— Ничего, заходите, — успокоила я его, дивясь, до какой же степени одиночества я, должно быть, дошла. Терпеть не могу незапланированных посещений и, думаю, не без оснований: вспомните вторжение полицейского в мою ванную, описанное на первых страницах. Но на этот раз меня порадовало, что Том поддался голосу чувства.
Когда мы насладились осмотром стены и полок, я пригласила его подняться на второй этаж и взглянуть на другие комнаты, которые собиралась переделать. Было очевидно, что верхнюю ванную мне в одиночку не осилить: кафель почти везде был отбит или попорчен. Я хотела заменить рамы на окнах, удалить многослойную мерзость, скрывавшую от глаз прекрасный деревянный пол. Мне нужны были новые двери для стенных шкафов с вентиляционными прорезями.
Часа три Том прилежно выслушивал мои пожелания и временами добавлял что-нибудь от себя, а потом мы вместе отправились перекусить. Казалось, Том был знаком со всеми. Я начала осознавать разницу между старожилом, приезжим и новичком. Местные жители — служащие на бензоколонке, официанты и прочее — приветствовали нас, когда мы шли вдоль дороги, но это была простая вежливость, далекая от какой-либо близости. Он нравился людям, но он не был одним из них. Зато нас с ним это сближало. Тем более, что мне так не хватало друга. При всей моей любви к независимости, в одиночестве я ослабевала.
Мы договорились, что следующие выходные посвятим освобождению ванной от негодного кафеля.
— Это не нарушает ваши планы? — поинтересовалась я. — Может быть, я посягаю на вашу светскую жизнь?
Он рассмеялся весьма обнадеживающе. В его глазах не было откровенного влечения, но что-то за их блеском, безусловно, скрывалось.
— Джеки, — сказал он. — Это моя светская жизнь.
— В том-то и дело. Ваше положение отличается от моего.
— Вполне возможно.
Всю неделю я ничего о нем не слышала. Пару раз я подумывала о том, чтобы позвонить ему, но вместо этого решила расспросить Роберту. Кажется, это случилось в четверг, когда суббота уже была на носу.
— Вы можете что-нибудь сказать мне о Томе Уоле? — спросила я напрямик, как истинный адвокат.
— Зачем вы спрашиваете?
— Он помогает мне по ремонту. И в эту субботу собирается заняться ванной…
— Ну и что же? Что вам нужно о нем знать?
— Все, что знаете вы сами.
— Это слишком расплывчато. Пожалуйста, уточните, — сказала она, не отрываясь от дел.
— Уточнить — ради Бога. Вы доверили бы ему менять у вас кафель?
— Да, — ответила Роберта без тени улыбки.
— Господи, Роберта, из вас приходится вытягивать каждое слово. Наверное, когда-то он просил вас быть его адвокатом.
— Да, он намеревался возбудить иск против штата Калифорния. Это превосходило мои возможности, и он отказался от своего плана.
Донельзя заинтригованная, я невольно опустилась на ближний стул.
— Как? — только и смогла я выдавить из себя.
— Не вижу причин обсуждать это с вами, — продолжала Роберта в том же духе.
— Зато я вижу. Пожалуйста, не скрывайте от меня ничего.
Хотя меня уже давно возмущала манера Роберты, я понимала, что если я собираюсь работать вместе с ней и для нее, я должна быть такой же твердой, как и она. В конце концов, это была ее контора и никакой речи о компаньонстве между нами не было. Незачем самой ставить себя в затруднительное положение. Либо мне будут доверять, либо нет. Но тогда моя работа здесь не состоится.
— Я думаю, будет лучше, если вы его сами обо всем расспросите. Но имейте в виду, что дело еще не закрыто.
— Позвольте мне быть откровенной, — сказала я, и она наконец оторвалась от своих бумаг и даже сняла очки.
— Веселенькое предложение, — ответила она.
Я воздела глаза к горе, чтобы показать всю безмерность своего раздражения.
— Я провела с Томом столько времени, как ни с кем в этом городе. И мне хорошо с ним. Если он приходит работать у меня дома, мы и после работы расстаемся не сразу. Я думаю, он скоро пригласит меня к себе. Я не ищу свиданий и мне ни к чему серьезные отношения, но он производит впечатление неплохого парня, а вы знаете всех местных насильников. Не откажите мне в чисто материнском совете.
— Боже, — пробормотала она. — Послушайте, не годится мне давать советы молодым женщинам относительно свиданий… Я родилась женой Гарри. С Томом все в порядке. Здесь он, насколько мне известно, ни в чем не замешан, и я с чистым сердцем рекомендую его как прекрасного плотника. Если бы я была на вашем месте, я, наверное, с удовольствием встречалась бы с ним. Но, на мой взгляд, он слишком озабочен своими личными обстоятельствами, чтобы всерьез подумывать о свидании.
— И что это за обстоятельства?
— Опасная материя, Джеки, — ответила она тихо и, судя по всему, искренне. — Я стараюсь держаться подальше от людей, прошедших через мясорубку, а этот бедный парень перенес больше, чем нужно. По профессии он психолог, работал в департаменте общественных учреждений Лос-Анджелеса. Впрочем, это было давно, и я не думаю, что ваши пути могли где-то пересекаться. Когда ему было тридцать — лет десять-двенадцать назад — он был назначен судом для консультации в деле об убийстве. Том показал, что подозреваемый психически полноценен и способен отвечать по всей строгости закона. Однако его заключение было отвергнуто судом и показаниями свидетеля защиты. Предполагаемый убийца был помещен не в тюрьму, а в лечебницу и стал угрожать Тому и его семье. В один из вечеров, когда Тома не было дома, его жена и дочь были убиты.
— В лечебницу поместили обвиняемого? И что же — потом его вообще выпустили?
— Я не помню деталей. Том рассказывал мне об этом давно — несколько лет назад. Том уверен, что убийство его семьи — дело рук того человека, против которого он свидетельствовал. Он совершенно в этом уверен. Он полагается на какие-то обстоятельства, которые, по его мнению, служат недвусмысленными уликами… Боюсь, что я многого уже не помню. Того человека допросили и в результате прокурор окружного суда не согласился с доводами Тома. Хотя его автоответчик записал не одно сообщение угрожающего характера. Во всяком случае, после бесплодных хождений по судам Том оказался здесь, зажил тихой трудовой жизнью и больше не возвращался к прежней профессии.
Все это потрясло меня. Заинтригованная и запутавшаяся в сложностях этой истории, я спросила:
— А каким было основание для его иска против суда штата?
— Совершенно карательным. Преступник был попросту облагодетельствован законом штата, осудившим его на неопределенный срок. Если ваша вина доказана, вас заключат в тюрьму на заранее установленное время. Но если вы умственно неполноценны или просто безумны, как утверждал обвиняемый и на что получил подтверждение, вы не можете оставаться не в своем уме определенное заранее время. Вы больны до тех пор, пока не выздоровеете, по крайней мере, полгода это должно продолжаться… Том сомневался, что иск повлечет за собой изменение закона.
