– Пошли, – шепнула она, и он, уткнувшись ей носом в плечо, следовал за ней по пятам.
Свидетели этой сцены готовы были наградить и Габриэлу, и Бинго громкими аплодисментами, но это могло испугать только что успокоившегося жеребца, поэтому они ограничились тихими возгласами изумления и восхищения.
Девушка же, слегка прихрамывая, потому что нога все-таки давала о себе знать, шла по направлению к конюшне и через минуту исчезла в дверях денника вместе с Бинго.
Малина решительным шагом вошла в зал заседаний суда. Приветствовала сидящих там, как старых знакомых, прохладно поздоровалась с представителем противной стороны и заняла свое место рядом с истцом. «Психопатом» – так она его мысленно называла.
Он заявился к ней в офис в час дня, бритый наголо «бык», бросил на столик пачку банкнот и гаркнул:
– Я хочу вас нанять.
Малина могла бы отправить его восвояси, даже не выслушав, потому что – ну для чего он мог ее нанять? Вел он себя крайне самоуверенно, если не сказать – крайне хамски. Но она его не выгнала, потому что деньги лежали на столе, увесистая пачка, а она не принадлежала к числу «чистюль». И, в конце концов, манерам можно научить любого мужлана.
Она сдвинула вопросительно брови, одной рукой убрала деньги в ящик, другой указывая посетителю кресло напротив. Когда он грузно опустился в него, она достала блокнот и застыла с ручкой в руке, обратившись в слух.
В течение следующего часа слушала тираду на тему того, какой курвой была его «бывшая», жалобы на необходимость платить алименты – триста злотых в месяц! – на сына (а кто знает еще, его ли это сын!), взрывы ярости, потому что бывшая затеяла подавать заявление на лишение его родительских прав (он пару раз поднимал на щенка руку, но говнюк этого заслуживал вполне!). И в конце концов – требование, чтобы она, Малина, с этой курвой «бывшей» покончила раз и навсегда.
– О нет, с этим, пожалуйста, идите к специалистам-мокрушникам, – позволила она себе пошутить, когда у мужика запершило в горле и он жадными глотками пил воду.
– Слушай, куколка, я к тебе не шутки шутить пришел и…
– Во-первых, обращайтесь ко мне «пани адвокат», – прервала его Малина. – Либо вы будете уважительно ко мне относиться, либо мы расстаемся прямо сейчас.
– Но я же заплатил! – возмутился бычара.
– Да? – она фыркнула, опустив глаза к ящику, в котором лежали деньги. – Да этих грошей едва хватит, чтобы оплатить первую консультацию.
– Две штуки за консультацию! – мужик вскочил с места, весь красный от ярости.
– Сядьте на место! И попрошу без излишней ажитации, – она жестом руки велела ему сесть.
И он сел на место.
Она открыла папку с документами, пробежала их глазами, отметила сразу пару интересующих ее моментов, после чего сказала:
– Из этих бумаг следует, что вы издевались над женой и ребенком. Несколько раз вас арестовывали, но жена ни разу так и не написала заявления, потому что была слишком запугана. Зато она подала на развод и получила его, причем судья признал вас виновным…
– Пидор долбаный!
– Вам запрещено приближаться к бывшей жене, но вы имеете право встречаться с ребенком раз в месяц. Алименты пару раз приходилось выбивать из вас приставам, хотя зарабатываете вы, судя по всему, совсем неплохо…
– Да гроши!
– Ну, не такие уж гроши, раз вы можете пользоваться моими услугами. А гроши – это то, что вы выплачиваете на ребенка. Из бумаг также следует, что вы тот еще сукин сын и так себе отец.
– Слышь, ты, куколка, да я тебе…
– Сядьте на место, и без резких движений! Я просто пытаюсь объективно оценить представленные материалы, – она снова движением руки усадила его в кресло. И он снова сел! – Вообще-то у вас нет ни малейшего шанса на сохранение родительских прав, особенно после последнего инцидента. Что это было? Вы сломали десятилетнему ребенку шею?
– Да ладно, какое там сломал! Тряханул разочек, в лоб дал – за то, что пива вовремя не принес, у него в шее там что-то хрустнуло маленько – а эта курва сразу: «Шею сломал!»
– Ребенок три недели носил ортопедический корсет. У него перелом шейного позвонка – так тут написано.
Малина поправила очки на носу, пальцем показывая в документах нужное место.
– У меня рука тяжелая, – буркнул недовольно он.
– Разумеется, – она тяжело вздохнула. – Повторяю: у вас нет никаких шансов в этом деле. Ваше положение безнадежно («как ты сам, жалкий фитюк»). Но я такие вызовы люблю.
В первый раз за все время разговора она улыбнулась. Не столько ему, сколько себе. В этой улыбке было предвкушение – предвкушение очередной победы. Даже беглый взгляд на документы дал ей то, что ей было нужно: шансы на выигрыш – мать ребенка страдала депрессией. Пару раз ее даже госпитализировали. А для общества это означало только одно: она была чокнутая. А чокнутым в этой стране детей воспитывать не доверяют. Психопатам, правда, тоже, но это неважно.
– Ну хорошо, – Малина откинулась на спинку кресла, заложив руки за голову. Она была готова к атаке – как акула, почуявшая кровь. – Это будет стоить двадцать тысяч.
Ее собеседник шумно втянул носом воздух, а она продолжила:
– Десять завтра, пять после первого судебного заседания, пять – после выигрыша. Ну и плюс всякие дополнительные расходы…
– Дополнительные? – выдавил он из себя.
– Детективы, специалисты по грязной работе…
– Только без всяких там! А то они уконтрапупят суку, а мне сиди потом!
– Речь идет о сфабрикованных уликах, лжесвидетелях, запугивании свидетелей со стороны вашей бывшей жены, – объяснила она, улыбнувшись.
– А, ну это ладно, – сейчас и он в первый раз улыбнулся.
Ох, нравилась ему эта адвокатша! Она была еще более беспринципной беспредельщицей, чем он сам.
– Любовник у нее есть? – спросила Малина.
Он аж заморгал от такого предположения:
– У нее? Нет… она святоша, монашка, всегда в постели была бревно бревном!
– Ответ неверный: правильный ответ – да, у нее есть любовник, она всегда была распутной и изменяла вам направо и налево, но вы закрывали глаза на ее поведение, надеясь, что она наконец исправится.
– Да я бы ее… – проворчал мужик.
Малина посмотрела на него с жалостью:
– Мужик, либо ты будешь меня слушать и слушаться, либо давай сразу разойдемся, потому что я не возьмусь за заведомо БЕЗНАДЕЖНОЕ дело ни за какие деньги.
– Понял. Прошу прощения. Шлялась с утра до ночи она!
– Это уже лучше. А ребенок – он ухоженный или?.. – она возвысила голос.
– Ухоженный, – бормотнул «бык», но тут же сообразил, что она ждала другого ответа: – То есть нет! Конечно, нет! Приезжал ко мне грязный и голодный. И… и… вшивый весь! Во вшах! И плачет, что хочет со мной жить, потому что мать…
