может быть, недели. Это уже немного приелось.
— Зачем ты это делаешь?
Легкая дрожь в ее голосе — единственный признак того, что я ее понимаю.
— Потому что ты мне надоела. — Я пожимаю плечами.
Чисто. Просто. Перерыв.
Это то, что нам нужно.
Так почему же у меня болит левая сторона груди, когда я наношу каждый удар.
Я делаю глоток из бутылки скотча, которую держу в руке, и закрываю глаза, чтобы не видеть, как она уходит.
Но когда я открываю их снова, она все еще здесь. Почему она все еще здесь?
Мои слова уже должны были прогнать ее.
— Почему ты все еще здесь?
— Я пытаюсь понять, пьян ты или просто придурок.
Я мрачно смеюсь. Звук отвратительный.
— И то, и другое, — говорю я холодно, отстраняясь от ситуации. — Ты была такой же, как и все остальные девушки. Хороша для того, чтобы продержаться несколько дней, а потом перейти к другой. Я скажу, что трахалась ты лучше многих.
Она пытается скрыть это, но эти слова наносят удар.
Она делает шаг назад, ее взгляд скользит сначала по Фениксу, потом по Рису. Они неподвижно стоят по обе стороны от меня. Я чувствую их недовольство. Им нравится Беллами, они считают, что она мне подходит. Возможно, им не нравится, как я с ней разговариваю, но они всегда меня прикроют.
Она уходит.
Ее шаги размеренны, и я знаю, что она пытается сохранить размеренность шагов, чтобы не убежать, потеряв самообладание.
Я знаю, что причинил ей боль.
Я смотрю, как она уходит в глубь дома. Молчание затягивается, прежде чем Рис нарушает его.
— Ты чертов мудак. — Он говорит, качая головой. — Я знаю, что ты горюешь, что все еще тяжело и ты не знаешь, как это пережить, но это не то. — Он уходит, засунув руки в карманы.
— Да, уходи. Посмотрим, будет ли мне до этого дело.
— Я не уйду, Роуг. Ты, придурок. — Он сказал это с явным разочарованием в голосе. — Я иду за Беллами, чтобы попытаться исправить беспорядок, который ты только что устроил. Потому что, обещаю тебе, ты пожалеешь об этом завтра, когда не будешь так злиться и выходить из себя. Я гарантирую это, даже если ты сам себе в этом не признаешься.
Он ушел, не сказав больше ни слова.
— Что-нибудь еще хочешь добавить? — бросаю я в сторону Феникса.
Он качает головой.
— Ну вроде все.
Он направляется за ним, затем останавливается и поворачивается ко мне.
— Я знаю, что тебе больно, ты имеешь на это полное право. Но применять словесный огнемет к единственной девушке, о которой ты когда-либо заботился, — это не тот способ справиться с этим.
Именно это я и делаю. Я хочу накричать на него. Я отталкиваю людей. Лучше причинить боль, чем быть обиженным.
Гневная энергия проносится по моему телу, как удар смертоносной молнии. Я поднимаюсь на ноги, гневно вышагивая под старым дубом. Я не могу это контролировать.
Она, блять, важна. Что я делаю? Нет, у нас всегда был срок годности. Почему бы не сделать это сейчас? Я еще не уверен, что закончил.
Я реву от разочарования, желая вырвать противоречивые мысли из своего мозга. Чего я хочу?
Потребность в насилии.
Потребность драться.
Потребность преследовать ее.
Все они борются за внимание внутри меня, стремясь к доминированию. Я с силой бью по стволу дерева. Многократно. В течение пятнадцати секунд я наношу удары без раздумий.
Левый хук.
Правый хук.
Левый хук.
Правый хук.
Что я наделал?
30
— Беллами! Беллами, подожди!
Я не останавливаюсь. Более того, я увеличиваю темп, пытаясь отдалиться от Риса. Я иду так быстро, как только могу, не выглядя так, будто я физически убегаю.
Я не хочу, чтобы он подумал, что я убегаю.
Я злюсь, а не страдаю.
Я должна сохранить бесстрастное лицо. Я не позволю ему выставить меня дурой.
Меня разыграл парень, кто мог это предвидеть?
Буквально все. Тебя предупреждали, а ты не послушала, идиотка.
Я яростно вытираю слезы с лица, когда они выходят наружу.
Это слезы гнева. Потому что его тон был откровенно неприемлем. Не слезы обиды, потому что он только что провел электропилой по моему сердцу.
Нет.
Это праведные, а не наивные слезы.
Да кого я обманываю, думаю, Рис слышит звук моего сердца, истекающего кровью, с того места, где он находится.
Я слышу, как прямо за мной останавливается машина.
— Беллами, остановись. Куда ты собралась? Неужели ты надеялась обогнать машину на такой скорости?
— Чего ты хочешь, Рис? Я устала. — Я говорю, продолжая идти, пока машина медленно едет рядом со мной.
— Посмотри на меня, пожалуйста.
Я так и делаю. Феникс сидит рядом с ним, управляя машиной. Он протягивает ко мне руку, когда мои глаза встречаются с его глазами.
Почему мне не может понравиться ни один из них? Они так же хороши собой, как Роуг, хотя ни у кого нет таких загадочных глаз, как у него. Или таких красивых ресниц и скул.
Но они забавные и милые, по крайней мере, для меня.
Почему мне должен был нравиться их ущербный друг-садист?
Потому что друг-садист заставляет тебя чувствовать то, чего никогда раньше не чувствовала. Потому что ты хочешь вскрыть его, поваляться в его повреждениях и сделать их своими, потому что ты знаешь, что вместе вы справитесь с ними.
Заткнись.
Я поднимаю подбородок и скрещиваю руки, прежде чем встретиться с ним взглядом.
— Он не хотел этого, — говорит Феникс.
Я отпускаю беззлобный смешок.
