обхожу небольшую собственность, чтобы подождать сигнала на заднем дворе. Марсель будет очень удивлен сегодня вечером. Жаль, что в последний раз.
Возможно, это даже к лучшему, начать с человека, которого уже знаю. Я уверена, после этого станет легче.
Марсель Дюпон.
Человек, постоянно посещающий церковь. Ландшафтный дизайнер. Садовник. Муж. Отец. Человек, который избивает свою жену. Пьяница. Педофил.
Я не могла позволить ему жить. И я не позволю.
В ухе слышится потрескивание. Кларк практически кричит:
— Слышно меня? Ночная Фурия? Боевая Раскраска?
— Я слышу, немного тише, пожалуйста, — отвечаю я шепотом.
— Боевая раскраска здесь. Начинаем? — произносит Ари в моем ухе.
— Мы узнали из достоверного источника, что вчера вечером мистер Дюпон немного подрался со своей женой. Она ушла из дома сразу же, прихватив с собой сына. Это просто предположение, но я бы сказал, что у Марселя сегодня вечеринка на одного, — говорит Марко.
Вновь заговорила Ари:
— Отлично. Это будет легче, чем я думала. Ночная Фурия, ты на месте?
Во мне засело зловещее спокойствие. Я глубоко вдохнула и ответила:
— Да, я готова.
— Превосходно. Мой наушник будет недоступен примерно десять секунд. Боевая Раскраска отключается.
Сердце начинает бешено колотиться. У меня не будет контакта с Ари. Тревожно быть самостоятельной. Теперь я должна ждать.
Сегодня холодно. Легкий ветерок обдувает меня, заставляя тело покрыться мурашками, а глаза слезиться от обжигающего холода.
Я одета в черное спортивное трико, того же цвета футболку с длинными рукавами, черные перчатки «без пальцев» и черные туристические ботинки. Волосы убраны в высокий хвост, большую часть лица скрывает черная хлопковая маска, также закрывающая щеки, нос и рот.
Прежде, чем у меня появилось время еще раз продумать мою часть задания, хриплый голос Марко звучит в наушнике:
— Время действовать, Фурия. Твоя очередь.
Хоть вокруг меня на улице и шумно, я вся окутана коконом тишины. Я глубоко вздыхаю. Мой мозг находится в состоянии максимальной сосредоточенности. Я улыбаюсь сама себе, когда кое-что понимаю…
Я готова. Правда, готова.
Моя рука находится на ручке задней двери. Я вижу, что внутри включается свет. Хотя Ари сняла наушник, она оставила его включенным, чтобы я все слышала. Входная дверь открывается, и я слышу приглушенный разговор.
Один, два, три.
Я поворачиваю ручку, и к моей радости, дверь не заперта. Когда ты живешь в маленьком городе, где все друг друга знают, люди не беспокоятся о том, чтобы запирать дверь по ночам.
К счастью.
Дверь скрипит, когда я ее открываю, и мое сердце екает. Широко раскрыв глаза, я открываю ее полностью одним быстрым движением. На лбу капельками выступает пот, несмотря на то, что еще недостаточно тепло. Заставляю дыхание оставаться медленным и спокойным.
Все это может выдать меня.
Я вхожу в дом Дюпонов быстро и тихо. Оказываюсь в прачечной, отделенной дверью от остальной части дома. Еще несколько шагов к двери, и я понимаю, что эта дверь приведет меня к моей цели.
Держась за ручку двери, я прижимаю ухо к холодному дереву и подслушиваю. Разговор приглушен, но мне удается кое-что разобрать.
— Сестра Арианн, вот так сюрприз. Не слишком ли поздно для вас, чтобы приходить в гости? — невнятно произносит Марсель.
Ари притворяется нервничающей:
— Мои извинения, Марсель. Нэнси дома? Мне очень нужно поговорить с ней. Я оказалась в сложной ситуации.
Поворачиваю ручку и тяну дверь, слегка приоткрывая, и всматриваюсь.
Ари обмахивает рукой лицо и выглядит очень обеспокоенной. Марсель покачивается, стоя на месте, и я отсюда чувствую запах алкоголя, исходящий от него. Он пьян в стельку.
Пьян — это хорошо.
С пьяными людьми происходит много несчастных случаев.
Марсель откашливается:
— Нет, ее мама заболела. Она ухаживает за ней.
Мои губы кривятся от отвращения.
Отвратительный негодяй. Подлец. Ты — подлец.
Ари прикладывает руку к щеке:
— О, бедняжка, я понимаю. Жаль, что она не сказала мне, я бы попросила отца Роберта помолиться за нее.
Она улыбается Марселю:
— Ну да ладно. Марсель скажите мне кое-что?
Мужчина смотрит на нее выжидающе.
Ее глаза становятся пустыми, а лицо искажает злоба:
— Вы любите бить свою жену?
Во время их молчания я открываю дверь и вхожу в гостиную. Шокированный Марсель, в конце концов, бормочет:
— Вы сумасшедшая.
Ари делает шаг вперед:
— Тебе нравится, когда твой сын кричит в муках в то время, когда ты его насилуешь?
Тело Марселя напрягается, и он кричит:
— Выметайтесь!
Ари безжалостно улыбается:
— Нет, я так не думаю.
Она касается рукой своего правого плеча и хватается за ткань своего облачения монахини.
— Твое время пришло, Марсель Дюпон.
Сбрасывает облачение одним движением, и одеяние падает к ее ногам, выставляя напоказ оружие, прикрепленное к ее телу. Она ухмыляется, когда видит ошеломленное лицо Марселя.
— Сегодня ты умрешь.
— Женщина, ты сошла с ума, — злобно смеется Марсель, показывая пальцем на входную дверь. — Уходи, пока я не вызвал полицию и не обвинил тебя в нападении с оружием и намерении меня убить.
— Ох, ты глупышка. Я не собираюсь убивать тебя. Нет, не я, — смеется Ари.
Она качает головой над его плечом, затем наклоняется вперед и шепчет: — А вот она собирается.
Как только Марсель оборачивается, чтобы посмотреть, его приветствует быстрый удар по голове, и он летит на обеденный стол. Спиной он натыкается на угол и орет.
Ари свистит мне. Я поворачиваюсь вовремя, чтобы поймать Конеко на лету.
Вытаскивая из ножен 24-дюймовое лезвие, мое дыхание перехватывает. Это действительно красивый меч.
Мой пристальный взгляд переходит от Конеко к Марселю, который до сих пор не поднялся на ноги после падения. Он смотрит на меня, страх написан на его лице:
— Я буду звать на помощь.
Внутри меня кипит гнев. Я обнажаю зубы и рычу.
Я шагаю к нему, моя катана на бедре. Встаю на колени возле пьяного мужчины и спрашиваю:
— Ты будешь звать на помощь?
Он кивает. Я поднимаю руку и залепляю ему пощечину. Повторяю серьезнее:
— Ты будешь звать на помощь?
Он начинает плакать, но, невзирая ни на что, кивает. Звук второй пощечины отдается эхом в комнате. Моя ладонь покалывает и зудит. Протягивая к нему руку, крепко хватаю за волосы и тяну так сильно, что его голова откидывается назад. Мой голос дрожит, когда я говорю слова, которые отец вбил в меня:
— Никаких попыток. Бери и делай…
Я отпускаю его волосы, встаю и морщусь:
— Ты отвратительная, грязная свинья. Ты заслуживаешь смерти.
Марсель качает головой, хныкая и дрожа:
— Нет. Пожалуйста. Не надо.
Ари подходит ко мне сзади:
— Ты делаешь все замечательно, малышка. Вперед. Чем быстрее ты
