в десятый раз, мы и так опаздываем.
— Милая, но не сексуальная.
— Я не люблю эти разговоры, Тань.
— Просто скажи, что я недостаточно возбуждаю тебя спустя год брака!
Он вздохнул, привычно упираясь рогом, а я хотела, чтобы он уговаривал.
— Мы опоздаем к Михайловым.
— А может возьмёшь Лику?
Если бы он только доказывал мне, что у них ничего не было, я бы успокоилась, но он считал это ниже своего достоинства. Тимуру нужно было сказать, что любит меня, но он был слишком упрям, и моя ревность загоняла нас обоих в тупик.
— Отлично, мы никуда не идём, — падал он в кресло, перекидывая ногу на ногу, сидел и пялился в стену.
— Прекрати, неудобно.
Но он просто пялился. Я начинала плакать. И дальше мы шли в гости, отвернувшись друг от друга. А как-то одним весенним днем я встретила их в магазине. Они выбирали какую-то еду. Вернее, он выбирал, а она крутилась вокруг. Это я попросила его купить овсянки, чертовой овсянки на завтрак, но он не знал, какие хлопья выбрать. А Лика, она как будто следила за ним. Она сама подошла к нему и предложила помощь.
Я шла от матери и не собиралась заходить в магазин, а потом меня словно чёрт дернул, и я увидела их вместе. Они были похожи на пару. Меня затрясло. Я так сильно его любила. Просто видела его, и в животе вспыхивали бабочки. С ума сходила. А тут они, с моей овсянкой.
И я набросилась на неё, как совершенно потерявшая разум. Позорно схватила её за волосы. Я всегда была немного сумасшедшей рядом с ним. Это был наш пятый скандал за неделю. А он не доказывал, что ничего не было. И сейчас я понимаю — он просто устал.
Я орала на весь магазин. Ему было стыдно. А я не могла остановиться, слишком ревновала, слишком любила. Он не стал спорить, схватил овсянку и подошёл к кассе. А потом направился домой. Мне было так больно, я шла за ним, снова плакала, мне просто хотелось, чтобы он доказывал, демонстрировал чувства. Успокоил, показывая, что ему плевать на нее и не плевать на меня. После развода он сообщил, что никогда не изменял мне.
Но в тот день, увидев их в магазине, я рыдала, не могла себя контролировать. Страсть и ревность меня душили, а он совсем не помогал своим молчанием. Я тушила наш брак, уничтожала его и бегала, умоляя понять меня. Сейчас я другая, пытаюсь управлять эмоциями, я гордая, я независимая. У меня есть мой маленький бизнес.
Тогда мне было двадцать, и я не знала, что надо вести себя иначе. А наутро, когда я всё ещё надеялась, что он, ушедший спать на кухню, убедит меня в том, что все хорошо, он вышел ко мне и спокойно произнес:
«Я больше не люблю тебя, Тань».
Таня
Этой ночью я спала очень плохо. Переживала и, закрыв глаза, видела огромный жёлтый бульдозер с глубоким ковшом. Он медленно подъезжал к зданию моей пекарни и с соответствующим грохотом сносил стену дома. Стянув свое несчастное тело с постели, я на автомате привела волосы и лицо в порядок, надела любимый деловой костюм, выпила чашку чёрного кофе и покормила кота. Едва рассвело, зашла в свой кабинет и включила рабочий компьютер.
Я не смогу успокоиться, пока эта история с продажей не закончится. Мне нужно взять себя в руки и перестать реагировать на ситуацию столь остро. Знаю, дело в том, как именно мы с Айвазовым встретились. Если бы я увидела Тимура в магазине или ресторане, всё было бы гораздо проще. Но он со смаком трахал другую женщину на моих глазах. И я никак не могу пережить этот момент достойно. Сейчас бывший муж — мой враг, и то, что он единственный мужчина, которому я признавалась в любви, ничего не меняет. Только с ним я такая сумасшедшая: ревнивая, жадная, смелая. Без преувеличения бешеная. Наше общее прошлое изменить невозможно, но реальность жестоко разбросала нас по разные стороны баррикад, а, значит, надо бороться.
— У тебя точно всё нормально с банком и кредитами? — Прикусываю кожу ладони, прижав кулак к губам.
— Милая, успокойся, ты спрашиваешь в двадцатый раз.
Ира подходит к столу и подает мне чашку с водой, куда до этого накапала несколько капель валерьянки. Я переспала с мыслью о том, что угомонюсь, но, как только пришла на работу, и Ирка стала расспрашивать о вчерашнем разговоре с Тимуром, всё началось сначала.
— Ты всегда была вулканом страстей рядом с ним, а Айвазов упирался рогом. Ничего нового не произошло.
— Я излечилась, была спокойна, я работала, пока не сходила в этот твой элитный писичный клуб.
— Это не о письках. Это о свободе, — мечтательно вздыхает Ира.
— Каменная глыба, гранит! — Истерично раскладываю бумаги.
— Ты была застывшим вулканом, но все они рано или поздно пробуждаются.
— Прекрати говорить глупости.
— Да, Танюш, я думала, что ты повзрослела с момента вашего развода, а ты ничуть не изменилась. Он женат?
— Вроде нет, в интернете об этом ни слова, — выдаю себя с потрохами, пробалтываясь о том, что искала информацию о нём. — Тимур свободно трахал ту бабу, — пожимаю плечами. — Хотя, я не знаю, может его новая супруга не против. Ему принадлежат с десяток отелей на побережье, у него есть яхта и три ресторана на Измайловском. Сдалась ему моя пекарня.
— А я смотрю, ты во всё уже вникла, — улыбается Ира, сидя перед моим столом и закидывая ногу на ногу.
— Ира, у меня не было выбора.
— У тебя никогда нет выбора, когда дело касается Тимура. Крышу уже сорвало? А как же Игнат?
— Ира, причем здесь Игнат? У меня с Игнатом ничего не будет.
— Конечно, теперь точно нет, — хохочет Ира. — Ты как Тимура увидела, мозгами тут же поплыла. Восемь лет ждала, когда он на горизонте появится.
— Ничего я не ждала! — сейчас я уже и на подругу ору.
— Игнат, как наш юрист, мог бы разобраться сам, но ты накрасила губы и кинулась на амбразуру, как говорится: «Бегу и волосы назад».
— Я думала, что он не чужой мне человек и войдет в положение.
— Ну и как он? Вошёл?!
Я поджимаю губы и молчу.
— Айвазов всегда был козлиной. Он и в молодости бросил тебя, потому что нормально разговаривать и объясняться — не его профиль. Мог бы вашу придурошную соседку в жопу послать. Вопрос был бы закрыт. Но
