Ознакомительная версия.
– Катрин, черт возьми, да вы с ума сошли! Смерть Христова! Вас нельзя оставлять ни на минуту!! Не успей я вовремя, вы были бы уже на дне оврага! Вы не слышали меня?
Я покачала головой в ответ, он поднялся и подал мне руку, помог встать, отряхнуться от листвы и пыли.
– Вы могли погибнуть, – продолжал шут, немного успокаиваясь. – О чём вы только думали?
– О птицах, – ответила, выискивая глазами крысенка.
Зверёк сидел на месте и, казалось, совсем не заметил того, что сейчас произошло между людьми.
– О птицах? Да, что с вами?! – воскликнул Шико, размахивая руками. – Вы не подумали о том, что могли умереть?
– Нет, не подумала, – ответила, отряхивая юбку. – Да и что с того? Кому нужна моя жизнь?
– Мне! Черт возьми! Как вы не понимаете?! Я не могу без вас!..
– Что? – я словно очнулась от долгого сна. – Что вы сказали, господин де Шико?
– Вы не ослышались! – его взгляд был серьезен, как никогда прежде. Мой господин, мэтр Шико, не шутил в эту минуту, и оттого по моей спине пробежали мурашки, а сердце бешено заколотилось в груди. Между тем, он подошел ко мне и взял за руку. – Я никогда бы не сказал вам ни слова, никогда бы не выдал себя даже жестом… но вы сами вынуждаете меня к этому шагу, Катрин. Неужели вы никогда не думали, не видели, что рядом с вами находится человек, для которого вы желаннее глотка воздуха?
– Я… – у меня перехватило дыхание. Я не могла подобрать слов, чтобы выразить собственные чувства. Шико – шут и паяц, но со мной мэтр никогда не играл в свои игры. Сейчас он был искренним. Я это видела. Впервые, сняв маску, Жан-Антуан обнажал передо мной свою душу – ранимую и хрупкую. – Господин де Шико, я…
– Молчите, прошу вас! Дайте мне сказать, я умоляю вас, выслушайте, – его глаза будто прожигали меня, я не могла вынести этот взгляд и посмотрела на небо. Шико продолжал мою пытку. Его слова были приятны, но они пробуждали странные чувства. Я не знала, куда деться от смущения, охватившего меня.
– Не надо, господин де Шико, – попыталась возразить.
Ведь я вдова, храню память о муже, а сердце заходится в бешеном темпе от того, что шут касается моего платья, руки. От одного его взгляда сбивается дыхание. Да что со мной!
– Я не могу больше так, Катрин! Я не могу видеть вашу тень, вместо живого человека… Я люблю вас! – он обнял меня и наши губы встретились в первом и таком страстном поцелуе.
Мы снова упали в траву, я потеряла голову от чувства, накрывшего меня своей волной с головой. Это после, возможно, стану винить себя за минутную слабость, но сейчас – во мне не было ни тени смущения, сомнения… только желание вновь почувствовать себя любимой, настоящей, живой. Мы спасали друг друга от боли и одиночества, мы обретали гармонию чувств и мыслей…
Я поняла, наконец, где сделала ошибку. На память пришло то, что говорила Агнесс, читая судьбу по руке Луи. Значит, моя любовь – это Шико?
Но как я могла догадаться, что не безразлична этому человеку? Конечно, шут всегда был рядом, всегда и во всем помогал мне, но его заслонял собой Луи…
Невозможно за ярким солнцем, разглядеть облик луны, или почти невозможно.
Мы вернулись в дом Горанфло вместе, и Шико объявил своему другу, что с этого дня он умер для всего мира. Ещё шут уговорил аббата составить письмо для короля.
Никогда до сих пор я не видела мэтра настолько счастливым. Ко мне же постепенно возвращались цвета окружающей жизни. Я вспомнила, как дышать и как верить.
Несколько дней пролетели, точно один безоблачный счастливый миг.
В одну из ночей Шико пришел в мою комнату, как муж. Я не смогла отказать ему, потому что вдруг поняла, насколько мне дорог этот человек. И если бы он встретился мне первым, до Бюсси, то все было бы совсем иначе.
– Жан, я прошу тебя, выслушай! Я хочу, чтобы между нами не было ничего, что может помешать нашему счастью, – сказала я, выскальзывая из его объятий.
– О чём ты? – он сел в кровати. Его обнаженный мускулистый торс в свете луны смотрелся восхитительно. Передо мной сидел сильный, мужественный человек и смотрел глазами, полными любви, – Иди ко мне!
– Подожди! Я не успела сказать Луи, он не знал… что я, – как же подобрать слова, чтобы объяснить, чтобы он поверил, – Я не из этой жизни, Жан.
– Я знаю. В моей жизни нет таких женщин, как ты. Никогда не было и не будет, – он встал рядом. – Иди ко мне!
Я сделала шаг и обернулась, крысенок громко расчихался. Появилось облако, как тогда, в Москве. Оно удлинялось в мой полный рост, чем приводило меня в ужас.
Конечно, случись такое раньше, я бы вернулась домой, не задумавшись, а сейчас.
– Роки, где же ты раздобыл этот чеснок? – спросила малыша. Он оглянулся на меня и опрометью кинулся в открывшийся проход, – Куда ты, дурачок?! Вернись!
– Катрин, что происходит? – Жан-Антуан встал возле пленки, но она не пропускала его через себя, я видела, как он отдернул руку.
– Я из будущего, далекого будущего, в котором мы никогда не встретимся, Жан. Мне нужно уходить… – шагнула домой, понимая, какой сделала выбор.
– Подожди, я не отпущу тебя! Я никуда тебя не отпущу! – Шико поймал воздух, я оказалась недосягаемой для его объятий. По разные стороны тонкой преграды, мы смотрели друг на друга с болью и пониманием, что это навсегда. Притронувшись к прозрачному полотну, каждый со своей стороны, ощущая лёгкое покалывание на кончиках пальцев, прощались и прощали друг друга.
– Береги себя! – прошептала я, – Возвращайся к королю, ты ему нужен. Без тебя Франция будет другой.
– Я найду тебя! – одними губами ответил он, а потом пленка исчезла, закрыв для меня его мир.
Я дома. Даже не верится в происходящее. Роки, сумасшедший от счастья, зарылся в своем «домике», шебурша там и попискивая. С одеждой снова произошли изменения, на мне появился спортивный костюм, вместо ночной сорочки. Я села в кресло и закрыла глаза – чуть больше года жизни там, а сколько здесь? Совпадало ли время?
Первое, что пришло на ум – родители. Как и что они думают о своей пропавшей дочери?
Схватила телефон, но вовремя остановила себя. Вначале следовало узнать, какой сегодня год и день. Телевизор боялась включать: вдруг узнаю, что мир изменился? Нет, этого я бы точно не пережила. Поэтому решила осваиваться постепенно.
Выглянула сквозь пыльное окно, на дворе ярко-желтая госпожа – осень. Прошла по комнатам – всё осталось почти прежним, только пыли слишком много. На кухне – пустой холодильник, в котором даже нет повешенной мыши, хотя… я открыла морозилку. Да, там были замороженные куриные окорочка и небольшой кусочек сала. Чеснока тоже не оказалось на месте. Видно, мы все-таки его весь забрали в тот день, на отдых.
Ознакомительная версия.
