Гамбино выглядит безумно, но, когда его глаза смотрят на мои, с одним лишь взглядом ярости, я молча позволяю ему сказать слово против меня. Гамбино дёргает голову назад к своим людям.
— Убери их. Послушаем, что скажет мистер Картер. В конце концов, — он мрачно улыбается моему разбитому внедорожнику, — он выбросил сотню тысяч только для того, чтобы привлечь наше внимание.
Пока мужчины смотрят на меня с недоверием, я громко заявляю:
— Вообще-то, у меня есть кое-что, что вы захотите увидеть.
Когда Гамбино смотрит на меня, будто я официально злоупотребляю гостеприимством, я говорю:
— Но мне нужно привести другого парня. Он ждёт моего сигнала. Он не придёт, пока я не позвоню.
Кастильо выглядит растерянным.
— Увидеть что?
Мои слова выходят медленно, содержательно.
— Ты действительно захочешь увидеть это.
Без секунды на раздумье он кивает в согласии:
— Возьми своего парня внутрь.
Опускаю одну поднятую руку, чтобы поднять телефон и позвонить. Ни минутой позже, в конце дороги появляется чёрный Ягуар ХЕ, медленно спускаясь к месту, где скопились люди снаружи.
Тонированное окно опускается, и Брэйден Келли высовывает голову, улыбаясь.
— Кто-то заказал пиццу?
Когда никто не улыбается, усмешка Брэйдена сходит с его лица, и он бормочет:
— Сложная аудитория.
Он выходит из машины, и его братья, Шейн и Коннор, выходят следом. Рука Коннора до сих пор плотно завернута в марлю, огнестрельные раны, которыми я его наградил, ещё свежи. Шейн прислоняется к машине, в то время как Коннор садится на капот.
Вито Гамбино возражает:
— Ты сказал один парень, Картер.
Ему отвечает Коннор, и он делает это с ох*енным жаром:
— Если ты думаешь, что мы позволим нашему братишке быть запертым в доме с такими, как вы, и нас не будет рядом, чтобы убедиться, что он уйдёт в том же состоянии, в котором прибыл, — усмехается он, — ты сошёл с ума, старик.
Гамбино обиделся, как Коннор и предполагал.
— Ах ты, мелкий ублюдок…
Но Кастильо прерывает его, глядя на мальчиков Келли:
— Я знаю твою мать, Эйлин. — Он спокойно говорит им: — Она хорошая леди. Держит всех в ежовых рукавицах. Держит свою семью близко. Она мне нравится.
Шейн как обычно всегда дипломатичен, поэтому склоняет голову, и его благодарность искренна.
— Спасибо. Мы тоже её любим в большинстве случаев.
Коннор, который не переставал пялиться на Вито Гамбино, находит слова и объясняет:
— Слушай, мы не пойдем с Брэйденом. Мы просто собираемся потусоваться здесь, полностью на виду. Когда речь идёт о семье, мы серьёзно относимся к безопасности. Я думаю, вы, мальчики, можете это понять.
Вито с долгим вздохом умеряет пыл, качая головой.
— Давайте уже покончим с этим.
Он зовёт всех мужчин в дом, останавливаясь, чтобы прошептать что-то одному из своих солдат, и когда вход почти свободен, два солдата встают прямо напротив Коннора и Шейна. Когда я вхожу в дом рядом с Кастильо, я слышу, как Коннор бормочет одному из мужчин:
— Ну, разве ты не милашка в своём модном костюме.
Мы входим в гостиную, комнату, где встреча была в полном разгаре перед моим неожиданным приходом, и Брэйден приступает к работе, устанавливая свой ноутбук у большого телевизора на стене и подключая провода. Он поднимает мне большой палец, когда он готов, и я встаю рядом с ним и обращаюсь к людям из андеграунда:
— Я не знаком с некоторыми из вас, но большинство узнают меня. Те из вас, кто не знает моего имени, как минимум, знает моё положение.
Я останавливаюсь, чтобы осмотреть многоликую толпу.
— Видео, которое вы будете смотреть, волнует. Без прикрас. Но мне нужно, чтобы вы помнили, что мы люди чести. Я прошу вас посмотреть видео полностью и прежде чем реагировать, хорошенько подумать.
Мой взгляд смертоносен.
— У меня кошачьи рефлексы, и я стреляю быстрее, чем любой из вас, ублюдки. Меня поддержали тридцать самых смертоносных мужчин и самых крутых сук в континентальной части США, одним из моих недавних приобретений стала Эйлин Келли. Я не только похоронил её младшего сына, но и сделал две дырки в её среднем сыне несколько дней назад.
Мой взгляд проходит мимо ухмыляющегося Клаудио Конти, и я хочу ударить пистолетом этого придурка. Для протокола я добавляю:
— Что касается вас, я неприкосновенен. Помните это.
Я шагаю вперёд, чтобы положить руку на плечо Эдуардо Кастильо. С его места я смотрю сверху вниз на Вито Гамбино, прежде чем сказать:
— Может, тебе стоит сесть со мной.
Слегка сузив глаза, он следует за мной к кожаному дивану, занятому двумя солдатами. Когда мы подходим, они встают, освобождая места. Эдуардо сидит, а я обвожу взглядом комнату, наблюдая за десятками людей, сидящих и стоящих в тишине.
Шоу начинается.
После незаметного кивка Брэйдену, экран загорается, и он подходит ко мне, встав на колени у дивана. Улыбаясь, Брэйден наклоняется и шепчет:
— Подумал, я бы немного оживил это, понимаешь? Ради развлечения.
Прежде чем я успеваю спросить его, о чем он, черт возьми, говорит, трек «Turn Down for What» DJ Snake и Lil Jon ревёт через динамики, шокируя меня и мужчин вокруг меня. Хотя я хочу вырубить его нах*й, теперь уже слишком поздно, и, стиснув челюсть, я позволяю продолжить.
Эдуардо Кастильо пытается возразить, но я качаю головой, крепко положа руку ему на колено, и его разъяренное лицо переключается на просмотр фильма, который заставит плакать взрослых мужчин.
На первые двадцать секунд песни Брэйден смонтировал видео почти как видеоклип. Следующим на экране появляются длинное видео, на котором Дино и Алехандра целуются в постели.
На двадцать второй секунде, когда ритм пропадает, картинка резко меняется.
Дино даёт пощечину Алехандре. Джио пинает её под ребра. Ана давится х*ем Джио, а затем её рвёт на пол. Джио хватает её за шею и протирает её лицом рвоту. Дино привязывает Ану к кровати. Крупный план залитого слезами лица Аны. Джио грубо трахает Ану в задницу, пока Дино мастурбирует рядом. Крупным планом измученное лицо Аны.
Это длится и длится, и каждое короткое видео заставляет меня обводить взглядом всю эту комнату, не желая ничего, кроме как уничтожить болезнь, которая живет внутри мужчин Гамбино.
Беглый взгляд на комнату показывает, что видео попало в цель. Мужчины, закостенелые мужчины, смотрят с разинутыми ртами. Они ошеломлены.
В середине песни видео меняется, и Эдуардо Кастильо наблюдает, как его сын и наследник Мигель выпотрошен их надёжным союзником. Джио садится на Мигеля и снова и снова бросает в него охотничий нож, и он делает это с улыбкой.
Сквозь музыку звучит сдавленный крик, и, не раздумывая, я беру старика за руку и сжимаю. Мое безмолвное послание быть решительным. Скоро всё закончится.
Конец близок, и я закрываю глаза, насмотревшись.
После окончания песни, когда музыка стихает, я слышу звуки гневного рычания взрослых мужчин и некоторые младенческие рыдания.
Мои глаза резко открываются, и я встаю прежде, чем кто-либо успевает отреагировать.
Семья Кастильо едва держится на плаву. Люди Гамбино отступает от главы своей семьи в надежде слиться с фоном.
Я поднимаю руку перед всеми мужчинами, прося тишины, и когда я получаю ее, то останавливаю взгляд на теперь бледном Вито Гамбино.
— Теперь вы спрашиваете себя, можете ли вы всё еще называть то, что Алехандра Гамбино сделала со своим мужем, преступлением, за которое должна понести наказание. Вы все тогда называли это убийством. Я спрашиваю вас сейчас, многие ли из вас до сих пор в это верят?
Ни одна рука не поднимается.
— Не знаю, как вы, но я бы назвал смерть Дино самообороной со стороны Алехандры.
Мой голос охрип, начинает проявляться гнев:
— Эту красивую девушку выдали замуж в восемнадцать лет. Её уверили, что её муж хороший человек, а когда выяснилось, что это не так, она закрыла рот, потому что ей сказали, — я перевожу взгляд на Кастильо, — что она должна нести это бремя. Эти жертвы были необходимы ради семьи.
