то никакого зоопарка. Субординация, ясно?
— О, так прикажешь звать тебя «Ю-лия Леонидовна»? — по-прежнему саркастично протянул он моё имя, на что я передёрнулась.
Сама себя никогда не воспринимала «Леонидовной». Это всё равно отчество покойного дедушки, а не отца. Безотцовщина — «Батьковна». Ещё глупее факт: вся страна знала, какое отчество мы с Женькой должны были носить. Но мама ни разу за редкие визиты домой с гастролей не подтвердила никаких слухов и упрямо гнула ложь о случайной связи. А мы и не настаивали — если наш биологический отец не желал нас знать, то и он нам даром не нужен. Тем более если учесть, что знаменитый некогда режиссёр Николай Ашимов по последним известным мне данным заканчивал жизнь в доме престарелых и полной нищете.
— Просто Юля. Поднимай уже этого, и пошли, — глухо скомандовала я, отогнав эти горькие мысли.
Матвей щёлкнул пальцами, и по его приказу до этой минуты бездвижное тело на кровати зашевелилось, открыло пустые глаза. Ночью мы скормили ему пару полусырых стейков, но кажется, ел он абсолютно неохотно и с куда большим рвением тянулся за моими руками, обильно надушенными любимыми «Мон Парис». Хорошо, что потом бокор велел ему лежать смирно: это дало время собраться, убрать все следы творившейся магии и продумать хоть какой-то план действий. В целом, меня изрядно успокаивало, что зомби-муженька не придётся сторожить двадцать четыре на семь, и можно просто приказать ему не шевелиться.
— Вадим, вставай и иди с нами. Будешь вести себя тихо, договорились? И слушайся Юлю.
Матвей говорил с ним, как с ребёнком, но почему-то перед любой командой всегда называл его полное имя. Похоже, это какой-то обязательный атрибут, чтобы приказ действовал. Поставив мысленную галочку, я уже было двинулась к выходу, стуканув каблуками по паркету. Но тут Матвей остановил меня, многозначительно кивнув на вставшего в полный рост Вадьку.
— Э, горе-жёнушка! Сама прихорошилась, а ему прикажешь идти прямо так? — он указал на растрёпанную белобрысую шевелюру и расстёгнутую рубаху, и я сухо сглотнула.
— У нас была приготовлена сменная одежда для утра, — неуверенно поправила я ремень увесистой кожаной сумки на плече. — Но даже не проси меня его переодевать.
— Ладно, но хотя бы причесать можно? И накинуть пиджак. Вперёд, пора тренироваться!
Матвей усмехнулся на моё перекошенное выражение лица и присел на край тумбы в ожидании. Дрогнувшей рукой я сунула в карман ключи от машины и подошла к безразлично ожидающему зомби. Тот слепо пялился в стену, слегка приоткрыв рот, из которого тянулась ниточка слюны.
Фу, боже.
— Это обязательно должна быть я? — жалобно вырвалось у меня. В напрочь пустом желудке готовилось новое восстание кишок. — Может, ты сам?
— А под ручку с ним по коридору тоже мне щеголять? Боюсь, не так поймут! Я вообще пойду чуть позже — для администратора будет слишком странно, если из номера для новобрачных спустятся трое.
Я глубоко вдохнула, признав справедливость замечания. Благо, от Вадима хотя бы ничем не разило кроме его обычного одеколона «Труссарди» — подаренного мной на двадцать третье февраля. Пыталась приобщить скрягу к прекрасному…
А превратила в монстра из голливудских ужастиков.
— Давай немного прихорошимся, — пролепетала я, успокаивая скорее саму себя. Взялась за края рубашки и потянула их к середине мощной груди. — Вот так… это просто…
Просто не было. Пусть Вадька не реагировал на мои потуги, словно манекен — застёгивать пуговицы, отчаянно боясь задеть кожу, было тяжело и неудобно. Длинные ногти с идеальным французским маникюром (безжалостно исцарапанным во время ползанья по балконам) то и дело норовили коснуться мёртвого тела.
Если бы было, чем — блеванула бы снова.
— Стоило поднять зомби ради такого зрелища, — вдруг громко гоготнул Матвей на мои потуги, и я дёрнулась от неожиданности, всё-таки скользнув указательным пальцем по груди Вадика.
— Блин! — вскрикнула я и затряслась от отвращения. — Это, мать твою, обязательно?!
— Раз я твоя компания на ближайшие недели, то привыкай: сарказм и подколы прилагаются, — широко, довольно улыбнулся Матвей, и в его болотной радужке хороводом засверкали смешинки.
— Придурок.
И всё же злить его не стоило: вдруг он реально кинет меня с этим зомбаком наедине, не соблазнившись оплатой. Так что я стиснула зубы и закончила с пуговицами, правда, задев холодную, неприятно твёрдую кожу трупа ещё пару раз. И тут же выхватила из сумки упаковку влажных салфеток, чтобы спешно вытереть руки. Трупным ядом отравиться не хватало для полного счастья.
— Мы так до третьего пришествия провозимся, — вздохнув, Матвей сжалился надо мной и взял с кресла тёмно-синий пиджак Вадима. Не дожидаясь помощи от меня, сам просунул в него руки зомби и небрежно пригладил его волосы пятернёй вместо расчёски. В качестве последнего штриха нацепил ему на нос свои тёмные солнечные очки и скептично осмотрел результат. — Сойдёт. Как будто хорошо провёл брачную ночь с молодой женой. Было бы лучше, если бы на щеке у него осталась твоя помада…
— И не проси! — пискнула я, в ужасе отшатываясь от Вадима.
— И не прошу, ваше золотожопое величество. Но носовой платок держи под рукой — ему периодически придётся вытирать слюни. Он голодный, так что когда вокруг будет много людей — закапает точно. Идите, и если встретимся на ресепшн — сделай вид, что мы не знакомы.
Я мрачно выслушала эти указания и кивнула. По мне так одни только дешёвые пластиковые очки «мэйд ин Чайна» буквально кричали: что-то с Вадькой не так. Я первой вышла в коридор, чувствуя лопатками направленный в спину взгляд и слыша грузные шаги плетущегося за мной Вадика. Поудобнее перехватила сумку, готовясь закрыть за всеми нами номер на карту-ключ, и вдруг Матвей остановился в дверном проходе.
— Ты чего? — шепнула я, оглядываясь по сторонам: на счастье, в ранний час по коридору никто не сновал.
— Секунду, — он с прищуром оглядел косяк, а затем подтянулся и сунул между плашкой и стеной что-то мелкое и плоское. Футболка задралась, обнажив полоску бледной кожи чуть выше ремня: с удивлением заметила, что и на поджарый торс у него тянулись какие-то татуированные рисунки. — На всякий случай. Это очистит ауру помещения — чтобы на следующего постояльца не упало дерьмо, которое мы разбудили.
— Какая забота, — сыграла я безразличие, дожидаясь, пока он покинет номер. — Не забудь забрать мои серёжки с подоконника. И вернуть в целости.
— Уж как-нибудь. Главное, доведи нашего малыша до парковки. Встретимся там.
Он скользнул к своему номеру и исчез в нём, оставляя меня наедине с муженьком. Я заперла дверь и обернулась к Вадику, а затем, чертыхаясь, полезла в
