Невероятный хам! Невозможный просто! Но мои губы начинают дрожать от улыбки. С трудом удается ее побороть.
– Что ж, не буду вас отвлекать, – говорит он, а потом неожиданно склоняется и заговорщически мне сообщает: – Не вся рухлядь – бесценный антиквариат. И не всю ее стоит тащить себе в дом. Иногда ее гуманней оставить там, где ею хотя бы интересуется моль.
Глава 5
– Я так понимаю, как прошло свидание, можно не спрашивать, – говорит шеф, подойдя к моему столику.
Ну и действительно, к чему лишние вопросы, если все и без того очевидно? Я сижу за столиком в его ресторане, передо мной чашка кофе и два кусочка чизкейка, а в вазе грустит уставшая роза.
Пришлось отказаться от идеи посидеть в кафе торгового центра: Потап был твердо настроен довести лекцию до конца.
– Все вы, женщины, одинаковые – тянетесь за лоском, – протянул обиженно он, когда я собралась уходить. – Вам душа не нужна. В этом вся проблема, да? Мы ведь больше с тобой не увидимся?
– Хочешь узнать, в чем проблема? Я тебе скажу. Ты правильно понял, мы больше с тобой не увидимся, но, возможно, ты учтешь это с кем-то другим, – ответила я. – Ты начал с обмана. Тебя интересовало все что угодно, кроме меня. Ты легко проглотил слова, которые оскорбили бы любого мужчину. И да, я делаю вывод, что так ты наверняка повел бы себя в ситуации, если бы попытались оскорбить и меня. А еще эта попытка пригрузить меня своими комплексами и надавить на чувство вины. Проблема в том, Потап, что душу фотошопом не скорректировать.
Еще по пути в машину я заблокировала его номер. У него была возможность ответить – он ее не использовал.
А в нашем ресторане уютно, хорошо и никто не пытается подкатить со своими психологическими проблемами.
– Шеф, – говорю я, – я пришла к выводу, что у нас кофе и сладости вкуснее всего.
– С вашей пятидесятипроцентной скидкой можно было прийти к этому выводу раньше, – журит он, а потом усмехается. – Надолго этот патриотизм?
– Минимум на неделю.
Он так и уходит, посмеиваясь. Я активно берусь за десерт, когда над моим столиком вновь вырастает тень.
– Ирина Викторовна, – склонившись, заговорщически шепчет официантка Валерия. – Хотите, я вам погадаю? Всю правду вам расскажу! Все-все хорошее! Вот увидите, вам понравится!
– Если ты пытаешься выбить себе премию – это к шефу, а не ко мне, – помахивая ложечкой, говорю я.
– Да нет, – розовея, отвечает она. – Я правда умею, уже всем девчонкам погадала на суженого и короля.
– И что, у каждой по двое? И тот, и другой? Отличная репутация будет у нашего ресторана. Знаешь что, пожалуй, ты лучше к шефу не заходи.
– Соглашайтесь, Ирина Викторовна, – давясь смехом, упрашивает Валерия. – Неужели вам ни чуточки не интересно?
А за ней уже стоят Паша, Степан – другие официанты. И даже администратор. Вот кому интересней всего!
– Вы в курсе, да? Даже если мне выпадут все четыре короля и фата, я увольняться не собираюсь.
Они дружно ржут и кивают.
– Ладно, – говорю я, осмотревшись по сторонам и убедившись, что посетителей мало, – давай, раскидывай свои карты.
Валерия садится напротив меня, тасует колоду, просит меня снять карты, начинает раскладывать и сосредоточенно всматриваться в картинки.
– Лучше бы так меню изучала, – говорю я, – а то до сих пор в блюдах путаешься.
– Ну, Ирина Викторовна! – бросает на меня укоризненный взгляд. – Настройтесь серьезно! Так, вот… недавно у вас было небольшое разочарование…
– Тут достаточно посмотреть на цветок и два моих чизкейка.
– А скоро, очень скоро вас ожидает большой сюрприз!
Я отмахиваюсь. Большой сюрприз уже был – это в тему к небольшому разочарованию. Да, надо же было так промахнуться. Если бы Потап и я попали на необитаемый остров и я знала, что этот Робинзон – единственный мужчина на долгие годы, я бы предпочла себе роль попугая.
– А еще грядет какое-то празднество, – продолжает вещать таинственным голосом доморощенная гадалка. – Это будет поворотный момент.
– Это свадьба моей подруги. Понятно, что момент поворотный.
– Нет, это станет поворотным моментом для вас. Правда… – Она зависает над картами и немного разочарованно сообщает: – Что именно там произойдет, карты скрывают. Как-то все очень туманно.
– Наверное, выпью. Ладно, закругляемся: чизкейки заканчиваются.
– Ну погодите! – просит она. – Дальняя дорога, король и валет… но как-то все неопределенно. Не пойму что-то…
– Вот на этой оптимистической ноте, что у меня тоже двое, мы и завершим, – говорю я, поднимаясь. – Чизкейки закончились.
Группа любопытствующих, видя, что шоу не будет, расходится по своим делам. А вот Валерия не сдается.
– Ирина Викторовна, может, вам порчу снять? У меня есть одна знакомая, она многим уже помогла…
– Валерия, тебе ответить или ты мой ответ сама себе нагадаешь?
Она вздыхает. Ее взгляд, полный надежды, что я передумаю, сверлит мою спину, пока я не скрываюсь в своем кабинете. Только по бабкам мне осталось ходить! Настроение не фонтан, поэтому я делаю даже тот участок работы, который оставляла на завтра. Нет, если кто и получит премию, так это я.
По дороге домой заезжаю за фруктами: бабуля их любит. Когда подъезжаю к парадному, звонит Натали.
– Ничего себе, – удивляюсь. – Я думала, что после такого грандиозного похищения как минимум неделю тебя не услышу.
– Так бы и было, наверное, – смеется она. – Если бы у нас на носу не была грандиозная свадьба. Лука дал мне всего месяц на подготовку. Приедешь ко мне в пятницу или в субботу? Лучше с ночевкой! Я тут сижу, выбираю по каталогу платья – их как раз привезут.
– Уверена, что успеют?
– Да, Лука обещал.
– Тогда буду! Жди!
Настроение стремительно летит вверх. Хорошо, что у Натали и Луки все определенно и хорошо. Свадьба, скоро родится малышка. А я стану крестной. Уже не терпится увидеть пупсика и потискать.
– Бабуль, – сообщаю, входя в квартиру, – я принесла тебе фруктов.
Из гостиной доносится какой-то невнятный шорох. Разуваюсь, иду посмотреть. Вижу бабушку в кресле. На плечах ее плед. А на коленях сидит толстая пушистая кошка. Кошка лениво поворачивает морду и смотрит с претензией – еще бы, нарушила их тишину.
– Бабуль, она что, случайно заскочила и ты не смогла ее выгнать? – спрашиваю с надеждой. – Давай я тебе помогу.
– Да нет, Ир, оставь. Это я ее пригласила. Слышу – кто-то скребется в дверь, думала, это ты, открываю – а у нее глаза такие голодные!
– Голодные глаза?! При такой жирной тушке?! Наверное, она не одной тебе показывает этот трюк.
– Смотри, какая красивая кошечка. В общем, я ее покормила и решила оставить. Ты бы видела, как она ест! Когда она пришла, она была такая несчастная, такая худая!
С сомнением смотрю на эти плюс пять или шесть. И если она была худая до того, как поела…
– То есть голубцов уже не осталось?
– Остались, остались, – улыбается бабушка, понимая, что я не собираюсь никого выгонять.
Иду переодеваться и думаю: что мне там нагадали-то? Большой сюрприз? Ну вот и он. Надеюсь, он ненадолго.
Мой взгляд цепляется за цветок. Красивый, так и стоит, будто только что сорван.
Нет, правда, откуда он взялся? Сегодня Матвей Сергеевич с таким пренебрежением смотрел на розу, которую я держала. По-моему, он все цветы ненавидит в принципе. И ему чуждо все романтичное.
Он и романтика… даже смешно.
Так что я скорее поверю, что цветок в корзинке – это знак, который мне из погреба подавал садовник, не угодивший хозяину дома.
Весь вечер бабуля воркует над новым питомцем. Но идиллия быстро заканчивается. Утром я просыпаюсь не только от возмущенного бухтения, но и от надрывного мяуканья. Пока иду, мысленно прикидываю, кого буду спасать. Пока выбор вполне очевиден.
– Что здесь? – спрашиваю, сонно зевая.
