– То есть ты серьезно не Вова? – игнорирует мою реплику.
– Серьезнее некуда.
– Ну хоть одна приятная новость, – облегченно выдыхает. – А с какой целью ты так представился?
– Это было несколько забавно, учитывая, что ты мыслила вслух, «только не Вова, только не Вова». К тому же мне скучно, надо было как-то себя развлечь.
– Не сочтите за повышенный интерес к вашей персоне… но все же, сколько вам лет, лже-Владимир? – эх, недолго Шишкина тыкала, а жаль.
– На днях грядет страшная цифра.
– Пятьдесят? – с ехидной улыбочкой добавляет она. Готов поклясться, сейчас Лена непонятно откуда хапнула микс из храбрости и стервозности. И это, несмотря на явный пожар у нее в промежности.
– Почти. Сорокет.
– Надо же, а я бы вам дала значительно больше.
– Рад, что ты бы мне дала. Ну как говорится – все впереди.
– Учитывая, что вам так много лет, пора взрослеть, Демьян. Наверное, ваш не самый здоровый образ жизни сказывается на вашем не слишком молодом лице, – колко добавляет Петровна, вновь игнорируя мою реплику.
– Наверное, но лучше так, чем зож-хуеж.
– Давайте с вами договоримся, не употребляйте при мне обсценную лексику. Ой, простите, вам, наверное, непонятно. Не материтесь при мне. Заранее благодарю, Демьян, – и все-таки, Лена та еще стерва. Моя жалость к ней после атаки муравьев улетучилась в неизвестном направлении, как только эта чопорная стерва включила режим суки.
– В жопу засунь себе свое «благодарю».
– Что вы сейчас сказали?!
– Ну хорошо, будь по-твоему – в анальное отверстие.
– От вас другого не стоило и ожидать.
– Укус муравьев вызывает сильную аллергическую реакцию. Это не шутки, – вполне серьезно произношу я, доставая из-под сиденья дорожную сумку. Нахожу в ней аптечку и достаю нужную мазь. – Наклади, поклади, наложи, или что там тебе больше нравится, на свою зудящую промежность мазь. И, желательно, побыстрее, – протягиваю Лене мазь. Та неохотно, но берет.
– Благодарю, – ну просто пуленепробиваемая девка.
Возвращаю ее постель на первоначальное место и, несколько раз стряхнув Ленино одеяло от возможных насекомых, кладу на место.
– Это очень любезно с вашей стороны. По-мужски. Еще бы сразу уступили место и ничего бы этого не было. Не выключайте, пожалуйста, свет, – быстро переводит тему.
– Куда пошла? – дергаю ее за свободную ладонь, как только Лена хватается за ручку двери.
– В уборную.
– Да прям щас. Я ночью сплю, а не по сортирам шастаю, тебя больше оттуда доставать не буду в случае чего. А учитывая, что девка ты бедовая, что-то с тобой определенно может случиться.
– А я думала после сорока у всех мужчин учащенное мочеиспускание, и вы обязательно будете захаживать в уборную по ночам.
– Ты что-то больно смелая стала.
– А это все благодаря вам, Демьян, – с улыбкой произносит она, демонстрируя белоснежные зубы.
– Покусали Леночку злые муравьи, чешет гениталии Леночка свои, – ну вот и улыбка слетела с ее лица. – В общем, я не шучу. В кровати обкладывай свою промежность. Достаточно прикрыться одеялом.
– Обрабатывай. Пожалуй, я с вами соглашусь. Сделаю это здесь.
– Спокойной ночи, – перекидываю шавку Лены на ее место, сам же заваливаюсь на свою временную кровать.
Вот только сразу перекатился на бок лицом к Лене, ибо любопытство так и гложет понаблюдать за тем, как она это делает. При всей своей строгости, Шишкина неуклюжая и скорее всего невезучая, иначе никак не могу объяснить, как меньше, чем за сутки можно застрять в сортире, быть покусанной муравьями и свалиться с верхней полки.
На лице Лены вселенская скорбь. Даже при тусклом свете видно, как ей хреново. Ну, в принципе, я бы тоже был опечален, если бы меня в драгоценную письку укусил муравей. А то и муравьи. Однако, кроме скорби на лице Лены есть еще и что-то типа… брезгливости, что ли. Типа, фу я свою «звезду» трогаю только когда моюсь. Хотя, нет. Она бы сказала «выполняю гигиенические процедуры». Дабы отвлечь и, чего уж греха таить, задеть мою попутчицу, бросаю первое, что приходит на ум. К тому же, это действительно правда.
– Елена Петровна, у меня для тебя плохая новость. Ты сломала конструкцию, именуемую столиком, – демонстрирую ей реально шатающийся, на сопле держащийся столик. – Видимо, у тебя очень тяжелые кости. Вот тебе и правильное питание. Порча имущества так-то. Как мы это будем исправлять?
– Не мы, а вы. Я скажу, что это сделали вы, находясь в состоянии алкогольного опьянения, – с чувством полного удовлетворения произнесла чопорная стерва, усаживаясь на сиденье. И вот тут я изменил о ней свое мнение. Вполне вероятно, что Лена неплохо справляется с обязанностями организатора праздников. – Что-то хотите мне сказать, Демьян?
– Да сдалась ты мне.
– Ну и хоро….
Договорить Лена не успела. Лицо ее приобрело, мягко говоря, странный вид.
– Что такое, зуд в промежности не утихает? – вот на хрена я снова это начинаю?!
– А где моя шуба?
Ступор… не только у Лены, но и у меня. Уж я-то ее точно не тырил. Белый мех определенно висел на ее месте. По крайней мере, точно висел до тех пор, пока я не отправился в сортир за Петровной. Супер!
– Эээ… дабы немного отвлечь твое внимание от отсутствующей вещи, напоминаю тебе, что ты не помыла руки после своих деяний в трусах.
Молчит, осматриваясь по сторонам. Хотел увидеть эмоции на ее лице – ну вот и получай, Царев…
***
Все дальнейшее мне стойко напоминает какой-то сюр. Проводник, менты на ближайшей станции, заявление Лены, допросы, и ненависть в глазах пассажиров за нарушение не только покоя, но и, вероятнее всего, за отставание от намеченного времени в пути. Ну и вишенка на торте – сама Лена. Она определенно что-то хочет мне сделать, ибо ее рот, равно как и некогда нос, живет отдельной жизнью.
– Ты пытаешься скопить слюну, чтобы в меня плюнуть или у тебя проблема с зубами и твоя белоснежная улыбка результат протеза, который ты сейчас пытаешься вставить на место?
– Ненавижу тебя. Если бы не ты, этого всего бы не было, – сквозь зубы процедила Лена.
– Рад, что ты снова вернулась в формат тыканья. Однако, милейшая Елена Петровна, смею тебе напомнить, что это не я украл твою шубень.
– Если бы не ты, я бы не пошла в этот туалет, а переоделась бы в купе. Если бы ты поступил как мужчина и уступил мне, я бы не легла на верхнюю полку и не получила бы искусанные гениталии, разбитую коленку и шишку на лбу, – да, спустя несколько часов, следы на коленке и лбу появились. Из-за этого мне реально немного не по себе. Наверняка, где-то еще тоже есть следы. – Если бы ты закрыл дверь в купе, мою шубу бы не украли! – истерично вскрикнула Лена.
Черт возьми, в ее словах, как ни странно, есть своя правда. Впервые не знаю, что делать. Вот совсем. Ну, разве что, напоить Лену. Не раздумывая, усаживаюсь к ней на сиденье и убираю в угол ее собаку. Сначала Шишкина не осознавала, что я делаю и лишь когда я придвинулся к ней вплотную, наконец узрел на ее лице возмущение.
– Да какая разница, кто находится на твоей постели, если здесь уже мент сидел своей грязной жопой. У меня-то почище будет. В смысле штаны почище. – Лен, ну, извини, – вполне серьезно произношу я, положив руку на ее плечо. А затем резко придвигаю ее к себе. Если говорить просто – приобнял. – В сложившейся ситуации, я предлагаю один единственный путь: давай сначала бухнем, а потом все же предадимся плотским утехам. Поверь мне, комбо из коньяка и секса сделают свое дело. Наутро ты точно не вспомнишь о какой-то украденной стремной шубе, равно как и о синяках, потому что коньяк будет в роли анестезии. Ну и приглушит совесть, разумеется.
Ясное дело ни на какой секс после прогрызших нутро Петровны муравьёв, я не рассчитываю, но напоить Лену мне почему-то все равно хочется. Скорее всего для того, чтобы тупо узнать, что она из себя представляет на расслабоне.
