знаю, бога ли я должна благодарить за обретенную свободу или полагаться на счастливый случай...
С этой самой минуты я наконец свободна как ветер.
Легкость... Однако я не могу сполна ею насладиться. Хоть я и обрела свободу, потеряла я намного больше — я потеряла саму себя.
Я потеряла ЕГО. Навсегда. Но я буду помнить ЕГО. ОН всегда будет жить в моём сердце.
Месяц спустя.
Жизнь моя постепенно налаживается.
Не скажу, что я счастлива, но... я стараюсь. Честно.
Дело о загадочной смерти Николаса Томпсона (так звали Омегу) до сих пор расследуется полицией.
И, похоже, я не оставила никаких следов, раз всё ещё нахожусь на свободе.
Интуиция подсказывает, что полиция до меня не доберётся — Макарии не существует, а о существовании «Армагеддона» власти и не догадываются.
В конспирации Омеге не было равных.
Совсем недавно я устроилась в забегаловку «У Джордана». Пока что менеджером смены.
В сравнении с тем, где мне доводилось работать, эта работа мечта: никаких убийств, мужиков, лапающих тебя, и ненавистных коллег.
Сегодня я была вынуждена взять выходной. Сегодня важная дата. Ровно месяц прошел с тех пор, как не стало Даймонда.
Я ещё не была у него на могиле. У меня не хватало на это смелости. Я не могла поставить точку! Или не хотела, чёрт знает!
Но сегодня я решилась.
Как бы ни было тяжело, я должна была найти в себе силы. И я их нашла.
С утра прилетела в Лос-Анджелес, а теперь в свете полуденного зноя стою у надгробной плиты: «Даймонд Ричард Неттинг — любимый сын, преданный друг и замечательный человек».
Это надгробие и есть моя персональная финальная точка. Это шах и мат. Это эпилог моей быстротечной любви.
— Ровно месяц ты мне снишься, Даймонд, и я не хочу, чтобы это прекращалось, — шепчу я, прикоснувшись к надгробию. — Пообещай, что будешь сниться мне до тех пор, пока мы не встретимся.
— Ты тоже скучаешь по нему? — раздается позади, отчего я вздрагиваю.
Рядом со мной стоит Оливия. Во всей своей красе. С ярким платком на голове и в солнечных очках на пол-лица.
Мне хочется посмотреть ей в глаза и прочесть всё содержимое её загнившей душонки.
Но какой теперь в этом смысл?
— Скучаю — мало сказано, Оливия, — стараюсь говорить спокойно. — А ты что здесь делаешь?
— Пришла почтить память бывшего мужа. Меня не было на похоронах, — как ни в чём не бывало отвечает она, как будто ведёт речь о скидках в отделе косметики. — Я была в Милане на модном показе.
— Эх, Оливия, — фыркаю я. — Своим присутствием ты только оскверняешь его память.
— Тебя тоже не было! Так что не нужны мне твои нравоучения! — шипит она.
— Чтобы понять меня, тебе нужно побывать в моей шкуре, но ты и дня в ней не продержишься. Моя реальность обрушиться на тебя и придавит своей же массой. Так что не переводи стрелки на меня, не убедившись в причинах моего отсутствия. Уж точно я не прохлаждалась в это время!
Краснея, она вздёргивает нос, поправляет на плече свою маленькую дизайнерскую сумочку и быстрым шагом устремляется прочь.
— Про какое заявление ты тогда говорила, Оливия? — кричу ей вслед. Она разворачивается и пожимает плечами. — Ты говорила, что отзовёшь заявку! О чём тогда шла речь?
— О заявлении на раздел совместно нажитого имущества, разумеется! Но мне не пришлось! Даймонд сам мне всё отдал без лишних разговоров!
— Да, конечно же! О чём я вообще думала, связываясь с такой меркантильной сукой? — бубню я себе под нос.
— Что, прости?
— Ничего! Не приятно было пообщаться! — фальшиво улыбаюсь, махая ей. — Надеюсь, больше не встретимся!
— Взаимно, Макария!
Ассоль. Больше никакой Макарии.
* * *
Вскоре я возвращаюсь в аэропорт. И уже во время полета мне на телефон приходят голосовые сообщения от Алекса. Одно за другим.
В них он просит меня срочно приехать к нему в больницу.
Сказать, что я крайне напугана такой срочностью — ничего не сказать.
Две недели назад Алексу провели трансплантацию. Совсем уже скоро его будут готовить к выписке. С его лёгкими всё в полном порядке, но о том приживутся они или нет, пока говорить ещё слишком рано. Нам нужно время и куча лекарств для поддержания его здоровья.
Так как мама сегодня на ночном дежурстве, а Алекс по непонятным причинам не берёт трубку, я прошу таксиста гнать с бешеной скоростью, пообещав ему тройной тариф.
Пулей вбегаю в госпиталь, поднимаюсь на этаж, где находится его палата, и без стука врываюсь внутрь.
— Алекс! Что с тобой? — запыхавшись, выпаливаю я.
Хм... Вид у брата вполне здоровый. Еще и лыбу довольную тянет.
— В смысле? — недоумённо моргает.
— Ты мне отправил сотню голосовых! Просил немедленно приехать к тебе! А сам не берёшь трубку! Вот я и спрашиваю, что такого срочного случилось?
— А-а-а-а! Так ты об этом? — отмахивает он. — Да просто я увидел по телеку, что вышла обновлённая часть моей компьютерной игрушки. Хотел попросить, чтобы ты мне купила ее. Но, видимо, уснул.
— Ты в своём уме, Алекс? Я чуть было инфаркт не заработала! Так быстро я ещё никогда не бегала! — отчитываю его и присаживаюсь в кресло рядом с кроватью.
Я шумно выдыхаю и смеюсь со всей этой нелепой ситуации.
— Ну хоть повеселела! А то когда ты в последний раз смеялась!?
Я рассказала Алексу практически всё, что произошло со мной и с Даймондом. Он знает, что Даймонда больше нет.
И я никогда ещё не видела Алекса таким расстроенным. Даже когда он узнал о своей болезни, ему было не так паршиво.
— В тот день я сказал ему, что переживу его, — тихо молвит, опуская потускневший взгляд в пол. — Но я ведь не знал, что так случится! Я не знал, что мои слова окажутся пророческими!
— Алекс, это чистая случайность. Ты ни
