Выдержав паузу, продолжил:
— Скажи, ты хочешь получить удовольствие, помочь другу и обрадовать девушку?
— Почему нет? — ответил он медленно, вскинув бровь и без улыбки.
— На тебя всегда можно положиться, — я опять разлил водку.
Он зло выпил ее, посмотрел на меня, как боксер на противника. Улыбнулся.
— Только ты не очень… — начал я. — То есть… Пусть я буду лучшим, понимаешь? Мне нужно, чтобы она выбрала меня. Ведь я люблю ее. Договорились, брат?
Он вдруг засмеялся, закинув голову, потом остановил веселый взгляд на мне. Я смотрел на него, бесхитростно улыбаясь. Это был апогей нашего соперничества, вражды, ненависти и звенящего оцепенения двух кобелей перед дракой. Но о том, что высшая точка уже под нами, знал только я. Вадим думал, что схватка впереди, и из нее он выйдет, конечно, победителем. На самом деле впереди был капкан, и я заворачивал.
Но интуиция что-то подсказала ему. Он поставил локоть на стол, и мы стали бороться на руках. Через несколько секунд он ловко победил. Приподнялся и с улыбкой шлепнул меня по щеке, будто комара там убил. Показал, кто щенок.
«Сука», — подумал я, вспыхнув. Но во что бы то ни стало сохранял приветливое выражение лица.
— Пойду куплю еще бутылку, — сказал я, выходя из-за стола. — Если она придет раньше, не теряйте времени… Я присоединюсь.
Прежде чем скрыться, я подмигнул ему.
Он проводил меня тяжелым взглядом.
На улице было пасмурно, немноголюдно. Лопатиной не наблюдалось. Меня охватила апатия, гадливость. Стало все равно. Что будет, то и будет. Отправился бродить по городу. Бинокль постукивал о мое бедро. Зачем я его прихватил? Подглядывать за ними я и не собирался. Главное, чтобы Лопатина думала, будто я слежу. Так интереснее.
Впрочем, действительно любопытно, что сейчас происходит у меня в спальне. Я остановился, задумчиво глядя назад. Пошел обратно.
Поднялся на нужный этаж в соседнем доме, выбрал дверь. Позвонил. Попытка не пытка.
Отворила старушка, по глазам которой было понятно — ей ничего не надо и она мало что понимает.
— У меня квартира напротив… Я забыл ключи… А там что-то происходит, мне нужно посмотреть из вашего окна… — вежливо и сбивчиво пытался втолковать ей.
Она безразлично пропустила меня и побрела, видимо, на кухню. Оттуда выглянула другая старуха. Я кивнул ей, она насупленно кивнула мне и исчезла. Я вошел в одну из комнат. Казалось, что до окон нашего дома рукой подать. Я достал бинокль, раздвинул занавески.
Наша спальня просматривалась плохо. Расстояние делало ее трогательной. Но там ничего не происходило… Вдруг я уловил движение. Спина Вадима… Лопатиной не было видно, но стало ясно, что она там… Сердце забилось учащенно… Я вспомнил нашу ночь с Лопатиной на даче… Ее фигурка на простыне — маленькая скрипка… Талия плавно переходила в бедра и хотелось процеловать эти изгибы насквозь… У меня все горело, пальцы потянули молнию на брюках вниз…
В коридоре появился какой-то шум…
Я согнулся, уткнувшись лбом в подоконник…
Пришло время выйти…
Было неожиданно много людей, они негромко переговаривались. Бабы вытирали слезы, мужики заносили гроб.
Я оцепенел от ужаса. Оглушили детские воспоминания… Самоубийство матери… Отвернувшись, я переждал и, наконец, стал резко пробираться к выходу. Я понял, что это знак. Умерла мать Элеоноры. Из-за меня. Я вырвался из квартиры, побежал по лестнице вниз. Какая-то женщина уступила дорогу, с состраданием посмотрев мне в глаза.
На улице гулял ветер, потемнело от туч. Я был потный и мгновенно замерз. Засунув руки в карманы, глядя под ноги, быстро зашагал к безлюдным проулкам, сотрясаемый дрожью.
Было все равно где оказаться, лишь бы подальше от людей, своего дома и своей жизни. Я петлял по улочкам старого района, среди допотопных двухэтажек, мертвого спокойствия. Страх блуждал по мне, как дурной скиталец.
Элеонора не успела принести лекарство. Зашла домой, увидела…
А с чего я решил, что с Вадимом была Лопатина? Она как раз и не пришла… Я остановился. Вадим насиловал мою жену, а я смотрел на это… Я сел на корточки посреди безлюдного тротуара, закрыл лицо руками. Пошел дождь.
Промокнув до нитки, я спрятался в ближайшем подъезде. Теплилась надежда, что все преувеличиваю. Но она была так мала, что не грела.
Я глядел сквозь пыльное стекло на темное небо, не заметил, как стал бормотать:
— Господи, пусть с ними все будет в порядке, с Элей и ее мамой! Господи, пожалуйста! Я грешник, меня нужно наказывать, я знаю, но если ты поможешь даже мне, я поверю в тебя! Я изменюсь, буду любить всех…
Дождь постепенно иссяк, как и мои переживания. Я побрел домой. Вечер превратился в ночь.
Я почти пришел. Наши окна были темные. Все правильно. Элеонора сейчас не может быть дома. Она там… с матерью. Звонит мне время от времени.
Никуда не убежишь…
Я поднялся на свой этаж, открыл дверь, вошел. Включил свет в коридоре. Огляделся. Изменений не заметно. Только грязь у порога.
Послышались шаги. Из гостиной вышла Элеонора. В мятой сорочке, с заплаканным лицом. Смотрела на меня с благодарностью. Подошла, обняла.
— Я лежала и думала, если он сейчас не придет, сойду с ума. И ты почувствовал… — пробормотала она севшим от слез голосом. Отстранилась, поймала мой взгляд: — Ты был у любовницы? У тебя ведь, конечно, есть любовница…
— Да ты что, с ума сошла? — измученно улыбнулся я, глядя на нее с тревогой. — Никогда не изменял и не изменю тебе, успокойся. — Я ощутил легкий прилив гордости. У меня появилась нормальная мужская тайна.
— А где ты пропадал?
— Напился и… отключился. Лежал в подъезде. Сам не могу в это поверить… Я… Удивительно, что не убили. И не раздели.
— Почему ты пьешь?
— Я не пью.
— Угу… Угу, ты не пьешь. А… ты пил с ним?
— С кем?
— С этим… Вадимом.
— Да, мы пили вдвоем, потом я ушел в магазин.
— Ты не знаешь, что здесь произошло?
— Что?
Элеонора шмыгнула носом, с горечью отвернулась, сложив руки на груди.
— Ты забыл положить мамины таблетки мне в сумку.
— Да? Я…
— Ничего страшного, все к лучшему…
— Как Антонина Петро…
— Нормально.
Я выдохнул, с облегчением посмотрел на себя в зеркало. Как на сообщника.
— А почему ты плакала? Что здесь случилось?
— Ну, я рассказываю… Таблетки остались здесь, пришлось возвращаться. Я открываю дверь, слышу звуки… Я подумала, это ты с любовницей… У меня голову обручем сковало… Захожу в спальню… Там… Вадим… Ты представляешь?.. С этой маленькой дрянью, твоей медсестрой. На нашей кровати… Меня чуть не вырвало… — Она снова отвернулась, замолчала.
