— Она что-нибудь знает об этом деле? — очевидно, что знает, иначе эта женщина не узнала бы о том, что они закрыли дело.
— Не то, чтобы я знала. Я почти не разговариваю с миссис Скотт, особенно о своих делах. Мне бы не позволили, даже если бы я захотела.
Здорово. Просто чертовски здорово. Значит, либо Холли просматривает мои файлы, либо у неё в квартире какой-то жучок, и она слышит все, что говорят между этими стенами. Надеюсь, что первый вариант. Я действительно не смогу смириться с тем, что за мной шпионит моя свекровь.
ГЛАВА 68
«Сломанное собрать заново, сказанное забрать назад» — Train Wreck by James Arthur
Эмори
— Ты не можешь отвечать на мои телефонные звонки, Майлз!
Можете ли вы в это поверить? Тот факт, что мы женаты, не дает Майлзу право пользоваться моим телефоном или разговаривать с моей матерью, когда она звонит мне.
А теперь он пытается заставить меня поверить, что моя мать, моя собственная мать, могла сделать что-то настолько ужасное, как выдвинуть ложные обвинения в его адрес. Обвинения, которые могут привести к тому, что заберут его ребенка. Её внучку.
— Я думал, что это важно, — говорит он, проводя рукой по своим волнистым светлым волосам. — Ты была на балконе, Эм. К тому времени, как ты заметила её звонок, это «плохое» могло перерасти во что-нибудь ужасное!
Он прав. Я злюсь на него больше из-за того факта, что он считает, что моя мать добровольно подвергла Брук такой травме. Посещения CPS сильно влияют на детей. Они могут очень повлиять на их психическое здоровье, это очень напрягает детей. Ни один здравомыслящий человек никогда не сообщит в CPS о родителях без необходимости.
Моя мать, возможно, поступила со мной неправильно. Возможно, она была ужасной матерью, но она бы не сделала ничего, что могло бы поставить под угрозу ребенка её любимой дочери. Она хочет, чтобы Брук была счастлива, и знает, что Брук счастлива с Майлзом.
— Она не говорила о тебе, — говорю я, убежденная в своей правоте.
По крайней мере, я молюсь, чтобы это было так. Она бы этого не сделала. Я не могу поверить, что она могла совершить такой ужасный поступок.
— В этом есть смысл, Эмори.
— Какой?!
Я хватаю подушку с кровати, намереваясь бросить ее в мужа, но успеваю остановиться и роняю её на пол. Ты не можешь проявлять насилие, как твой отец. Ты не твой отец, Эмори.
— Какой? Холли меня ненавидит, — говорит он так, будто это всё объясняет. — Я убил твою сестру, Эмори. Я убил её. Это моя вина, что она умерла. Твои родители были вежливы со мной только потому, что Милли родила им внука. Если бы не Брук, они даже не заговорили со мной.
— Это не объясняет того, что она могла так поступить!
Какая-то часть меня хочет добавить, что Майлз не виноват в смерти Милли, потому что она умерла из-за начавшихся осложнений, которые никто не мог предвидеть. В этом нет его вины. Но другая часть не может заставить себя сказать ему это прямо сейчас.
— Полегче, Эм. Она знает, что ты должна была забрать Брук. Если бы эти люди забрали у меня Брук, она знала, что ты будешь первой, кого попросят принять её. И если бы Брук осталась с тобой, у неё не было бы причин видеться со мной. Это объясняет, почему она отчаянно хочет, чтобы ты развелась со мной.
— Ты ведешь себя смешно, — моя мать действительно знает очень много о ситуации Майлза, хотя никто из нас никогда не упоминал об этом. — Ты предложил мне выйти за тебя замуж, потому что думал, что Мейв собирается донести на тебя. Кто сказал, что она этого не сделала? Органы опеки всё время врут. Айрис пришлось притвориться, что она не знает Мейв. Это всё ещё может быть она.
— Я дал Марии сто тысяч долларов за то, чтобы она рассказала мне, донесла ли на меня Мейв или нет. Мария меня терпеть не может, но она ни разу мне не врала, особенно когда речь идёт о деньгах, — говорит он мне.
Откуда Мария — его бывшая мачеха — вообще знает об этом?
— Мейв ей всё рассказывает, — отвечает Майлз на мой немой вопрос.
— Но тогда кто, черт возьми, это сделал, Майлз?! Потому что это не моя мать. Она бы этого не сделала. У неё двое детей, она знает, что такое потерять ребенка. Моя мать жестока со мной, но она не станет жаловаться на тебя из мести.
Слёзы наворачиваются на мои глаза, но я пытаюсь сдержаться.
Майлз ходит взад-вперед в спальне быстрыми и огромными шагами, пытаясь унять гнев.
— Может быть, это её план. Айрис появилась после того, как мы рассказали твоей матери о нашей свадьбе. Твоя мать рассердилась на нас из-за этого. Она не хочет, чтобы мы были вместе. Но в любом случае, почему бы не устроить между нами какую-нибудь драму… Не дай бог кто-то действительно любит тебя. Если я потеряю Брук, то я потеряю себя, и у нас с тобой ничего не получится, и она прекрасно это знала.
Кто-то действительно любит тебя.
Моё сердце упало в пятки. Он говорил об этом раньше, но до это сих пор сотрясает каждую частичку меня.
— Ты действительно любишь меня? Не просто влюбился, а полюбил меня?
Майлз останавливается, поворачивая голову в мою сторону. Его черты лица смягчаются, когда он смотрит на меня, из его глаз уходит гнев. Он расслабляется. Хоть немного, ненадолго.
— Так сильно, что возможность потерять тебя пугает меня так же, как потерять дочь. Я так сильно люблю тебя, Эм. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я чувствую себя спокойно. Такое спокойствие схоже с ощущением сонливости посреди дня. Или спокойствие, когда ты знаешь, что ты в безопасности, а вокруг просто тихо. Ты заставляешь меня забыть о беспокойстве.
— Тогда почему ты не веришь мне, когда я говорю, что это была не моя мать?
Слёзы начинают литься из моих глаз, скатываясь по щекам. Майлз делает шаг вперед, намереваясь вытереть мои слезы, но я останавливаю его.
— Не трогай меня! Не сейчас.
— Но Эм… — он вздыхает. — Ты плачешь.
— Я знаю. Дай мне поплакать.
— Я не могу, — он касается собственного лица, прижимая пальцы к вискам. — Я не люблю слезы.
— Объясни мне, — требую я, — почему ты думаешь, что моя мать может совершить такой ужасный поступок? И не говори мне про очевидные смыслы, потому что для меня, Майлз, это бессмысленно.
Майлз садится на пол, избегая зрительного контакта со мной…
— Она причиняла тебе вред всю твою жизнь. Ты можешь не замечать этого, но она с первого дня сравнивала тебя с Милли. Хороший родитель так не делает. Ей не нравится видеть тебя счастливой. Всю жизнь она наказывала тебя за то, что ты была рядом, а после смерти Милли стало хуже. Я был там, Эмори. Я слышал, как она кричала на тебя, когда думала, что на вечеринках по случаю дня рождения никого не осталось. Я слышал, как она кричала на тебя, когда ты получала плохую оценку или отказывалась от работы моделью и ставила школу на первое место. Я всё это слышал. И я даю гарантию, Эмори, что она не очень хороший родитель. Она не любит тебя. Так что извини, если я верю в то, что она способна на ещё более ужасные вещи.
— Она любит меня, — утверждаю я, хотя мой голос звучит недостаточно уверенно. — Она никогда бы не причинила мне вреда.
Майлз на мгновение выглядывает, для того чтобы снова опустить взгляд на пол перед собой.
— Она уже причинила тебе боль, Эмори.
Нет, она моя мать. Она никогда бы… не причинила мне вреда намеренно.
— Она хочет для меня самого лучшего. Она хочет, чтобы у меня было что-то настоящее. Она ненавидит тебя, потому что знает, что наш брак фиктивный.
Он поднимает глаза и встречается со мной взглядом, несмотря на то что слезы все еще свободно текут.
— Мы женаты, Эм. Насколько реальными должны стать наши отношения, прежде чем тебя перестанет волновать то, что думает о нас твоя мать? Насколько реальнее должны стать твои шрамы, прежде чем ты поймешь, что она никогда не относилась к тебе так, как родитель должен относиться к своему ребенку?
