домом.
— Привет!
— Талия, принеси мне то пятигаллоновое ведро муки, которое стоит у двери, — крикнула мама.
— Конечно, — я сняла пальто и повесила его на железный крючок в прихожей, затем взяла ведро за ручку и поплелась по коридору. — Куда тебе его поставить?
— В кладовку, пожалуйста, — она указала пальцем, покрытым тестом.
Я поставила его на место, а затем двинулась вокруг острова, чтобы осмотреть то, что она готовила.
— Пирог? Пахнет вкусно.
— Мне нужно успеть подготовиться к Рождеству. Он отправится в морозилку, — она поцеловала меня в щеку, а потом пошла к раковине, чтобы помыть посуду. — Что ты делаешь сегодня?
— Решила приехать и покататься.
Больше всего в доме моих родителей мне нравилось то, что замок на входной двери не поворачивали десятилетиями. Они не ждали телефонных звонков перед нашим появлением. Они привыкли к гостям без предупреждения, и ни разу они не заставили меня почувствовать, что я им мешаю.
Это был наш дом, сколько бы лет нам ни было.
Я подошла к шкафу, где она хранила кофейные чашки, и достала кружку.
— Угадай, кого я вчера встретила в магазине, — сказала мама, взяв свой стакан.
— Кого? — спросила я, наполняя её кружку, а затем свою.
— Бонни Хаскинс.
— Ты шутишь? — засмеялась я. — Я как раз думала о ней по дороге сюда.
— С ней была Мари. Эта девочка растет как сорняк.
Мари, ребенок женщины, роды которой я приняла во время снежной бури. Названа в честь моего второго имени.
Последний раз я видела Мари в больнице. Она пришла на ежегодный спортивный медосмотр.
— Она такая милая.
— Скоро мальчики из старшей школы начнут бегать за ней.
— Ты не ошибаешься, — я улыбнулась и отпила кофе.
Вот почему я жила в Куинси. Чтобы Мари Хаскинс росла у меня на глазах. Чтобы Хадсон, Эмма и Дрейк были под присмотром их тети Талии.
Из гостиной послышалось хихиканье.
— Я слышала, ты сегодня в роли няни.
— Пока я не поставлю пирог в духовку, эту должность занимает твой отец. Но в остальном у нас будет веселый день. Я купила пальчиковые краски.
— Ты их балуешь.
— Да, черт возьми, балую.
— Пойду поздороваюсь.
Я оставила свой кофе на столешнице и направилась в гостиную, где папа сидел на полу с тремя малышами. Эмма, семи месяцев от роду, лежала на одеяле, держа свои маленькие ножки руками и пытаясь засунуть их в рот.
Её полуторагодовалый брат, Хадсон, разбивал два блока вместе. А Дрейк, сын моего брата Нокса, крутился вокруг папы и хихикал, когда папа пытался его пощекотать.
— Похоже, у вас ту весело.
Хадсон взглянул на меня, и конструктор был забыт. Он вскочил на ноги и поднял руки.
— Вер. Вер.
Вверх. Вверх.
— Привет, приятель, — я подхватила его на руки и поцеловала в щеку. Затем другой малыш врезался мне в ногу, и я нагнулась и подняла Дрейка тоже. Мои братья и сестры всегда дразнили меня за то, что у меня детская лихорадка. Я хотела детей. Когда-нибудь. А пока этот день не настал, эти малыши были моим спасением. — Как у моих ребят сегодня дела?
Дрейк ответил мне какой-то билибердой.
— А. Ну, звучит отлично, — я поставила их обоих и села на пол. — Привет, пап.
— Привет, милая. Чем ты сегодня занимаешься?
— Я приехала, чтобы покататься на Нептуне.
Я возилась с деталями конструктора Хадсона, помогая ему сделать колонну.
— Сегодня прекрасный день. Солнце светит.
Независимо от температуры, жары или холода, папа считал любой солнечный день золотым.
— Я подумала, что надо заскочить в отель сегодня днем, — сказала я. — Посмотрим, не нужна ли Элоизе помощь в предверии рождественского ажиотажа. Я разговаривал с Лайлой сегодня утром, и она была странно спокойна, учитывая огромное колическво работы.
Папа усмехнулся.
— Я подумал то же самое, когда разговаривал с ней вчера. Но ты же знаешь, что это ненадолго. К Рождеству на следующей неделе она будет ходячим мертвецом.
Весь город был украшен к празднику гирляндами, огнями и подстриженными деревьями. Лайла владела кофейней в Куинси, и на днях она провела три часа, вручную расписывая снежинками витрину «Кофе у Иденов».
С шести утра и до семи вечера к ней стекались покупатели. Половина из них были местными жителями, которые делали специальные заказы на праздничную выпечку. Половина — туристы, приехавшие в город, чтобы насладиться праздником.
К Новому году Лайла выматывалась до предела. Элоиза и Нокс тоже. Но у них была помощь. Идены помогали друг другу без колебаний.
— Что нового в больнице? — спросил папа.
— Ничего особенного.
Я мало что могла ему рассказать, но иногда я ворчала по поводу Рэйчел.
Хадсон ударил кулаком по моей колонне, потом хихикнул, и я снова их сложила.
— Ты в порядке? — глаза отца сузились, пока он смотрел на моё лицо. — Тебя что-то беспокоит.
Не было смысла отрицать это перед папой. Он всегда умел читать мое настроение. И я бы предпочла, чтобы он услышал это от меня, а не из уст Куинси. Нокс не упоминал о встрече с Фостером в больнице в начале недели, но, скорее всего, рано или поздно это всплывет. У нас в Монтане не так много известных бойцов UFC.
— Фостер Мэдден в городе.
— Что? — он выпрямился, понизив голос. — Зачем? Что ему нужно?
Мы не говорили о Фостере уже много лет. Нокс дразнил меня за то, что я слишком скрытна себе во вред. Но я была рада, что мне не пришлось объяснять всем ситуацию с Фостером. Это была история, которой у меня не хватало духу делиться много раз.
Лайла знала, что я встречалась с кем-то в колледже и что мы расстались, когда я поступила в медицинскую школу. Элоиза знала то же самое. А мои братья, ну… они избегали личной жизни своих сестер.
— Он утверждает, что переезжает сюда, — сказала я. — Он купил тот пустующий зал на Нижней Кларк-Форк-Роуд.
Предыдущий владелец разорился, когда я училась в школе, и спортзал пустовал несколько лет. В Куинси просто не было достаточно людей, чтобы содержать два спортзала, особенно когда в «Пожарке» появилось новое оборудование и занятия по фитнесу.
— Ты говорила с ним? — спросил папа.
— Да.
— И что?
Я пожала плечами.
— Я не хочу, чтобы он жил здесь. Но, думаю, у меня нет выбора.
Рот отца напрягся.
— Знаешь, я думал купить это здание, чтобы переделать. Проклятье.
— Это… странно, — у меня было чувство, что даже если бы здания не было, Фостер все равно бы приехал. Я заставила себя улыбнуться и провела пальцами по светлым волосам Дрейка. — Со мной всё будет в порядке.
