— Да нет… Разве только, что люблю тебя. Люблю и желаю тебе всего самого лучшего. Будь счастлива, Анна… без меня.
— Не волнуйся, выживу. Помни одно: ты ничем мне не обязан. Мне ничего от тебя не нужно. Спасибо за то, что согревал меня холодными ночами.
— Вот как? Ну что ж… А ты помни, что я тебя люблю. По-настоящему.
— И что из этого? Любишь, но все равно уходишь! — Темные глаза ее снова наполнились слезами. — Отец Фелисии тоже клялся мне в любви, а потом родители потребовали, чтобы он меня бросил, и у него не хватило сил сопротивляться. Может быть, и тебе не хватает смелости признать, что у вас с Мередит все кончено?
— Этого я не знаю, Анна. И не узнаю, пока не переселюсь в Калифорнию.
Анна поняла, что разговор окончен. Медленно, словно во сне, она вышла в прихожую и распахнула дверь.
Стив замер на пороге. Ему хотелось сжать Анну в объятиях, поцелуями стереть слезы со щек, отнести в спальню и любить там, любить яростно и безоглядно, как бывает только в первый и в последний раз… Но нет, он этого не сделает. Он слишком любит ее, чтобы снова причинять ей боль.
Сердце его разрывалось от муки, но одна мысль утешала, словно лучик света в бескрайней тьме. До отъезда еще две недели. Они будут видеться в больнице. Может быть, ему удастся поговорить с ней еще раз, все объяснить так, чтобы она поняла… может быть, она простит его.
Он переступил порог, и Анна захлопнула дверь. Несколько мгновений он стоял, ожидая, что дверь снова откроется. По ту сторону послышались глухие рыдания. Но Стив не стал стучать или нажимать на кнопку звонка — просто стоял. И Анна не открыла дверь, хотя знала, что он там.
Волоча ноги, словно столетний старик, Стив двинулся вниз по лестнице. Он думал о том, что потерял не только любовь — лишился дома, который за эти месяцы стал ему почти родным. А что ждет впереди? Неизвестность.
Мучила его и еще одна мысль. Что Анна скажет Фелисии? И что подумает девочка о человеке, который гулял и играл с ней, а потом уехал, даже не сказав: «Прощай»? Она такая крошка, но в недолгой жизни ей встретились уже двое мужчин-предателей…
От Анны он поехал прямо в больницу и, найдя Харви Лукаса, сообщил, что уезжает. Он рассказал о своей новой работе и откровенно признался, что никогда не пошел бы на такой шаг, если бы не Мередит.
— Понимаю тебя, — задумчиво ответил Харви. — Что ж, жаль, конечно, с тобой расставаться, но, думаю, ты поступаешь правильно. Самое главное в жизни — семья, и, чтобы ее сохранить, порой приходится идти на жертвы. Да, кстати, — спросил он уже в конце разговора, — что это у тебя с Анной Гонсалес?
— Ничего. А что? — с беспокойством откликнулся Стив.
На работе они с Анной вели себя очень осмотрительно и надеялись, что никто не догадывается об их романе. Оба считали, что так будет лучше.
— Несколько минут назад она позвонила сюда. Сказала, что поругалась с тобой и не хочет больше работать с тобой в одной команде. Попросила изменить расписание так, чтобы вы с ней не сталкивались. Знаешь, похоже, ты и вправду сильно ее обидел.
Стив отшатнулся, словно получил пощечину. Анна разрушила его последнюю надежду, но он понимал, что она права. Рвать — так сразу.
— Да, мы разошлись во мнениях, — ответил он деревянным голосом и, откашлявшись, продолжал: — Поспорили из-за диагноза. Я две ночи не спал, устал как собака и, боюсь, повел себя по-идиотски. Наорал на нее совершенно несправедливо. Потом, конечно, извинился, но Анна меня не простила. Она не из тех, кто легко забывает обиды.
«Не простила, — эхом откликнулось у него в голове. — И никогда не простит».
— Возьми ее в свою смену, Харви. Она отличный врач, и работать с ней одно удовольствие.
— Так и сделаю. Что ж, Стив, удачи тебе в Калифорнии. Жаль тебя терять, скажу честно, а еще больше жаль, что мне так и не удастся заняться наукой! Ну кем мне тебя заменить, скажи на милость? Во всем Нью-Йорке не найдется второй такой светлой головы и золотых рук!
— Ну что ты, Харви! Впрочем, спасибо.
— И, послушай, — заговорщически наклонился к нему Харви, — если в Калифорнии у тебя ничего не выйдет, возвращайся сюда! Не успеешь оглянуться, как я сбегу отсюда и уступлю тебе свое место. Я эту больницу больше видеть не могу!
— Ерунда, не прикидывайся! Ты любишь свою работу. Как и я, — с грустью добавил он.
— Ты обязательно найдешь себе подходящее место в Калифорнии. Держи меня в курсе, что и как.
— Обязательно, — пообещал Стив. — И позаботься об Анне. Боюсь, я обошелся с ней жестоко и низко. — При этих словах слезы подступили у него к глазам.
— Перестань, не кори себя! Я-то знаю, в какого дьявола ты превращаешься, когда двое-трое суток не поспишь. В такие минуты я и сам готов тебя возненавидеть!
Он рассмеялся, и оба вышли из операционной.
Остаток дня Стив провел на работе. Он мечтал увидеть Анну — не вышло. Как не вышло и в следующие две недели.
Следующие две недели ушли на сборы и подготовку к отъезду. Стив без труда нашел покупателя для квартиры.
Правда, тот предложил не слишком высокую цену, но, обсудив это с Мередит, Стив решил, что проще продать квартиру, чем держать ее пустой или сдавать. Собрав чемоданы и договорившись о перевозке мебели в Калифорнию, он переехал в отель.
В день перед отъездом коллеги устроили ему прощальную вечеринку. Медсестры утирали слезы, врачи твердили, что не представляют своего отделения без Стива. Анна на банкет не пришла.
В день отъезда лил дождь. Стив взял с собой медицинский саквояж и один небольшой чемодан — прочий багаж он отправил поездом вместе с мебелью.
Уже садясь в самолет, он вспомнил, что сегодня первое апреля — День смеха. Хорошенькую шутку сыграла с ним судьба! И каких еще розыгрышей от нее ждать?
«И все же я поступил правильно, — думал Стив, следя, как самолет поднимается в воздух и небоскребы Нью-Йорка остаются далеко внизу. — Анна заслуживает большего, чем я могу ей дать. Ей нужен надежный человек — не женатый и не подлец. А я, увы, не удовлетворяю обоим условиям».
В отличие от Анны и Стива в Нью-Йорке, Мередит и Кэл наслаждались каждой минутой, похищенной у судьбы. Никогда еще страсть их не пылала таким ярким пламенем!
В последние свои выходные они сняли номер в небольшой гостинице в долине Кармел и два дня не разлучались: по многу часов проводили в постели, гуляли, держась за руки и целуясь, снова возвращались в постель, любили друг друга, а затем вели в ночной тиши долгие разговоры… Но в их беседах не слышалось ни слова о будущем. Будущего у них не было — только краткие мгновения ослепительного настоящего, которое вот-вот уйдет в прошлое.
В день приезда Стива Кэл улетал в Лондон. Накануне отлета он приехал к Мередит и оставался у нее до полуночи. Даже этой квартире — верной хранительнице их тайны — суждено было отойти в прошлое: по просьбе Стива Мередит уже сняла жилье в городе.
