Ознакомительная версия.
Разумеется, Кейт не собиралась налаживать с Максом дружбу, но, в любом случае, им теперь придется общаться друг с другом. Разговор поможет преодолеть ощущающуюся между ними неловкость.
Когда Кейт, войдя в дом, увидела, что в гостиной остался тот же интерьер, ее охватило сильное волнение. Может, Макс и не пожелал возиться с перестройкой выбранного когда-то Кейт камина из зеленого мрамора и перекладкой паркета. Но почему он не поменял мягкую мебель, хотя давно уже пора это сделать? А для чего сохранил купленные ею безделушки и картины?
– Принести чаю со льдом?
– Да, спасибо, – ответила Кейт, чувствуя ком в горле. Вспомнилось, как они с Максом впервые вошли в этот дом, в котором еще не было внутренней отделки. Они украшали это место по своему вкусу. Кейт провела ладонью по подлокотнику кресла из светлого дерева.
Макс, вернувшись с кухни, подал ей стакан с чаем.
Вскинув глаза, она поблагодарила его, и тут же ее сердце сжалось от волнения. Кейт на миг показалось, что вернулось то счастливое время, когда Макс был так молод и так ласков с ней – словно и не было последних тринадцати лет. Над ним тогда еще не довлела обязанность участвовать в семейном бизнесе.
Кейт почувствовала, что стало трудно дышать, колени ослабели. Еще не хватало испытывать влечение к бывшему мужу!
Макс жестом пригласил ее сесть в кресло, а сам устроился на диване прямо в мокрых плавках и предложил:
– Начни свой рассказ с рождения Триши. Полагаю, я имею право знать, когда она родилась, как протекала твоя беременность. – Он посмотрел собеседнице в глаза. – Ты хорошо себя чувствовала?
Прозвучавшее в его голосе участие напомнило Кейт о том, что Макс когда-то любил ее.
Борясь с вновь проснувшимся в душе чувством единения с этим человеком, Кейт сглотнула и улыбнулась:
– Беременность протекала нормально. Триша родилась двадцать седьмого июля. Рожала я ее восемнадцать часов.
Макс откинулся на спинку дивана и охнул.
– Это обычное дело. Все женщины через такое проходят. – Она махнула рукой, а затем вдруг встрепенулась: – У меня ведь есть с собой фотографии Триши.
Макс подался вперед.
– Правда?
– А какая мать не таскает с собой снимки своего чада? – рассмеялась Кейт и, порывшись в бумажнике, достала фотографии дочери, которые носила с собой. Среди них было даже фото, сделанное при выписке из больницы после рождения Триши.
Сидя рядом с Максом на диване, Кейт показывала снимки один за другим.
– А это самое первое фото Триши.
Макс засмеялся.
– Она тут похожа на сморщенную сливу.
– Это потому что она перед этим проплавала девять месяцев в околоплодных водах. – Кейт показала другую фотографию, снятую в салоне, когда Трише было три месяца. – Здесь она выглядит лучше.
Макс выдохнул:
– Она была очаровательным младенцем.
Расслышав искреннее восхищение в его словах, Кейт протянула ему снимок.
– Возьми себе.
Он посмотрел ей в глаза.
– Можно?
Кейт отвела взгляд.
– Конечно. У меня полно фотографий Триши. Могу тебе выслать кое-какие.
– Я… – Макс сглотнул. – Спасибо.
И снова в душе Кейт шевельнулось странное чувство. Надо же, они сидят рядом и разговаривают, как нормальные люди. Хотя, наверное, Макс злится на нее из-за побега, а она на него – из-за того, что он разрушил их брак.
Вложив в руки собеседнику оставшиеся фото, Кейт встала с дивана.
Макс внимательно рассматривал каждую фотографию, и от этого чувство вины у Кейт усилилось. К тому же, они сейчас находились в доме, где когда-то так любили друг друга, где были очень счастливы вдвоем.
Но все хорошие воспоминания разом исчезли, стоило Кейт бросить взгляд на окно, которое Макс разбил перед тем, как она сбежала. «Нет, – промелькнуло в голове, – все-таки я поступила правильно, ведь мне нужно было думать не только о себе, но и о будущем ребенке, а Макс вел себя все агрессивнее с каждым днем».
– Триша такая… Не могу даже описать, что сейчас чувствую… – выдохнул Макс.
Закончив рассматривать фотографии, он вернул их Кейт.
Она убрала их обратно в бумажник и повернулась к двери, чтобы уйти, но Макс спросил:
– Я заметил, что у нее не хватает парочки зубов. Когда они выпали?
Кейт замялась, а потом все же повернулась и снова села в кресло. Хотя дверь манила к себе и хотелось поскорее сбежать отсюда, Макс заслуживал того, чтобы узнать о том, что пропустил в жизни своей дочери.
– Она потеряла их в прошлом месяце. Оба сразу. Это напугало ее до смерти. Но потом зубная фея оставила ей взамен ее зубов двадцатидолларовую банкноту под подушкой, и Триша успокоилась.
Макс коротко рассмеялся. Его низкий, звучный смех напомнил Кейт о тех моментах, когда муж подхватывал ее на руки и, хохоча, кружил ее по комнате. Печально, что на протяжении последних восьми лет на память не приходили такие счастливые минуты и все то хорошее, что было в их семейной жизни, – все вытеснили воспоминания о пьянстве этого человека. Но сейчас, в их доме, рядом с трезвым Максом, Кейт хотелось хотя бы на десять минут напомнить себе, что она когда-то влюбилась вовсе не в алкоголика, а в замечательного парня.
– Зубная фея, вот как?
Отогнав воспоминания, Кейт повернулась к собеседнику.
– Уверена, что Триша уже знает, кто оставляет ей эти деньги, но ее это устраивает.
– Значит, она больше не верит ни в Санта-Клауса, ни в Пасхального кролика?
– Нет, это ты пропустил.
Это было сказано в шутку, но в комнате вдруг воцарилось молчание. Когда оно затянулось, Кейт не выдержала и произнесла:
– Извини.
– За что?
– За то, что причинила тебе боль, скрыв от тебя дочь.
– Ты поступила так, как должна была.
Макс говорил так спокойно, он совсем не был сейчас похож на себя прежнего. Кейт почувствовала облечение и смятение одновременно.
Она взяла стакан с чаем со стола, размышляя о том, что Макс, кажется, искренне хочет общаться со своей дочерью. От этой мысли совесть начала мучить Кейт еще сильнее.
Макс сменил тему:
– Я обратил внимание, что у Триши много кукол.
– Как и у любой маленькой девочки.
– Я себя ощущаю так странно, пытаясь найти с Тришей общий язык.
– Я помогу тебе.
– Это был бы замечательно.
Макс искренне улыбнулся, но разговор снова не клеился.
Кейт вскочила с кресла.
– Мне надо идти.
Он тоже поднялся на ноги.
– Да, конечно.
Она направилась к дверям, проклиная про себя Макса за то, что тот стал таким милым, приветливым лишь сейчас, когда это уже не важно, когда ничего нельзя вернуть. Сердце наполнило чувство потери. Не дойдя до дверей, Кейт повернулась.
– Это ты все разрушил.
Макс даже не попытался сделать вид, что не понимает, о чем идет речь.
Ознакомительная версия.
