До встречи с Джой мне тоже было чем похвастать. Только не подумайте, что я говорю это из самоуничижения. Я хочу сказать, что у меня были свои скромные успехи. Ведь я сумела не только получить степень магистра искусств в университете Миссури, но и устроиться на такую работу, где не требовалось стучать на машинке, я сумела даже вырваться из плена суровой религиозной среды, в которой выросла. Я по-прежнему люблю обряды римской католической церкви и порожденное ею искусство средних веков и Возрождения, но мне также дано было узнать, что жизнь женщины может быть куда разнообразнее и счастливее той, которая уготовлена ей христианской доктриной. Может быть, это произошло потому, что сама я тогда впервые ощутила удовольствие от жизни.
Я любила шестидесятые годы с их сумасшедшей жизнью; тогда у меня была своя квартирка на Двадцать пятой, состоящая из трех с половиной обставленных чем попало комнат, в которой собирались мои друзья — молодые ребята, более или менее имевшие отношение к искусству, так же, как и я, приехавшие в Нью-Йорк из других мест и полагавшие себя самыми свободными за всю историю Америки гражданами этой страны.
Я наслаждалась каждым мгновением своей самостоятельной жизни в Нью-Йорке (тогда я всей душой была за то, что жить надо «настоящим») и ощущала себя так, словно море было мне по колено.
После нескольких встреч с Джой от моей уверенности не осталось и следа.
Ловко и исподволь, как это умеет только она, Джой раскрывала мне глаза на то, что существует более широкий, сложный и разнообразный мир, который недоступен для меня, но абсолютно привычен для нее. С ее помощью я постепенно осознала, что, хотя моя речь и считается правильной, а интеллект выше среднего и в своих высоких сапогах и мини я выгляжу просто потрясно, в сущности я — никто, поскольку не могу похвастать ни славой, ни богатством, ни знаменитыми родителями и все, о ком пишут в бульварных газетках, для меня — Они, в то время как я и мои знакомые — Мы.
Сказать по правде, из всех, с кем мне приходилось встречаться, самым известным был сенатор Иглтон, выдвинувший свою кандидатуру на пост вице-президента в 1972 году (позже, когда открылся факт применения к нему шоковой терапии, он вынужден был снять ее). Да и то я с ним даже не разговаривала, лишь пожала руку, которую он протянул мне, уходя с площадки для гольфа, — это было в одном загородном клубе, где я гостила у своей лучшей подруги. Еще я училась в одной школе с дочерью Сэма Слоуна, диск-жокея из штата Миссури, и меня, как и большинство привлекательных девушек Сен-Луи, приглашали на танец и делали непристойные предложения члены семейства Бушей.
До той поры мне и в голову не приходило, что можно доводить до бешенства Маргарет О'Брайен, плавать в одном бассейне с Артуром Миллером и обедать за одним столом с Кэтрин Хэпберн, вкушая те же блюда, что и она, и в непосредственной близости наблюдая движение челюстей на ее костлявом лице, а Джой за свою жизнь проделывала это тысячу раз.
И я, простая глупая девчонка, предавалась сладостной мечте о том, как в один прекрасный день моя новая подруга Джой введет меня в этот круг светил, и уж тогда я обязательно прославлюсь, все равно в каком качестве — художницы, содержанки или рабыни.
Теперь, повзрослев и познав на собственном опыте жестокость конкурентной борьбы на рынке искусств в Со-Хо, я убедилась, что слава — вещь хрупкая, а Имена — весьма ненадежное вложение, что они имеют вес только для тех, кто их не имеет, но не значат ровным счетом ничего для других Имен.
Поняла я и то, что засыпая меня именами, Джой имела тот же трезвый расчет, что и обычный рекламщик, заигрывающий с потенциальным клиентом. Однако между ними была существенная разница. В отличие от реклам-щика, Джой не предлагала своих услуг. Она из кожи вон лезла, чтобы произвести на меня впечатление и заставить прислуживать ей.
К тому времени, когда мы познакомились, ей исполнилось всего двадцать два года, но она успела уже разработать чрезвычайно эффективную тактику отношений с друзьями, любовниками, знакомыми, благодаря которой ей удавалось извлечь максимум денег и услуг при минимуме усилий с ее стороны. Эта тактика оказывалась настолько беспроигрышной, что ни о каком ущемлении женских прав и речи быть не могло.
Едва ей сдавалось, что вас можно на что-нибудь употребить, как она бросалась в стремительное наступление и в два счета одерживала победу, заставляя вас целовать землю у ее ног и молить о согласии принять от вас ту или иную услугу.
Вначале она пускала в ход тяжелую артиллерию — прославленных папеньку и маменьку, друзей и прочее, затем обходила вас с тыла, подкрепляя броневую атаку легкой конницей — скандальными сплетнями: о том, как жена такого-то актера соблазнила в финской бане жену знаменитого продюсера, в результате чего ее муж получил заветную роль, или о том, как дочь всемирно известного режиссера застала своих родителей за половым актом. Особенно увлекательны были ее рассказы о всяких отвратительных хирургических операциях: у Марлен Дитрих, например, из-за бесчисленных подтяжек кожа на лице была настолько стянута, что есть она могла только через соломинку, а X, у которой был врожденный дефект — отсутствие влагалища, была сделана попытка его имплантации, операция длилась семнадцать часов и окончилась неудачей, a Y ревнивый любовник заставил пройти через клиторотомию.
Тут было все — и садизм, и пьянство, и членовредительство, и беспредельное тщеславие. Весь набор смертных грехов! Вот ведь бедняги, не без самодовольства думаете вы. Да, жизнь у них похуже той, про которую пишут в книжках. В десять раз сквернее. И в десять раз несчастнее и рискованнее, чем даже у вас.
Наслушавшись этих жалостных и омерзительных историй из личной жизни звезд, вы раздуваетесь от сознания собственного благополучия и превосходства над этими несчастными, на которых те, кому не посчастливилось быть знакомыми с Джой, взирают по-прежнему снизу вверх; при этом ей удается настолько заморочить вам голову, что у вас даже мысли не появляется о том, что применить столь ценные сведения вам абсолютно негде. Попробуйте, скажите кому-нибудь: «У меня есть подруга, которая со всеми знакома, так она мне сказала, что Z спит исключительно с женщинами, которые на него писают». Неплохое вступление для светской беседы за стойкой у бара (из тех, где не принято спешить), но и только. Совсем не та информация, за которую следует хвататься зубами и с помощью которой можно прославиться или продвинуться по служебной лестнице. Ведь все эти мерзкие сцены вы сами не видели. И даже не знакомы лично с их участниками. Вы всего лишь повторяете чужую сплетню.
