогая, ты не будешь против скромной церемонии без великолепного свадебного платья?
Она захихикала:
— Я бы выглядела немного странно в великолепном свадебном платье и с семимесячной беременностью. И я не хочу суеты. Я хочу только тебя.
Они легли спать, Лука укрыл ее одеялом, затем встал перед ней на колени, взял Бекки за руки и заговорил с ней тихо и благоговейно, чего никогда не делал прежде:
— Послезавтра мы поженимся. Мы предстанем перед Господом и дадим священные обеты. Но ни один из них не будет столь священным, как тот, что я дам тебе сейчас. Я клянусь тебе, что мое сердце, моя любовь и вся моя жизнь принадлежат тебе, и так будет всегда.
Он произнес это как молитву.
— Ты слышишь? — твердил он. — Короткой или длинной будет моя жизнь, каждый ее миг будет прожит для тебя.
Потом Лука нежно погладил ее по круглому животику.
— И ты, малыш, знай, я буду всегда любить и защищать тебя. Ты будешь беззаботным и счастливым, потому что твои мама и папа любят тебя.
Бекки попыталась сказать что-нибудь в ответ, но ее душили слезы.
— О, Лука, — наконец произнесла она. — Если бы я могла сказать тебе…
— Тише, дорогая. Не говори мне ничего, я все прочел в твоем взгляде. — Лука взял ее лицо в свои руки и заглянул ей в глаза. — Ты всегда будешь со мной, как сейчас, — шептал он, целуя ее так, что сердце сладко замирало.
Бекки заснула в его объятиях той ночью и проснулась от его поцелуя рано утром. Лука собирался на работу быстрее, чем обычно, чтобы прийти домой пораньше и помочь ей с последними приготовлениями к свадьбе. Бекки провела весь день, убираясь в доме и проверяя, достаточно ли у них угощения и вина для гостей. Она поставила чайник на плиту, собираясь заварить чай, когда кто-то позвонил в дверь.
За дверью стоял Фрэнк. Бекки не испугалась отца, ведь срок ее беременности заставлял его смириться с неизбежным.
— Привет, папа.
— Привет, Бекки. Я могу войти?
Он прошел, не замечая ее внушительного живота. Если Фрэнку что-то не нравилось, он всегда делал вид, что этого не существует.
— Ты одна, как я посмотрю. Он уже бросил тебя, не так ли?
— Папа, сейчас три часа дня, Лука на работе, но он скоро придет.
— Да что ты говоришь?
Она всегда знала, что это будет трудно. Но она старалась.
— Я рада увидеть тебя…
— Думаю, ты сыта по горло всем этим.
— Нет. Это — моя жизнь. Посмотри на угощение и вино. Завтра мы с Лукой поженимся.
Он бросил на нее злой взгляд.
— Так вы еще не женаты? Хорошо, тогда я вовремя.
— У нас с Лукой будет ребенок, я выхожу за него замуж, — твердо произнесла она. — Разве ты не останешься на нашу свадьбу? Не выпьешь за наше здоровье? Не будешь нашим гостем?
Фрэнк посмотрел на нее с нежностью.
— Детка, ты живешь в придуманном мире. Доверься мне, я знаю, что лучше для тебя. Он обманул тебя.
— Папа…
— Я должен все исправить. Просто позволь мне заботиться о тебе. И все будет прекрасно, как только мы уедем домой.
— Мой дом здесь.
— Эта лачуга? Ты думаешь, я оставлю тебя здесь? Прекрати спорить и собирайся, — сказал Фрэнк резко и схватил ее за руку.
Она закричала. Лука, приближаясь к дому, услышал ее крик и помчался во весь дух. Распахнув дверь, он увидел, что они борются.
— Отпусти ее!
— Отойди от двери, — прорычал Фрэнк.
Лука не двинулся с места.
— Я сказал, отпусти ее.
Фрэнк отмахнулся от него и потянул Бекки к черному ходу, она отчаянно сопротивлялась, но ей мешал живот.
С проклятием Лука схватил Фрэнка за руку.
— Не смейте трогать ее, — сказал он, в его глазах вспыхнула та же угроза, которую Бекки увидела, впервые повстречав его. — В его голосе прозвучало презрение. — Вы не только бессердечны, но и глупы. Только кретин поступил бы так, зная, что это может повредить ребенку, которого она ждет.
В ответ Фрэнк снова начал тащить Бекки к двери. Лука не двигался, но его рука мертвой хваткой удерживала непрошенного гостя.
— Лука, не позволяй ему увозить меня, — просила Бекки.
Ее слова вывели Фрэнка из себя, и он стал неистово кричать. Лука не говорил ничего, он стоял спокойный и невозмутимый. Именно это спокойное достоинство привело в бешенство Фрэнка. Он оттолкнул Бекки в сторону, чтобы бороться с Лукой.
