чем открыть свою дверь и выпрыгнуть.
Мои глаза естественно щурятся, пытаясь приспособиться к избытку солнечного света, палящего тротуар. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю Джейн внутри периметра, обнесенного заградительной лентой. Вокруг нее другие офицеры, команда криминалистов, фотографы и просто зрители. Она еще не заметила меня, поэтому я стою в нескольких футах от нее, наблюдая и любуясь ею.
Сегодня на ней полностью белый костюм из двух частей. Ее темно-вороненые волосы убраны назад в аккуратный пучок, сверкающий в лучах солнца. Она сексуальна и крута.
— На что ты уставился, босс? — Спрашивает Антонио, шагая рядом со мной. От него пахнет пивным заводом.
— Ни на что.
Джейн наконец-то смотрит в мою сторону. Я улыбаюсь ей, но она не желает отвечать мне тем же. Она передает папку, которую держит в руках, одному из полицейских, с которыми пришла в клуб прошлой ночью, и направляется в мою сторону.
Я стараюсь не обращать на нее внимания, но трудно игнорировать ее изящные изгибы и то, как покачиваются ее бедра при ходьбе.
Черт возьми. Эта женщина меня погубит.
Она останавливается передо мной, аромат ее духов танцует в пространстве между нами и заполняет мой нос.
— Доброе утро.
— Доброе утро, синьорина, — отвечаю я с улыбкой. Антонио бросает на меня острый взгляд, но я игнорирую его. — Как прошла ночь?
Она усмехается, скрещивает руки на груди и хмурится.
— Что это было?
Я притворяюсь дурачком. Издевательства над ней превратились в зависимость.
— Что?
Она хмурится еще сильнее.
— Не притворяйся, что не знаешь, о чем я говорю.
Из моего горла вырывается неожиданный смешок.
— Почему бы тебе не объяснить мне, что ты имеешь в виду. Я немного запутался.
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его, когда ее глаза встречаются с глазами Антонио. Кажется, она только что поняла, что он все это время стоял здесь.
— Это так, к слову. Я собиралась позвонить тебе после возвращения в участок, но ты уже здесь. Не мог бы ты приехать в участок, чтобы я задала несколько вопросов?
— А что я получу взамен?
Она качает головой, прижимается ко лбу и испускает прерывистый вздох.
— Что ты получишь взамен? — Она повторила мой вопрос с сарказмом. — Для начала я не буду надевать на тебя наручники, и сама тащить в участок. Вот что ты получишь взамен.
Я ухмыляюсь. Она выглядит еще красивее, когда злится.
— К твоему сведению, я обожаю ролевые игры.
— Ты сексоголик или что-то в этом роде?
Мой взгляд скользит по декольте, вызывающе выставленному на обозрение в белой майке, которую она надела под пиджак.
— Зависит от того, кто спрашивает.
Она одаривает меня лукавой улыбкой.
— Помечтай. — Она достает пару серебряных наручников и протягивает их мне. — Итак, ты идешь или мы будем играть в полицейского и преступника?
Антонио рычит, как раненый волк, и делает шаг вперед. Я протягиваю руку и останавливаю его, прежде чем он успевает сделать еще один шаг.
— Ведите, синьорина.
Джейн ухмыляется и откладывает наручник.
— Хороший выбор, мистер Романо. — Она подводит меня к черной Toyota Camry, и я забираюсь на пассажирское сиденье. Она садится на водительское место, заводит двигатель и разгоняет машину в пробке.
Когда мы подъезжаем к полицейскому участку, я следую за ней в минимально оформленную комнату, которая выглядит так, будто создана для психологических пыток.
— Итак, начнем?
Джейн кладет коричневую папку на стол между нами.
— Жертва — Энцо Расс, сорок пять лет. Какие отношения связывали вас двоих?
Я кладу руку на стол.
— Он работал на меня.
— Под работой вы подразумеваете…
— Он управлял клубом в течение пяти лет. — Не может быть, чтобы она уже не слышала эту информацию. Но раз уж она ведет себя так, будто не слышала, я ей подыгрываю.
— Свидетель сообщил нам, что он обокрал вас.
Я киваю.
— $100k. Довольно много. — По мне, так это стоило его жизни, хотя я могу утверждать, что он и не стоил столько.
Джейн опускает взгляд на папку, потом снова поднимает глаза на меня и моргает.
— Может быть, для вас это было достаточной причиной, чтобы убить его? — Похоже, она не спрашивает, а скорее делает вывод.
— Поверьте мне, синьорина. Я больше всего на свете хотел всадить пулю в этого ублюдка, но его жизнь не стоила таких денег. Я не делал этого, если вы об этом.
Она на мгновение замолкает, словно размышляя.
— Разве вы не переживаете, что потеряли человека, который проработал с вами пять лет? Кажется, вас это не беспокоит.
В моей груди вспыхивает хихиканье. Я не пытаюсь его сдержать.
— И это делает меня подозреваемым, не так ли?
— Ну… — Она достает из папки фотографию и подталкивает ее ко мне. — Это не похоже на предыдущее дело об убийстве. Кто бы его ни убил, он сначала избил его почти до смерти, что заставляет меня думать, что у них была личная неприязнь к нему.
Да. Отпечатки рук на нем выглядят так, как это сделал бы Антонио. Я протягиваю ей фотографию.
— Послушайте, синьорина, в десяти кварталах от моего клуба был найден убитым мужчина, и анонимный звонивший сказал копам, что оружие, найденное на месте преступления, принадлежит мне. Днем позже один из моих людей был найден мертвым перед ночным клубом. На что это похоже?
Она забирает фотографию, кладет ее в папку и хмыкает.
— Вы хотите сказать, что это подстава. Кто-то подставляет вас, так?
Я пожимаю плечами.
— Ты здесь коп. Вот и копай. — Потому что кто бы ни был виновен, он не доживет до рассвета, если я сделаю это сам.
— Может тогда, расскажешь мне все, что знаешь? — Она делает паузу. — Ты работаешь на мафию… или ты часть мафии?
Я смотрю на камеру, которая мигает мне красным, и она следит за моим взглядом.
— Я могу отключить ее, если хочешь.
— Или мы можем пойти в более уединенное место.
Она мгновение колеблется, потом вздыхает.
— Давай выпьем кофе в кафе внизу по дороге. Идет?
— Конечно.
Десять минут спустя она потягивает большой латте, а я смотрю на нее, как на картину, которую только что выиграл на аукционе. Не могу поверить, сколько раз я уже думал об этом, но она прекрасна. Слишком красива для своего собственного блага.
Кафе не очень большое. Стены выкрашены в розовый и белый цвета, как будто это фото-будка для девочек-подростков. Здесь пахнет круассанами и кофе. Я ненавижу запах кофе. Но мне нравится, что здесь почти пусто, если не считать пожилой пары, сидящей через два столика от нас,
