у нее постоянное наблюдение у врачей, какие-то процедуры по восстановлению после инсультов. Слышала, Никита обсуждал это с ней по телефону.
Тетя Женя улыбается и делает ко мне несколько шагов. В руках у нее небольшой пакет из близлежащего продуктового магазина.
— Очень рада тебя видеть, — произносит с теплотой в голосе, и на секунду мне даже кажется, что искренней.
— Взаимно, — выдавливаю из себя.
— Как твои дела?
Что за дурацкий вопрос? А то она не знает, как мои дела. Спортивные СМИ чуть ли не каждый день обо мне пишут.
— Все нормально. Работаю журналистом в газете.
— А я думала, ты поедешь с Никитой на Чемпионат мира.
Ээээ, что?
— Нет, каким образом?
— Ну раньше же ты ездила с ним на матчи.
— Раньше я не работала. И билеты на Чемпионат мира просто так не купишь.
— Ты никуда не торопишься? — неожиданно спрашивает.
— Нет, а что?
К чему она клонит?
— Не хочешь подняться к нам на кофе?
Мне становится страшно. Что она задумала? Блин, надо было сказать, что тороплюсь. Я только что выслушала тираду от родителей, нет ни малейшего желания слушать еще и от нее.
— Лиля, всего лишь одна кружка кофе, — тетя Женя видит мои сомнения.
И все-таки, как бы я к ней ни относилась, а она мать Никиты, и от этого никуда не деться. Никита неоднократно говорил, что хочет со мной семью и детей, делал мне предложение с кольцом. Если мы поженимся, то тетя Женя станет моей официальной свекровью. Волей-неволей мне придется с ней общаться. Не буду же я требовать, чтобы Никита отрёкся от родной матери.
— Хорошо, — соглашаюсь.
Мы поднимаемся в квартиру Свиридовых. В тесной кабинке лифта напряжение становится особенно ощутимым. Еще и Пончик тихо поскуливает. Вообще-то, тетя Женя не любит животных, и наша собака — не исключение. Каждый раз, когда Евгения Владимировна приходила к нам домой, она брезгливо говорила маме: «Вера, убери свою собаку. Она слюнявит мои туфли». Сейчас Пончик снова лизнул балетки тети Жени. Она это заметила, но промолчала.
— Я отведу Пончика домой и приду, — говорю, когда выходим из лифта на личном этаже Свиридовых. Родители Никиты в разное время выкупили все квартиры на своем этаже и пробили стены.
— Не надо, заходи с собакой, — открывает дверь в квартиру.
Ну просто небывалое дело. Никогда за пятнадцать лет жизни Пончика его лапа не ступала в девятикомнатные хоромы Свиридовых. Я снимаю Пончика с поводка, и мне тут же становится страшно, не снесет ли пес какую-нибудь раритетную вазу. Но тетя Женя, кажется, абсолютно спокойна по этому поводу.
— Проходи на кухню.
Иду по знакомому коридору. За шесть с лишним лет в квартире Свиридовых ничего не изменилось. В груди появляется щемящее чувство ностальгии. Как же я любила сюда приходить и пить с тетей Женей кофе, слушая рассказы про Никиту и его успехи в футболе. Сам Свиридов ничего о себе не рассказывал, поэтому его мама стала моим источником информации. Это было задолго до того, как мы с Ником начали встречаться.
Сажусь на высокий барный стул, на котором любила сидеть раньше. Тетя Женя быстро выкладывает продукты из пакета и ставит на плиту турку с дорогим ароматным кофе.
— Не знаешь, что у Никиты с телефоном? — спрашивает. — Я звонила ему после матча, хотела поздравить, но телефон выключен.
— Тренер забрал у Никиты телефон. Надеюсь, все же вернёт.
— Да? — удивляется. — А почему?
— Никита позвонил мне в перерыве между первым и вторым таймом. Тренеру это не понравилось.
Я жду, что на лице тети Жени промелькнёт злость или ревность. Но ничего такого нет.
— Понятно, — она ставит передо мной кружку и наливает в нее кофе. — Я очень рада, что все виновные в нападении на тебя найдены и будут наказаны.
— Это только благодаря Никите.
Тетя Женя слегка приподнимает уголки губ и едва заметно кивает. Она и тут гордится своим сыном. Я тоже им горжусь.
— Как вы себя чувствуете после инсульта?
Надо и мне что-нибудь спросить из вежливости. Тетя Женя колдует над новой кружкой кофе для себя. Если честно, так и не поняла, зачем она меня пригласила. Тем для разговоров у нас нет.
— Спасибо, Лиля. Нормально себя чувствую. Правая сторона тела практически восстановилась до уровня левой, речь тоже пришла в норму. У меня были хорошие врачи в Германии и тут тоже хорошие. Я несколько дней в неделю занимаюсь с докторами. Повезло, что инсульт не задел самые важные участки мозга.
Я присматриваюсь к тете Жене и замечаю, что почти все она делает левой рукой. Хотя она правша. Но если бы тетя Женя не обратила мое внимание на то, что в инсульте у нее пострадала правая часть тела, сама бы я этого не заметила. И разговаривает она так же хорошо, как раньше. Ну разве что чуть-чуть медленнее.
Евгения Владимировна ставит на барную стойку вторую кружку кофе и садится напротив меня. Я предчувствую, что сейчас что-то будет, поэтому инстинктивно напрягаюсь.
— Лиля, — начинает и на секунду замолкает. Сделав вдох, продолжает: — Я хочу сказать тебе, что я не против ваших с Никитой отношений. Даже больше — я рада, что вы снова вместе. Я рада, что мой сын решил связать свою жизнь с нормальной приличной девушкой, а не с какой-то моделью или актрисой, которая неизвестно какими путями пробила себе путь на экран.
Опешив, я таращусь на тетю Женю, не притрагиваясь к кофе. А вот она берет свою кружку в левую руку и делает маленький глоток.
— Что касается ваших отношений тогда, я не то чтобы была против… — тетя Женя будто подбирает слова. — Пойми, я не была против тебя конкретно. Никите было девятнадцать лет, его карьера в большом футболе только начиналась. Перед Никитой были открыты огромные перспективы. И я очень боялась, что мой сын свернёт не туда.
Она делает паузу, я замечаю в ее глазах слезы.
— Под «не туда» я имею в виду
