Четыре года она спала в одиночестве непорочным сном. Пришло, видимо, время кому-то разбудить ее.
Она сразу увидела Ральфа, стоявшего около метрдотеля. Его сверкающую лысину, хотя он на год моложе Клер, нельзя было не заметить. Через несколько лет он станет похож на типичного монаха, а сейчас он напоминает крепкого медвежонка. Его плотную фигуру облегал темный костюм, каким-то чудом не сморщившийся в складках. Он весь засветился в улыбке, когда она обняла его.
— Я думал, ты уже не придешь, — побранил он Клер.
— А я думала, ты смоешься, когда увидишь, какие здесь цены, — поддразнила его Клер.
— Но это же твой день рождения. Если бы я оставил выбор за тобой, мы бы оказались в закусочной.
— А чем тебе не нравится закусочная? Для дней рождения священна цифра семь, а мне уже стукнуло тридцать четыре.
Официант подвел их к столику, заказанному Ральфом, и они открыли меню в золотой рамочке. Клер только бросила взгляд на меню и сразу же обратилась к Ральфу.
— Я же говорила тебе, что в закусочной лучше. Ты ведь только что купил свой врачебный кабинет, и ради Бога…
— Тише, лучше помолись, чтобы больше матерей привели своих детей для прививки на следующей неделе.
Клер заставила себя расслабиться. Ральф был… ну просто Ральф. Удобный, как старые туфли или мягкое кресло. Он развелся два года назад, и они часто обедали и ужинали вместе. Он специализировался в педиатрии, которую Клер любила больше всего после неотложной помощи. И они с удовольствием часами болтали о работе.
Клер решила больше не думать о лифте и высоких мужчинах с дразнящими синими глазами. Она проиграла один раунд, но этого больше не произойдет. Она откинулась назад, полная решимости хорошо провести время.
Не прошло и года с его открытия, как «Топ Хэт» завоевал огромную популярность в Чикаго. И Клер понимала почему. Закуски, указанные в меню, были со всех концов света: из Греции, Ирана, Франции, России…
Роскошный интерьер. Несколько ресторанных залов. Бар в стиле английской пивной, где мягкий, бархатный голос певца изливал мелодии любви над кружащимися на небольшой танцплощадке парами. Один из залов был украшен витражами, через которые просачивался свет, а вьющаяся зелень и фонтан превращали его в тропический сад. За крутящимися дверями располагалось итальянское бистро. Ральф заказал столик в длинном узком зале, окна которого выходили на озеро Мичиган. Красный ворсистый ковер покрывал пол, блестело столовое серебро на скатертях цвета дамасской розы. Каждый стол освещался свечой в оловянном подсвечнике.
Сквозь огромные, от пола до потолка, окна можно было видеть сверкающий лед на озере, но не сам город. Да в этом и не было необходимости, потому что завораживающая красота города, оживавшая ночью, отражалась на поверхности озера. Для Клер не было более прекрасного места, чем Чикаго, и никогда не будет. На Стейт-стрит лучшие театры соседствовали с самыми низкопробными. На Мичиган-авеню цены на туфли разнились от 6.95 до 1200 долларов за пару. В этом городе люди одевали норку с теннисными тапочками, старики гуляли с молодыми, итальянцы с венграми, бедные с богатыми. Джаз, блюзы, народные песни, симфонии, рок, старые песни о любви — музыка была душой города.
— Ты не уснула? — осторожно спросил Ральф.
Уютно подперев рукой подбородок, Клер смотрела в окно. Она повернулась к Ральфу.
— Извини, размечталась. Он притворно нахмурился.
— У тебя сегодня какой-то странный взгляд. Я постоянно боюсь, что ты вдруг разойдешься и влюбишься как девчонка, а я тогда останусь без компании за обедом.
Она усмехнулась.
— Это маловероятно.
— Ты думаешь? У меня время от времени возникает чувство, что в душе ты романтик.
— Романтик не смог бы долго продержаться в роли врача, — сухо ответила она.
— Ты что же, циник? Клер пожала плечами.
— Просто смирилась. Действительность достаточно хороша и без этого, я воспринимаю жизнь такой, какая она есть. Однажды я попалась на удочку, но это больше не повторится.
Появился официант и вежливо ожидал у столика окончания диалога.
— Хозяин предлагает выпить немного вина перед обедом за счет ресторана. — Он наполнил их бокалы вином «Бернард-Массард Кир Ройял» и оставил бутылку в серебряном ведерке со льдом.
Когда он ушел, Ральф выпил глоток искристого вина и вопросительно посмотрел на Клер.
— Не спрашивай меня ни о чем, — как-то незначительно произнесла она. От предчувствия мурашки поползли у нее по спине, пока она потихоньку потягивала вино. Все стало ясно: и смокинг Джоэла, и то, что он назвал монтера по имени и вышел на том этаже, где был ресторан. Она просто не сложила все детали вместе раньше. Не имело значения, что он был владельцем этого заведения, ей важно убедить себя, что несколько поцелуев в лифте ничего не значат. Если она больше с ним не встретится, так оно и будет. Но он здесь, поблизости, и это все меняет.
Ральф продолжал смотреть на нес.
— Я думаю, — небрежно сказала она, — это тот человек, которому я недавно накладывала швы на руку в кабинете «Скорой помощи», Ральф.
— Гммм. Прекрасное вино.
— Да. Ты знаешь, нам необязательно обедать здесь. Мне будет не хуже и в закусочной. Ты ведь только что открыл свой врачебный кабинет и еще платишь алименты…
— Мы остаемся, — заявил Ральф. — Мне очень нравится это заведение.
Клер вдруг захотелось куда-нибудь пересесть, хотя она так удобно устроилась. Итак, он здесь, подумала она. Ну и что?
Ральф продолжал с любопытством смотреть на нее. Черт возьми, может быть, по платью что-то заметно? Клер решила, что лучше завести разговор, и это ей легко удалось. Они углубились в профессиональную тематику. Она почувствовала, что почти совсем расслабилась, как вдруг услышала низкий хрипловатый голос за спиной.
— Джоэл Бранниган. — Длинная, хорошо знакомая рука потянулась через стол к Ральфу. — Надеюсь, вам понравилось вино? Я хотел бы предложить вам несколько фирменных блюд нашего ресторана. Мы ведь старые знакомые, не так ли?.. — Его провоцирующий взгляд на секунду задержался на Клер.
— Клер, — сухо представилась она. Ральф оторопел, когда она назвала свое имя — «Старые знакомые?»
— Я свалился на доктора Баррет в кабинете «Скорой помощи». И это, кроме всего прочего, она вряд ли мне простит. Надеюсь, я смогу откупиться обедом. — Его улыбка была победоносно мальчишеской, и Ральф понимающе усмехнулся, как мужчина. Он представился, и длинная фигура Джоэла оказалась на красном кожаном стуле между ними. Официант за его спиной, как верный послушник, открывал принесенные блюда. Сначала появились устрицы на половине раковины, затем салат по-средиземноморски.
