поставила ее перед фактом и бросила трубку.
Весь оставшийся день Надя ходила сама не своя. А вечером, когда в квартире прозвучал скрежет ключа, ее ждал сюрприз. На пороге топталась счастливая Мира, а рядом мрачной глыбой стоял Леша, держа в руке огромную сумку.
После ужина Мира легла спать, утомленная переездом, а Гдальские лежали в постели и обсуждали произошедшее.
— Ты ведь не хотел усыновлять его, что изменилось?
Надя даже дышать боялась, чтобы не спугнуть свое счастье. Мира будет жить у них под боком, и она сможет наблюдать, как малыш зреет у нее в животике. Да и присмотр за ней не помешает, ведь Алена в больнице, и неизвестно, когда придет в себя. А лишние нервы мамочке ни к чему.
Надя мысленно прикусила язык. Мамочкой станет она, не Мира, нужно свыкаться с этой мыслью.
— Ты ведь хотела этого, Надь, — протянул Алексей и прижал голову жены к груди.
Ему не хотелось, чтобы она сейчас видела его лицо. В кромешной темноте этого и так не произошло бы, но лишний раз рисковать он не хотел. Как и усыновлять ребенка.
Вот только что-то внутри него свербело, и он помчался в родной городок жены к ее племяннице отнюдь не из-за ее просьбы. Не услышь он слова про другую семью, в которую Мира собиралась продать его ребенка, не сорвался бы и не отпрашивался ради этого с работы.
— Леш, ты приехал к нам, я так и знала, вкусностей наготовила, — встретила его на пороге совершенно здоровая Мира, засияв и улыбнувшись при виде него.
Он и не сомневался, что это был разыгранный по нотам спектакль, чтобы заманить его на свою территорию. Опустил глаза к невыдающемуся животу и сморщился. Вся эта ситуация была ему неприятна, и если бы можно было повернуть время вспять, он бы не пошел на поводу у жены и не связался бы с этой вертихвосткой.
— Сколько ты хочешь? Назови сумму, — шагнул в квартиру, закрывая за собой дверь.
Со всех сторон жили любопытные соседи, которые знали и его, и Надю, и он не желал, чтобы до нее дошли гнусные слухи.
— О чем ты, Леш? Я хочу только одного, чтобы наш малыш рос со своим папой, в полной семье, — выпятила живот и погладила его, словно перевешивающий ее тело арбуз.
— Не неси чушь, я тебе сразу сказал, чтобы ты сделала аборт, курица, — зарычал, хватая суку за горло и пришпандоривая к стене. Держал ее на расстоянии, не желая соприкасаться с ней ничем, кроме пальцев. — Если Надя узнает обо всем, твоя жизнь превратится в ад. Ты меня знаешь, Мира, ты же хочешь, чтобы мамочка твоя вернулась с того света? От меня зависит, какое лечение она получит. Или не получит.
Лицо девчонки побледнело, и она вцепилась ногтями в его кисть, царапая кожу и пытаясь освободиться. В ее глазах мелькнул страх, впрочем, быстро сменившийся восхищением.
— Ты такой грубый и мужественный, настоящий мужик, Леш, это меня и привлекло с самого начала. Разве ты не хочешь ребенка, сына, милый? Надя ведь пустышка и не способна родить тебе. Ущербная она, так зачем ты…
Гдальский не дал ей закончить свои гнусные фразы. Отпустил горло и залепил пощечину, не жалея ее даже из-за беременности.
— Если твой поганый рот снова откроется в сторону Нади… Ты и мизинца на ее ноге не стоишь, мерзавка. Знала бы она, какую змею на груди пригрела, — зловеще произнес, и этот голос Мира слишком хорошо знала.
Девчонка сглотнула и опустила глаза в пол. Они наполнились слезами, и она расплакалась, не пытаясь сдержать рыдания. Ну почему всё лучшее достается не ей? Ну вот чем Надя лучше ее? Она ведь старая и жирная, а у нее, у Миры, и грудь упругая, и задница без стрий и целлюлита.
Она даже забеременела с первого раза, как и хотела, удачно проколов презерватив, лежавший в портмоне Леши. Кто бы знал, чего ей стоило долго сдерживаться, чтобы поймать его на крючок.
Верный до зубовного скрежета и совершенно не велся ни на ее откровенные вырезы на блузке, ни на сексуальные чулочки, якобы случайно засвеченные из-под юбки, ни на откровенные позы. Ничего.
А потом случился корпоратив, на который Надя отпустила его с ней, якобы племянница присмотрит за мужем. Это был ее шанс, который Мира не упустила, и вопреки наказу ненавистной удачливой тетки, не препятствовала ему в распитии алкоголя, а даже, наоборот, подливала, когда он отворачивался.
Ее старания дали плоды, и когда все стали расходиться, она повела Лешу в кабинет, а он, идиот, перепутал ее с женой, но в тот момент было плевать.
— Хочу тебя, Надя, любимая, — шептал он всё время, пока вбивал ее в стол.
Не зря она заморочилась с презервативом, он ничего не заподозрил даже трезвым, и это дало ей время сохранить и скрыть беременность.
Мира думала, что он обрадуется малышу, ведь так долго этого хотел, а его дура-жена не могла осуществить его мечту и зазря пользовалась его деньгами, которые тратить он должен был на нее и на их ребенка, который рос в ее животике.
— Знала бы она, какого кобеля пригрела, — парировала, скалясь мужчине в лицо. — Тронешь меня хоть пальцем и больше меня не заткнешь, любимый.
— Какая же ты тва-а-арь, — ощерился Гдальский, не понимая, как не заметил ее змеиное нутро раньше.
Рассказывать Наде она ничего не планировала, лишь угрожала. Мира понимала, что нужно действовать хитрее, если она хочет получить всё — Лешу и статус его законной жены, матери его единственного сына, наследника. Главное — снова оказаться в доме Гдальского, а там она врастет в его жизнь так, что он не избавится от нее больше. Никогда.
— Хочешь скрыть всё, пойдешь на мои условия, Леш. Становиться матерью-одиночкой я не планирую. Вы с Надей усыновите моего ребенка и будете воспитывать, как своего, если желаешь, чтобы я закрыла свой рот. Обещаю, буду могилой.
Мужчина тяжело дышал, пыша гневом, его глаза от злости налились кровью, он занес кулак над лицом ненавистной твари и ударил. Стук костяшек о стену, последовавшая за этим боль лишь временно заглушила душевные муки и терзания.
Он долго молчал, раздумывая над словами Миры, но выхода из этой патовой ситуации не находил. Она была молодой и безголовой и вполне могла назло разболтать их грязный секрет Наде, а этого допустить он не мог. Слишком сильно любил жену.
— Хорошо. Я заплачу тебе сверху еще миллион,
