Жестокие слова хлещут, как плетка. Каждое попадает прямо в цель, причиняя новую боль. Саше тоже больно. Чувствую это. Его эмоции слишком очевидны, как бы он ни пытался закрыться.
— Зачем ты так? — Мой голос предательски срывается, но я сдерживаюсь и не даю волю слезам. Ни к чему. Я должна быть сильной. Ради него. Сама во всем виновата. Мне и исправлять.
— Уходи! Я тебя не звал! — кричит он и тяжело дышит. Даже капельки пота появляются на лбу, что свидетельствует о сильном напряжении.
Разговор явно не клеится. Сейчас Саша не готов меня принять и даже слушать не станет. Ему нужно немного времени, чтобы все осознать, перемолоть ситуацию внутри себя.
Разворачиваюсь и выхожу из комнаты. Прислоняюсь спиной к двери и прикрываю глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Никто не говорил, что будет легко, но и такого отпора я не ожидала. Саша сильно изменился, зачерствел. Но где-то там, внутри, я уверена, еще есть тот, другой. Надо только помочь ему выбраться на волю.
Делать нечего, придется поговорить с мамой Саши. Надо как-то склонить ее на свою сторону. Собираюсь с силами и иду на кухню. Ирина Борисовна, уткнувшись в ноутбук, листает сайт услуг. Кидает в меня мимолетный взгляд поверх очков и вновь утыкается в экран.
— Я тебя предупреждала, — сухо замечает она, но я пропускаю ее колкость мимо ушей.
Опираюсь на подоконник и складываю руки на груди, лихорадочно ища лазейки. Как же к ней подобраться, чтобы поверила?
— Что вы делаете? — киваю на ноутбук.
Ирина Борисовна поджимает губы, но все же после небольшой паузы отвечает:
— Сиделку ищу.
Это мой шанс. О таком я даже мечтать не смела. Идеальное предложение.
— Не нужно никого искать... — осторожно прошу и нервно сглатываю.
— Это еще почему? — Она хмурится и поднимает на меня глаза.
Мысленно выдыхаю, как перед прыжком в бездну.
— Я хотела бы остаться, если вы, конечно, не против... — стараюсь говорить умеренно, но голос предательски дрожит. — У меня же есть медицинское образование. И с массажем я знакома.
Повисает гнетущая тишина. Долгая и суровая. Ирина Борисовна ничего не говорит, и я не решаюсь нарушить молчание. По ее лицу невозможно что-то прочитать остается только ждать.
— Зачем это тебе? — Она снимает очки и внимательно смотрит в глаза.
— Вы так ничего и не поняли, — сокрушенно качаю головой. — Я его люблю... любого.
Ирина Борисовна вновь молчит и нервно барабанит пальцами по столу. Затем едва заметно кивает, смотрит на часы и поднимается на ноги.
— Спасибо вам, — улыбаюсь и чуть не плачу.
Раз все так хорошо складывается, значит, я все делаю правильно.
— Поверила на слово, надеюсь, не пожалею, — многозначительно добавляет Ирина Борисовна.
— Я все для этого сделаю.
Она забирает кружку с водой и таблетки и уходит, а я разворачиваюсь и смотрю в окно. Пейзаж оставляет желать лучшего, но мне все равно. Я наконец живу. Дышу полной грудью. И свято верю в благоприятный исход.
Осталось главное — смягчить Сашу. Ему больно и обидно, все его бросили, предали, но я не имею права сдаваться. Маленькими шажочками добьюсь его доверия. Важно дать ему понять, что я останусь с ним в любом случае.
Глава 6
Александр
Чертов телевизор опять не радует. Бесцельно щелкаю каналы и не могу выбрать ничего стоящего. Время еще дурацкое: ничего нет, кроме всяких идиотских передач для домохозяек и пенсионеров. Хотя чем я лучше? Такой же заложник ситуации. Бесполезный элемент. Калека. Овощ. Как же все осточертело. Нахрен такая жизнь вообще нужна. Уж лучше бы сдох сразу, чем вот так лежать пластом. Жалкий и немощный. Больно и унизительно.
Скриплю зубами от злости на себя и весь мир заодно. Вся моя жизнь была посвящена профессии. Я любил хоккей, дышал им, отдавал все свое время. И в одночасье лишился. Разве это справедливо? За два года потерять два смысла жизни. Впереди нет ничего. Лишь холодная, бескрайняя пустыня.
Какую-то пару месяцев назад у меня было так много, а теперь не осталось ничего. Даже жена, что обещала быть рядом, испарилась, услышав приговор. Я не виню ее. Мне так даже легче. Не надо смотреть в глаза и видеть в них брезгливость и жалость. Хотя чего я ожидал? Наш союз изначально был построен на лжи и обречен на провал. Пусть идет. Строит свою жизнь заново. Я даже в какой-то мере благодарен ей, что не придется винить себя за то, что она мучается рядом со мной.
А самому мне недолго осталось. Десять таблеток я уже спрятал. Но надо накопить еще хотя бы двадцать, иначе эффекта не будет. Еще месяц, и можно попробовать телепортироваться. Ни к чему мне такая жизнь, а матери обуза.
Дверной звонок звучит так необычно в моем темном склепе. Ко мне никто не приходит. Не осталось друзей. Я их всех отверг. Не хочу никого видеть и слышать. Они лишь напоминают о моей утрате. Но любопытство побеждает. Выключаю телевизор и смотрю в потолок, прислушиваясь к звукам в квартире.
Не слышно ни слова, но я не сдаюсь. Любопытство распаляет азарт. Хоть какое-то развлечение. Прикрываю глаза и пытаюсь нарисовать образ гостя. Может, это вообще курьер или соседка? Но нет. Отчего-то мне кажется, это не так.
Робкие шаги приближаются к моей комнате. Вместе с ним грудь наполняется волнением, а сердце сбивается с ритма. Это уже совсем нездоровая ерунда. Хмурюсь и смотрю на дверь. Та медленно открывается, и кто-то входит. Женщина. Я инстинктивно улавливаю едва ощутимый аромат духов. Не может быть... Колючие мурашки разбегаются по коже, а дыхание сбивается. Что за?..
Включаю ночник и не верю глазам. Я ожидал увидеть кого угодно, только не ее. Это сон? Какая-то жестокая галлюцинация?
— Привет. — Голос тихий, но пробирает до косточек.
Становится понятно, что все происходит наяву. Как так? Откуда? Зачем? Я совершенно не готов к встрече. Только не сейчас, не когда я в таком состоянии. Как она вообще посмела явиться сюда? Злость и обида смешиваются в жгучий коктейль, который прожигает насквозь, мешая каким-либо другим чувствам пробиться наружу. Все еще злюсь на нее, что бросила меня тогда, на себя, что отпустил, на обстоятельства, что лежу, как бревно, не имея возможности двигаться.
— Что ты здесь делаешь? — грубо рычу я, выстраивая вокруг себя неприступную стену.
— Саш... Я... — теряется Света, но я все вижу в ее глазах.
— Уходи! — сквозь зубы цежу и отворачиваюсь.
Не хочу ничего слышать и видеть не хочу тоже. Ее присутствие лишь в очередной раз напоминает, какое я ничтожество.
— Послушай меня, — пытается приблизиться. — Я же хочу помочь.
— А кто тебе сказал, что мне нужна помощь? — зло шиплю на нее. — Особенно твоя!
— Зачем ты так? — Голос Светы предательски срывается.
— Уходи! Я тебя не звал! — кричу и тяжело дышу.
Каждое слово дается с большим трудом. Но даже слезы в глазах Светы не смягчают меня. Она поддается и уходит. Наконец-то. Скатертью дорога.
Смотрю в потолок, сжимая зубы до скрежета и колочу кулаком по постели в бессильной ярости. За что мне все это? В чем я виноват? Глаза жгут слезы, но я даю им пролиться. А вот к воспоминаниям оказываюсь беззащитным. Они накидываются на меня, словно звери, и разрывают в разные стороны. Перед глазами наша встреча. Всего какие-то минуты. Светланка... Моя Ветка... Такая красивая, такая родная.
Меня сносит в эмоции: а душа рвется на лоскуты. Я, сука, помню все до мельчайших подробностей, ее глаза, губы... Как же я соскучился. Невозможно, невообразимо. Так хочется прижаться к ней, почувствовать ее тепло, ее запах. Жестоко как. Зачем ковырять то, что и так не желает затягиваться?
Внутри словно активизируется мясорубка и начинает прокручивать внутренности. А я понимаю, что ничего не изменилось. Как бы я ни уговаривал себя, так и не смог забыть ее. Все так же люблю эту женщину, но слишком поздно. Еще месяц назад все бы отдал, лишь бы она вернулась ко мне, а теперь... Теперь все изменилось. Я уже не тот и больше не хочу ее видеть. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Все что угодно, только не жалость в глазах любимой женщины.
