— По коням, — сказал я и размял плечи и шею.
Сейчас ты узнаешь, Толя, что испытывает тот, кто пытается нагнуть меня. И тебе это НЕ понравится.
Мы слаженно покинули машину один за одним с автоматами наперевес. Баташов остался ждать в машине. Настигли Новикова, который пока ещё ничего не подозревал и спокойно доставал ключи из крутки, возле подъезда. Парни ловко поймали его и заломили руки за спину.
— Ай, твою мать! Вы чё творите?! — орал он, на что парни еще сильнее прогнули его в спине лицом к асфальту и повели в машину.
Разговор у нас состоится именно там.
— Молча иди, — ткнул я его под рёбра дулом автомата, и он заткнулся.
Мы запихнули его в салон, я зашёл следом и закрыл двери. В полумраке салона сидел Баташов. Новиков вылупил глаза и побледнел ещё больше.
— Дамир Ильясович, вы… Здравствуйте.
— Вечер добрый, — изогнул одну бровь Дамир.
Он сидел в расслабленной позе, словно находился на светском рауте.
— А что случилось, что вы?..
— Рот закрой, — рявкнул я и толкнул его в грудь, повалив его этим на одно из сидений. Потом протянул руку к нему ладонью вверх. — Заявление Северова.
Ещё вечером я попросил Новикова по телефону взять его с собой, пообещав, что вечером я привезу деньги. Привёз. Только не денег, а звездюлин. Раскатал губы… Так я и отдал ему полтора ляма.
Теперь Анатолий сосредоточил взгляд на мне. Голос узнал или догадался, что я сам и приехал его забрать? Собственно, как мы и договаривались.
— Оно в папке. Папка выпала у меня из рук возле подъезда.
Я открыл дверь и выглянул наружу.
— Ребят, принесите папку у подъезда. Выпала, — обратился я к бойцам.
Через пару десятков секунд папка была у меня в руках. Я раскрыл её и просмотрел содержимое. Моё заявление следователь принёс — не обманул. А вот я его… Ну, нечего взятки брать.
Закрыл папку и отдал её Дамиру.
— Дело Павла Вострова тоже должно исчезнуть, — навис я над следователем. — Ты помнишь?
— Да… Как договаривались… Конечно.
Снял с лица маску, оставив её на лбу. Глаза Анатолия забегали. Он догадался, конечно, что это я под маской, но встретиться с моим злым взглядом не очень хотел.
— Я тебе что-то должен, а, Толя?
Он украдкой глянул на прокурора. Не станет же он прямо при нём напоминать про деньги…
— Н-нет… — проблеял он.
— Вот и замечательно, — улыбнулся я хищником, выпрямляясь во весь рост. — Значит, мы в расчёте. Да?
— Да, — кивнул он от безысходности.
— И последний вопрос: кто тебе разрешил тащить в гостиницу жену Вострова? Я тебя чё — просил об этом, а, удод?
Новинков побледнел ещё больше.
— Я это для вас!
— Хотел сунуть моей бабе? Для меня? — начал звереть я, поднял его за грудки и оторвал от пола машины. — Ты что несёшь, мент?
— Это была… часть п-плана!
— Плана, мля?
— Да, плана! Она должна была испугаться и сделать выбор в вашу пользу, Алексей С-Сергеевич!
— Да ты что?
— Она же пришла? Да? Пришла?
— Ну, пришла, и что?
— Значит, цель оправдала… средства.
Я немного ослабил хватку и опустил его на пол. Меня заняли другие мысли.
То есть она пришла потому, что не захотела спать С НИМ? Она не хотела меня, но ещё больше не хотела ЕГО, и на его фоне я тупо выиграл по шкале меньшей противности ей?
Замечательно. Вдохновляет...
Но она пришла… Факт остаётся фактом. В чём-то он, конечно, прав… Но всё равно удод!
— Ладно, пошёл вон отсюда, — раскрыл я двери перед ним.
Он обернулся на Дамира, который всё это время со скучающим видом наблюдал за нами.
— До свидания, Дамир Ильясович, — сказал он ему весьма трепетно.
— До свидания, — отозвался тот. — Помните про дело.
— Да-да, конечно, — закивал он как китайский болванчик на бардачке его дешевого корыта.
Фу.
Пресмыкающееся.
Прогиб засчитан.
— А ещё я очень жду ваш рапорт об увольнении завтра же.
— Хорошо, — опустил он голову, понимая, что ему не отвертеться.
— И что в органы вы больше не попадёте, вы тоже понимаете, надеюсь? — спросил его Баташов.
— Да, Дамир Ильясович.
— Ну и меня ты тут, конечно же, не видел.
— Нет, не видел никого из вас.
— Тогда доброй ночи, — кивнул Дамир. — Я проверю наличие рапорта от вас.
Анатолий кинул на него ещё один печальный взгляд побитого палкой пса.
— Иди, — выпихнул я его из салона так, что он еле устоял на ногах, приземлившись на асфальт кое-как, и спрыгнул за ним следом.
— Стой, — перегородил я ему дорогу, когда он уже намылил лыжи в сторону своего убежища-подъезда.
Он с опаской уставился на меня, ожидая подвоха в любой момент.
И правильно ожидает.
— А если бы она согласилась и приехала бы в тот отель? — спросил я его, мечтая размазать по стене его мозг.
Его глаза снова забегали.
— Да вы что… Я бы никогда не…
— Врёшь, шакал.
— Нет, я бы никогда против вас не…
— Понравилась тебе Тая?
— Тая? Таисия Константиновна?
— Ну, я не знаю, у тебя там не одна Тая Вострова, что ли?
— Нет, одна. Конечно, одна…
— Понравилась тебе она, спросил я?
— Она красивая женщина, конечно, эффектная. Я понимаю, почему вы её так… Чёрт…
Он не договорил, потому что терпение моё лопнуло, и Толя получил хороший удар под дых.
— Выкинь эти мысли из головы, ты понял? — спросил я. — Иначе головы у тебя не станет вовсе. И забудь, что мы здесь были. Ясно?
— Я-ясно…
Я оставил его приходить в себя, махнул рукой ребятам, которые стояли у машины, и мы все запрыгнули в салон. Постучал по стенке, и водитель привёл автобус в движение.
— Что ты на меня уставился? — спросил я Баташова, который не сводил с меня внимательных синих глаз уже минут пять как.
— Ты чё — увёл жену у Пашки?
— И чё?
— Да ничё, — пожал плечами Дамир. — Твоё дело, конечно… Но разбивать семью… Это женщина другого.
Я уж не стал напоминать Дамиру прямо сейчас, каким образом сложилась его семья. Сам заделал ребёнка и женился… на младшей сестре бывшей жены, которая, как нам всем казалось, его только раздражала своими выходками. Вот уж был шок на весь город — прокурор и мелкая белокурая девчонка, сестра жены, с пузом от него…
— Да и пошёл он в задницу, — бросил я и отвернулся к окну.
— Он же вроде как друг тебе был. И зам.
Дамир с непониманием смотрел на меня.
— Да какой там друг… — ответил я. — Так, приятель. Да, с ним прикольно было сгонять в сауну, снять цыпочек и гульнуть или в казино спустить немного бабла. Но не более того.
Баташов пересекался на нашем мужском отдыхе несколько раз и с Павлом. Но особенно язык общий с ним не искал. Не его поля ягода.
— Твоё дело, — отвернулся к окну Баташов. — Ты уже достаточно взрослый мальчик, чтобы я тебя учил жизни.
Какое-то время мы ехали молча, размышляя каждый о своём.
— На чаёк заедешь? — спросил я Дамира по пути, имея в виду, конечно, не чай.
— Нет, — покачал он головой. — Меня Аля ждёт. Плов приготовила.
С такой нежностью говорил о своей молодой жене. А не так давно мечтал придушить Аллу голыми руками.
— А меня никто нигде нихрена не ждёт, — сказал я больше сам себе.
— Ты женись тоже. И тебя будут ждать.
— Легко сказать, да трудно сделать, — пробурчал в ответ я.
— А чего сложного? — поднял брови вверх Дамир. — Ты же отбил женщину Вострова. Ну и женись на ней.
— Всё не так просто у нас.
— Подожди… — снова вгляделся он в моё лицо. — Так ты из-за неё, что ли, страдал и развёлся с Эллой?
— Страдал? — скептически изогнул я одну бровь. — Окстись, вояка.
— Страдал. Кто тогда пил неделю?
— Ну, я, — пожал я плечами. — Мало ли причин… Бабы здесь точно ни при чём.
— М-м, — протянул он недоверчиво. — А развёлся тогда чего так резко?
— Не сошлись характерами, — отмахнутся я от него.
Не говорить же ему, что после поцелуя с Таей, который видела и сама Элла, просто не смог врать жене, что люблю её? Она сама всё поняла. Это слишком личное. Таким я ни с кем не делюсь.
