А через пять минут, которые потратил на поиски спальников, охренел от того, что Кошка, уже переодевшаяся в спортивный костюм, выскочила из комнаты с рюкзачком и толстовкой в руке. Бросила их в кучу на полу и полетела на кухню, крикнув мне:
— А мы на сколько дней? Вдвоем или Текилу с собой возьмем?
— В смысле, на сколько? — ошалел я, провожая взглядом сперва Гелю, а потом и проскакавшую за ней хвостиком Теклу.
— А может тогда сразу и шавуху купим? Чего выходных ждать?
— Ну-у-у… Купим.
Я перешагнул через валяющееся на полу снаряжение и, дойдя до кухни, ущипнул себя, охреневая от скорости сборов и того, что Кошка в принципе собирается, а не закатила истерику по поводу: “А куда? А зачем? А что там делать? Не хочу, там скучно! Денис, у меня маникюр!”
Если Крис начинала открещиваться от малейшего намека махнуть на природу, а потом, когда удавалось ее уломать, два часа выбирала то, в чем можно поехать, Геля уже переоделась, выложила на стол продукты и поставила рядом пакет с кормом Теклы.
Не веря своим собственным глазам, я уставился на нее и еле слышно спросил:
— Ты что, всерьез вот так?
— Ага! — кивнула Кошка, улыбаясь от уха до уха. — А что? Что-то не так?
— Да нет, просто… — начал было и помотал головой, отгоняя не самые приятные воспоминания о Крис. — Забей.
— Ага, — снова кивнула и щелкнула пальцами, предлагая. — А давай еще ящик пива возьмем!? Мы же с ночевкой?
— Давай, — улыбнулся я и спросил. — А ты любишь суп со звездочками?
— О да-а-а! — протянула Геля, закатывая глаза. — Это же просто шик!
51. Кошки-мышки
Что такое поход и с чем его едят, я знала не понаслышке. Ещё когда мы с Дюшкой были совсем маленькими, папа брал нас, палатку и рюкзак, и поход начинался. Правда сперва были автобус, потом два часа на электричке и несколько километров пешком от полустанка в какой-нибудь глухомани в самые дебри этой глухомани. Уже не втроём — мама с нами ни разу не ездила, — а с папиными друзьями и коллегами — геологами. Если кто-то думает, что геологи в свои выходные лежат на диванчике и наслаждаются благами цивилизации, хренушки вам. Те, которых знали мы с Дюшкой — папа и его друзья, — чахли в городе и начинали дышать полной грудью на богом забытой полянке в лесу. Обязательно на берегу никому, кроме геологов и нас, неизвестной речушки. И сколько бы мама не ругалась на папу по поводу того, что детей лучше сводить в цирк или на худой случай парк, как делают все нормальные родители, он спрашивал куда мы хотим больше и загадочно улыбался, собирая в свой рюкзак нехитрые продукты.
Поэтому-то, стоило только Совунчику обозначить, что палатка в кладовке хранится не на случай апокалипсиса, а для очень правильного и интересного отдыха, меня сдуло в комнату собираться.
"Комплект сменного белья, удобная обувь и запас продуктов на три дня, если идёшь на сутки," — с детства известная истина, объяснять которую мне не было никакой необходимости. Вот только я внесла крохотные изменения в то, что папа имел в виду под сменным бельем. Нет, то, что я кинула в рюкзачок, очень даже было сменным и точно бельем. Только совсем не тем какое берут с собой туристы. Особенно опытные, а я себя к таким могла причислить на вполне законных основаниях и серьезных щах. Но не с Совунчиком. И не тогда, когда дожать его “я сказал наказана и точка” оставалось самую капелюшку. Сам мучается, меня мучает, и что в итоге? Ни-че-го!
И ровно это самое ничего я и оставила от своей футболки. Ножницами отчекрыжила от нее большую часть, положила в пару к получившемуся недотопику шортики, которые мне на прошлое первое апреля подарили Корюшкины — простенькие и без выкрутасов, но с надписью "Посторонним вход запрещен!" и в такую облипочку, что надевать их раньше почему-то не решалась. И лишь для Совунчика выудила из запасов, хихикая дуркой. Он же мне совсем не посторонний, и вход ему не то что не запрещен, а очень даже разрешен. Еще бы дошурупил, что еще немного, и одна Киска полезет на стену совсем не фигурально, а вполне себе очень натурально.
Подурив и убрав комплект "сменки" в рюкзачок, я надела вполне безобидную и свободную футболку и спортивный костюм, сцапала с полки толстовку на всякий пожарный случай и полетела на кухню собирать продукты.
— А мы на сколько дней? Вдвоем или Текилу с собой возьмем? — выпалила на бегу, мысленно составляя список обязательных в походе блюд.
"Картошка в углях, суп в котелке, макароны с тушёнкой — все с дымком от костра и такое вкусное!"
— В смысле, на сколько? — раздалось за спиной удивленное уточнение, только меня уже понесло и остановить не получилось бы при все желании:
— А может тогда сразу и шавуху купим? Чего выходных ждать?
— Ну-у-у… Купим, — почему-то все с тем же удивлением ответил Совунчик.
— Круть! — взвизгнула я, быстро проредила полки холодильника и переключилась на шкафчики, выкладывая на стол все, что попадало под определение походного.
Нырнула в нижний ящик за кормом Текилы, поставила его к пачке с макаронами и уже сама немало удивилась, увидев изумлённое лицо застывшего на пороге кухни Совунчика.
— Ты что, всерьез вот так? — спросил он, обводя взглядом меня и собранное мной.
— Ага! — кивнула я, улыбаясь и не понимая как можно в поход и не всерьез. — А что? Что-то не так?
— Да нет, просто… — Совунчик помотал головой, снова посмотрел на меня, зажмурился и отмахнулся, открывая глаза. — Забей.
— Ага, — снова кивнула я и предложила купить ящик пива. — Мы же с ночевкой?
Знал бы Совунчик зачем мне столько пива, не согласился бы, но если уж мне поперло, то поперло во все.
— Давай, — кивнул он. — А ты любишь суп со звездочками?
— О да-а-а! — протянула я, закатывая глаза. — Это же просто шик! На костре же!
Рот буквально сразу наполнился слюной, а в мыслях защелкал простой, но крайне действенный план: походная еда, пиво и я — накормлю, задабривая, напою, чтобы не брыкался, и потом, в палатке, замёрзну. Очень сильно замёрзну.
"Совунчик, и только попробуй заерепениться и вспомнить про свои угрозы, прибью!" — подумала, а вслух произнесла совсем другое и ни разу не агрессивное: — Тогда надо в магазине обязательно тушёнку взять и пакет картохи. И ещё воду.
— Возьмём. Все возьмём, Гель, — заулыбался Совунчик.
И у меня от его улыбки настроение прыгнуло так высоко, что сложно даже представить.
Судя по тому, что я увидела на полянке, куда мы приехали с Совунчиком, это место было известно очень и очень узкому кругу людей. Скорее всего трем небольшим компаниям, а то и двум. Об этом говорило количество и размеры вычищенных от кустарников и камней площадок, на одной из которых Денис начал ставить палатку, отказавшись от помощи и выпнув меня “погулять и осмотреться”.
— Ну и зря, — обиженно произнесла я, показав ему язык.
Надула губы, подождала еще пару минут и снова вызвалась помогать. Чтобы все же пойти осматриваться, услышав рычащее:
— Кошка, не лезь!
— И все равно зря! Я так-то умею, — пробурчала себе под нос.
Свистнула, подзывая к себе Текилу, и пошла с ней “погулять”.
В подтверждение тщательно охраняемой таинственности месторасположения поляны я внесла сделанные из бревен скамейки у костровища, обложенного булыжниками, стол, под которым на прожилинах лежали наколотые с запасом чурбачки, вырезанные в земле четыре ступеньки, ведущие к дощатому мосточку, с которого можно было набрать воду или нырнуть в озерцо, ну и конечно же дорогу. Сперва еще хоть как-то напоминающую привычную лесную просеку или зимник, а дальше уже условную и все больше переходящую под определение направления. С такими буераками и оврагами с идущими в их низинах ручейках, что не зная как и куда сворачивать, добраться сюда не представлялось возможным. Нет, при желании, конечно, можно. Правда пришлось бы изрядно поплутать пешком — задолбаешься топать и потом сушиться, — или на очень и очень серьезно подготовленной машине. Обычный городской автомобиль не проехал бы и десятой части того маршрута, который уверенно прополз Старичок, и то место, куда он нас привез, однозначно нравилось мне с каждой минутой все больше и больше. Как и машина Дениса.
