теперь можешь сидеть дальше.
Марта удивлённо моргает и оседает на землю.
Я сажусь рядом. Щекотно провожу ладонью по идеальной в своей зелени траве, срываю длинный колосок и смотрю на него. Молчу, потому что Марте нужно сейчас выплакаться, и, если она не рванула в сторону остановки, не запрыгнула в автобус, у нас есть ещё возможность всё выяснить.
Внутри всё ещё клокочет злоба и жажда справедливости, но сегодня я расставил свои приоритеты – сначала Марта и её обида, потом всё остальное.
– Знаешь, я так торопился уехать в последнюю командировку, что совсем забыл, на кого тебя оставляю.
Мне удаётся справиться с голосом, получается контролировать дыхание. Только на Марту смотрю: боюсь, если отвлекусь, она подскочит и рванёт куда-то, не захочет слушать.
– Зачем ты за мной пошёл? – спрашивает, не поднимая лица, пару раз икает и носом шмыгает. – Уйди. И футболку свою забери! Буду так сидеть, мокнуть.
Она приподнимается, пытается вытянуть из-под себя тёмную ткань, но я ловлю её ладони, тонкие запястья пальцами обхватываю, фиксирую, а Марта дёргается, пинается, несмотря на риск разбить затылок о дерево.
– Тише-тише, осторожнее, – прошу, но Марта яростно глазами сверкает, щурится, пытается отпихнуть меня, руки высвободить. – Не отпущу, пока не поговорим.
– Нам не о чем разговаривать, – бурчит, губу закусывает, рот кривит.
Всё равно красивая.
– Никуда я не пойду, пока ты не объяснишь, почему веришь кому угодно, кроме меня? Почему с плеча рубишь? Ты же не такая. Кто тебя накрутил?
Вопросы пропитаны горечью и капелькой обиды. В самом деле, детский сад какой-то.
– Разве я давал хоть один повод думать, что стыжусь тебя?
Я приподнимаюсь, становлюсь на колени, близко к Марте оказываюсь. Рук не выпускаю, только к груди своей их прижимаю, чтобы чувствовала, как сильно бьётся моё сердце.
Марта делает то же самое, и её макушка на уровне моего подбородка. Только глаза сверкают так ярко, что даже солнце на их фоне меркнет.
С Мартой у нас всегда было ванильно, как-то сахарно-радужно. Сейчас же искрит страсть, злая и тёмная, но от неё у меня голову напрочь срывает.
Второй рукой фиксирую подбородок Марты, в губы целую, сминаю их своими, языком в рот толкаюсь, но отстраняюсь резко, когда Дюймовочка укусить меня пытается.
– Не трогай меня, я кричать буду, – шипит, словно змея, попавшая в ловушку.
– Кричи. Потом, но сначала на вопрос ответь: я когда-то стыдился тебя? Может быть, от родителей наши отношения скрывал? От твоей мамы убегал? Может быть, с друзьями не познакомил? Что я сделал из этого, что ты вдруг решила: для меня это всё – ерунда и мимолётность? Ничего не значащая интрижка?
Марта хлопает ресницами, а в них такой широкий спектр эмоций.
– Нет, но…
– Но ты всё равно поверила кому-то, – качаю головой и на ноги поднимаюсь, за собой Марту утаскиваю.
Она слегка покачивается, я прижимаю её к дереву, упираю в него спиной, и вся преграда между нами – лишь руки Марты, прижатые к моей груди.
Марта тёплая, такая сладкая и глупая.
– Ты поверила моей матери. Несмотря на мои предупреждения. Поверила. Ей. Что она тебе сказала?
– Я… она сказала…
– Что сказала женщина, которую я называю гиеной. Женщина, которая шагает по трупам ради своих целей? – усмехаюсь зло, а Марта моргает часто-часто. – И что она тебе сказала? Что вместо командировки я покупаю трусы в сердечко и новый смокинг?
Марта молчит, едва слышно всхлипывает и нижнюю губу облизывает. Медленно и растерянно моргает, а мне снова целовать её хочется. Но надо поговорить.
– Нет, она просто сказала, что у вас всё договорено, что я так… временное развлечение.
– А ты разве временное развлечение?
Мимо ездят машины, кто-то даже сигналит, а совсем близко проезжает девчушка на велосипеде и чуть было не сворачивает голову, глядя на нас с Мартой во все глаза.
– Я не знаю, но… но я же действительно дочка уборщицы!
– И?
– А Регина тебе ровня! – выкрикивает, впрочем, без злобы. Расстроено и растерянно.
– Если бы я хотел быть с Региной, я был бы с ней. Зачем мне ты? Думаешь, в мире мало девиц, на всё со мной согласных? Зачем мне эти сложности? Бежать мне за тобой зачем, если ничего не значишь? От скуки? Зачем стоять тут и распинаться, если где-то всё обговорено?
– Я не знаю, Марк… она такие вещи жуткие говорила. Обидные. И ведь всё правда! Понимаешь, в чём ужас? Это всё правда! Мы разные. Ты Орлов со всеми привилегиями и будущим. Я из крошечной квартирки на окраине. Я ничего не смогу тебе дать, ничего не дам твоей семье. Рано или поздно ты поймёшь это. Наиграешься.
– Что ещё тебе мать сказала? – пресекаю поток путанной ерунды.
– Что в ваших кругах люди женятся только на тех, кто подходит им по статусу.
– Пусть женятся. Я им не мешаю.
Марта замолкает, сглатывает нервно, снова губы облизывает, доводя меня до прединфарктного состояния.
– Но я всё видела! – снова выкрикивает и толкается. – Всё!
Закатываю глаза, потому что снова какой-то бред несёт. Бред, который мне приходится выслушивать.
– Что именно ты могла увидеть? Что я был в командировке? Был. Да, я встречался там с Региной, но это не имеет никакого отношения к тебе и к любви.
Марта щурится и сжимает руки в кулаки.
– Значит, всё-таки виделся. Это ты тот самый “М”? Любимый, подаривший сказку?! Ты ей кольцо подарил? Весь Инстаграм на ушах стоит, вас женят, кольцо Регины обсасывают, её чемодан в твоей машине! – Марта выплёвывает это всё мне в лицо, снова злясь. – Отпусти! Я покажу тебе. Покажу!
Мне действительно интересно, а что-то в голове складывается в одну громоздкую и дурацкую фигуру. М? Кольцо? Моя машина?
В памяти всплывают слова Регины о Марате, за которого она хочет выйти замуж, а ещё зацепившийся за край сознания кадр: Регина у моей машины щёлкает камерой.
Багажник точно был открыт.
Марта фыркает, становясь похожей на рассерженного маленького зверька, а волосы на затылке топорщатся.
– Вот, смотри же! И что я подумать должна была? – Марта тычет в меня своим телефоном, а на экране… Инста Регины.
– Это просто фотки. Она на яхте где-то, рядом кольцо. Я что, был на яхте какой-то? Где? В столице, кроме пары озёр и одного пруда вообще никаких водоёмов!
Я теряю терпение.
– Неужели я действительно такое дерьмо, которое можно заподозрить в том, что он вешает лапшу о командировке, а сам на яхтах предложение делает? Да когда я успел, а?
– Может, это старая фотка, – Марта отводит взгляд, а на
