Что нашел его так быстро, что вчера домой пришел… Что спас меня! Ты у меня такой хороший…
С этими словами она взяла его за руку, потерлась о ладонь здоровой щекой. Как котенок, ласковый и беззащитный.
Он не услышал от нее ни единого вопроса.
Только заметил, как повлажнели ее глаза.
Не испугалась. А значит…
А значит – все, что говорил Дергач, это полнейшая хрень.
Впрочем, Макс это понял еще в момент, когда подонок начал хаять при нем Полину.
Понял просто.
Даты не сходились.
Он знал все о распорядке дня и перемещениях своей жены. Дергач же сообщал ему о встречах с Полиной в местах, где она не бывала, причем в дни, когда она сидела дома.
Если бы Максим не следил за женой в оба глаза, может, и поверил бы. А так… Хрень.
Ребров очень быстро понял, что Дергач пытался ездить ему по ушам, и больше его не слушал. Но даже несмотря на явную ложь, он пережил сегодня немало адских моментов. Его до сих пор лихорадило от одной мысли, что Полина в принципе могла с кем-то встречаться вот так тайно, дома. Ведь он установил камеры совсем недавно. Вдруг к ней кто-то лазил в окно раньше?
Он очень старался держать эти мысли при себе, не вываливать все на жену хотя бы сегодня. Ей и так досталось.
Полина же, казалось, ничего не замечала.
Набила рот кусочками ананаса и жевала, счастливо поглядывая на Максима. Вот у кого простая жизнь.
– Макс, а ты чего такой хмурый? Устал? – все же спросила она. – Тогда не приезжал бы сегодня, можно было завтра утром…
– Я хотел увидеть тебя сегодня, – сказал он, подчеркнув последнее слово.
Полина истолковала его ответ по-своему, тут же разулыбалась, сказала:
– Из-за ребенка, да? Я так обрадовалась, когда узнала. Сначала даже не поверила врачу. А потом меня отвели на УЗИ, все подтвердилось… Макс, а ты что такой серьезный? Не рад?
Он пододвинул салат к ней поближе:
– Конечно, рад. Ты ешь, Поленька, ешь…
Максим наблюдал за тем, как жена снова схватилась за вилку, наколола на нее кусочек ананаса, отправила в рот.
Когда она закончила жевать, он спросил:
– У тебя рот зажил? Не болит?
– Ты про щеку? Вроде все хорошо, – ответила она и сделала глоток воды из бутылки.
– Хорошо…
Максим наклонился к ней, обнял за плечи, накрыл губами губы, сунул ей в рот язык.
Какая же она обалденно сладкая… И дело не в ананасах, которые она так тщательно выбирала из салата.
Его любимая девочка.
За всю жизнь он никого и вполовину так сильно не любил, как ее. Поэтому он вцепился в нее мертвой хваткой. Поэтому ревновал, как безумный. Никак не мог успокоиться, а в голову лезла всякая ерунда.
Он отстранился, продолжая буравить жену тяжелым взглядом.
Почему она забеременела только теперь? Они год спали с ней без всякой защиты, и ничего не получалось. И тут такой сюрприз.
– Макс, а ты правда рад ребенку? – спросила Полина напряженным голосом. – Ты не выглядишь радостным…
О, он порадуется.
Когда услышит ее ответ.
– Поля, скажи как на духу, чей это ребенок?
Максим вцепился в жену взглядом, аж дышать прекратил, ожидая ответа.
Но его не последовало.
Полина смотрела на него круглыми глазами и молчала, по виду совершенно ошарашенная его вопросом.
– Полина, чей это ребенок? – спросил он гораздо более жестким тоном.
Взглядом показал, что ей пора бы ответить.
Она издала нервный смешок, развела руками и вдруг выдала:
– Не знаю…
Это был совершенно не тот ответ, который Максим хотел услышать. Она будто выбила из его груди весь воздух своими словами.
– Ты издеваешься надо мной? – тут же вспылил он. – В смысле ты не знаешь?
Взгляд жены вдруг сделался жестким, а голос донельзя ядовитым:
– А мне его ветром надуло. Или вот еще вариант – зачатие силой мысли! Слышал о таком? Так что я даже не знаю чей. Твой или соседа… Или сколько там мужчин проживает в нашем городе?
– Прекрати придуриваться! Ходишь по лезвию ножа… – прошипел он и плотно сжал челюсти, заиграл желваками.
– Это ты придуриваешься, Макс! – зашипела она в тон ему. – Как ты вообще мог спросить у меня такое! Ты настолько уверен, что я тебе изменяю, что ли?
Максим схватил ее за руку, сжал и строго процедил:
– Будь я уверен в твоей измене, я бы к тебе не приехал. Я задал нормальный вопрос…
– Пусти! – она попыталась выдернуть руку. – Больно…
Он нехотя разжал пальцы, продолжил буравить ее взглядом.
– Хочешь ответа? Ты его получишь, – проговорила она обиженным голосом. – Тебе великолепно известно, что, кроме тебя, у меня мужчин не было. Твои сомнения по поводу ребенка мерзкие и оскорбительные!
Пусть косвенно, но она все же ответила.
И то, каким тоном она это сказала, заставило его немного усовеститься. Вправду, чего вспылил? Ведь ни разу ее ни на чем не поймал.
– Ладно, проехали, – кивнул он, стряхивая с лица злое выражение.
– Нет, не проехали! – она вперила в него обиженный взгляд. – Видеть тебя больше не хочу, ясно?
Полина встала, закрыла контейнер с салатом, зачем-то положила его обратно в пакет. Фрукты тоже сложила.
– Забери, – она пододвинула гостинцы к нему.
– Полина, что за цирк? – спросил он, приподняв левую бровь.
– Это не цирк. Ты перешел все границы, Макс! Уходи.
С этими словами она скинула халат и, оставшись в белой ночнушке, юркнула под одеяло, повернулась к нему спиной.
Точнее, задницей!
Как она это обычно делала, когда на него обижалась.
Дома он бы быстро с этим разобрался. Улегся бы рядом, повернул ее к себе и зацеловал до полуобморока, а потом полюбил так, чтобы больше никаких обид не осталось.
Но они в больнице. Чуть пошумят, и кто-нибудь обязательно зайдет… А они еще как пошумят, если он к ней полезет.
Секс – не вариант.
Максиму не хотелось вот так уходить, особенно после всего, что пережил за последние сутки.
В ту минуту ему нужны были ее объятия. Хотелось услышать, как она его любит, как хочет домой, к нему. Попроси она его об этом, он, наверное, даже наплевал бы на рекомендации врачей и забрал ее.
Он подошел к ней, попытался погладить ее по плечу, но она скинула руку, будто ее не любимый муж гладит, а назойливая муха ползает по коже. Он ненавидел, когда жена так делала.
– Поля, мне твое дутье вот где уже сидит! – он провел пальцем по шее. – Прекращай, повернись ко мне, давай обсудим. Как твой муж, я имею право задавать тебе любые вопросы.
Ноль реакции.
Она как будто даже не услышала его. Как лежала к нему попой, так и продолжила лежать.
«Ничего, подуется и успокоится», – решил он, тут же на нее разозлившись.
Максим все же ушел.
Поехал домой, сразу пошел спать. Только вот не спалось совершенно… Да и какой смысл засыпать, если Полину наверняка скоро прорвет. Начнет ему писать, растолковывать степень своей обиды, как она это часто делала, когда они ссорились.
Но сегодня мессенджер предательски молчал.
Не выдержав, Максим сам написал ей: «Спокойной ночи».
Полина не ответила, хотя прочитала.
Нехарактерно для нее. А все, что выходило за рамки ее обычного поведения, не нравилось Максиму.
Утром жена тоже ничего не написала, что насторожило еще больше.
К девяти Максим забеспокоился окончательно, снова первый написал ей: «Доброе утро».
Никакой реакции.
Сообщение доставлено, прочитано и проигнорировано.
Тогда он ей позвонил, но Полина сбросила звонок, хотя он не разрешал ей так делать вообще в принципе никогда.
На сообщение о просьбе немедленно перезвонить она тоже не ответила. Даже через час! Видно, крепко он ее вчера задел своим вопросом.
Наконец Максим решился на то, чего обычно не делал, ибо не пристало мужику у бабы просить прощения.
Все же написал, хоть и сцепив зубы: «Извини меня».
Полина не ответила даже на это.
Максим приехал в клинику к обеду.
Поскольку так и не получил от Полины списка, что купить, привез корзину белых роз. Она их очень
