Вуайерист - Фиона Коул

Когда он начал расстёгивать пряжку, я приподняла бёдра и раздвинула их, мучая его этим видом. Я передвинула руки к своим грудям и покрутила соски, теребя их, пока он не убрал мои руки.

— Моя, — прорычал он, прежде чем снова вцепиться в них.

Кончик его члена коснулся моего отверстия, и мы оба ахнули от этого соприкосновения. Затем я переместилась и протянула руку между нами, чтобы сжать его в ладони и направить его к своей сердцевине. Кэл прикусил мой сосок, когда я провела головкой его члена по своей щёлке, прежде чем разместить его между своих складочек.

— Трахни меня, Кэл.

Он приподнялся и удерживал мой взгляд, входя дюйм за дюймом. Мучительно медленно. Заполняя меня до отказа, по самое основание.

— Боже, я скучал по этой киске.

— Я скучала по твоему члену внутри меня.

Он прижался своими губами к моим и начал меня трахать. Он двигался сильно и быстро, иногда отстраняясь, чтобы видеть, как моя грудь подпрыгивает каждый раз, когда его бёдра сталкиваются с моими.

— Твои сиськи такие идеальные.

— Они маленькие, — возразила я, затаив дыхание.

Его рука накрыла мою грудь.

— Они идеально подходят мне и моим рукам.

— Я люблю тебя, — сказала я.

Он потянулся вниз, чтобы схватить меня за бедро, потянув, пока оно не обхватило его, и он прижался всем своим телом к моему, ложась на меня.

— Я тоже тебя люблю, — промолвил он мне в губы.

Его слова, резкие толчки, то, как он касался моего чувствительного клитора, заводили меня. Я крепко прижалась к нему и запрокинула голову, когда всё моё тело напряглось, сжимая его член, чтобы удержать его глубоко внутри себя, когда моё тело взорвалось вокруг него.

— Так красиво. Как самая яркая сверхновая звезда, каждый раз, когда ты кончаешь.

И тогда Кэллум потерял контроль над своими движениями и входил в меня, пока, наконец, не замер, полностью войдя в меня, и не кончил, его стоны вибрировали на моей коже, посылая небольшие толчки удовольствия по всему моему телу, когда он заполнял меня.

— Я так сильно люблю тебя, Оклин.

— Я тоже тебя люблю.

Я провела руками по его волосам и подвинулась, чтобы запечатлеть поцелуй на его влажном виске.

В конце концов он выскользнул из меня и перекатился на бок, но притянул меня к себе в объятия.

— Я всегда представлял тебя, когда думал о том, чтобы заняться с кем-нибудь любовью под звёздами.

Меня. Он представил меня, и это наполнило меня такой радостью, что я почувствовала, будто моё сердце снова разорвётся от его слов.

— Так, что мы теперь будем делать? — спросила я, запечатлевая поцелуй на его груди, когда он тяжело вздохнул.

— Теперь мы будем вместе.

— А как же университет?

— Мы не можем никому рассказывать, и сейчас нам придётся прятаться. Но, Оклин, — начал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Когда ты перестанешь быть моей ученицей, я собираюсь встречаться с тобой до чёртиков. Водить тебя на лучшие свидания. Покажу тебя миру, и пусть они все видят, что я самый счастливый мужчина на свете.

У меня болели щёки от такой напряжённой улыбки. Я так сильно любила этого мужчину, и хотя прошедший месяц был адом, я бы ничего не изменила, если бы это означало, что в конце всего этого я буду здесь, в его объятиях.

Если это означает, что я буду проводить с ним каждую ночь под звёздами.

КЭЛЛУМ

— Посмотри, как подпрыгивают эти идеальные сиськи, — прорычал я ей в шею, наблюдая, как её груди покачиваются при каждом моём толчке в отражении стекла. — Интересно, все ли внизу видят, как сильно тебе нравится, когда я внутри тебя?

— Кэл, — выдохнула Оклин, зажмурив глаза.

Её тело отражалось в стекле. Солнце, садящееся за город Сакраменто, было фоном, на котором я обвивал её своим телом.

Я укусил её за шею и начал трахать ещё сильнее. Её всхлипы перешли в стоны, а пальцы попытались впиться в стекло. Откинувшись назад, я сжал её бёдра и наблюдал, как я то входил, то выходил из её тугого, влажного жара.

— Да. Да, — воскликнула она.

— Ты хочешь, чтобы они наблюдали за тобой? Тебя заводит, что они видят твоё удовольствие?

— Да, — повторила Оклин.

Я наклонился над ней, прижимаясь грудью к её спине. Скользнув одной рукой спереди, я просунул пальцы ей между ног и потрогал клитор. Растирая сильнее, я пососал её мочку, прежде чем отстраниться, прикусив нежную кожу.

— Меня тоже, — выдохнул я ей в ухо, вызывая у неё оргазм.

Я продолжил свой безжалостный темп, сосредоточившись на её отражении, на том, как её киска сжимала меня крепко, как тиски, на её стонах.

И я кончил.

Мои глаза захлопнулись, когда мышцы всего тела напряглись от удовольствия, мои бёдра плотно прижались к её заднице, когда я вошёл в неё так глубоко, как только мог, чувствуя каждый последний пульс на своём члене.

Я запечатлел последний поцелуй на влажной коже её спины, когда звон в моих ушах наконец утих.

— Ты же не думаешь, что они правда что-то видят? — спросила Оклин, тяжело дыша.

Смеясь, я вышел из неё и застонал.

— Наверное, нет. Но забавно представлять, что могут. Мне кажется, что тогда ты кончаешь сильнее.

Её волосы упали мне на лицо, когда она повернула голову, чтобы игриво посмотреть на меня.

— Это не так.

— Хорошо, — сказал я с большим сомнением в голосе. — А теперь пошли. Мы опаздываем, — я шлёпнул её по заднице, а затем направился в ванную за мочалкой.

— И кто в этом виноват? — спросила она, вваливаясь голой, с платьем в руке.

Я повернулся с мокрой мочалкой и вытер её между ног, вызвав резкий вдох.

— Ты, из-за того, что вышла в этом платье. Ты же практически умоляла меня трахнуть тебя.

Я отбросил мочалку в сторону и быстро поцеловал её в губы.

— А теперь одевайся.

— Я уже была одета до того, как ты стянул всё с меня, — сказала она моей удаляющейся спине.

Я помахал рукой, но продолжил путь в гостиную нашего отеля. Наши чемоданы всё ещё стояли нераспакованными у двери, они были доставлены всего несколько часов назад. Трудно поверить, что двадцать четыре часа назад я наблюдал, как любовь всей моей жизни шла по сцене, чтобы забрать свой диплом.

Я сидел в своей академической одежде и сводил аплодисменты к минимуму, потому что она попросила меня не вставать и не