через социальные сети, я не сомневаюсь, что в следующем году они откроются с шумом.
Следующим летом и каждый следующий год.
И я буду здесь.
Улыбаясь, я смотрю на чистое голубое небо, а на голове у меня красуется новая ковбойская шляпа, которую мне купил Чарли. Ветер дует мне в спину, солнечные лучи бьют в лицо. Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю.
Наконец-то я чувствую себя полноценной.
Этим летом я поняла, что могу сделать очень многое.
Я выбираю направление своей жизни. Никто другой.
Я сильна благодаря своему сердцу, а не вопреки ему.
У меня есть ковбой, который любит меня.
У меня есть друзья, и я обрела еще одну семью.
Остаться с Чарли, жить в Воскрешении ― это то, что я должна сделать.
Оглянувшись, я замечаю, что Чарли смотрит на меня с гордостью в глазах. Он подмигивает мне, и у меня внутри становится теплее, как всегда, когда я смотрю на него.
От жизни.
От любви.
Мое внимание привлекает громкий смех, и я вижу группу гостей, танцующих на пастбище.
Я отступаю к краю деревьев, желая сделать групповой снимок для видео, которое я готовлю к концу года. Как только я делаю снимок и опускаю телефон, мой мир начинает вращаться.
― О нет, ― бормочу я. Трепетание. Перед глазами появляются черные точки.
Желая уединиться, я ухожу в лес и прижимаю два пальца к пульсу на шее, прислушиваясь к учащенному сердцебиению. Сегодня, когда я таскала дрова для прощального ужина и бегала в лодж за припасами, я слишком сильно нагрузила себя.
― Прости, ― шепчу я, прижимая руку к сердцу. ― Ты в порядке. С тобой все будет хорошо.
Я должна быть в порядке.
Шорох в лесу пугает меня, и я оборачиваюсь.
В десяти ярдах от меня на поляне стоят Фэллон и Уайетт, в нескольких дюймах друг от друга. Их тихие голоса звучат возбужденно.
Я прикусываю губу. Я свидетель того, чего не должна видеть, но не в силах отвернуться.
С тихим рычанием Уайетт вынимает сигарету изо рта и тушит ее о кору дерева.
Фэллон бросает на него яростный взгляд, но Уайетт тянется к ее руке. Сначала она упрямо пытается отстраниться, отказываясь от его прикосновений, но потом сдается. Я наблюдаю, как их указательные пальцы переплетаются, словно виноградные лозы. Уайетт притягивает ее к себе, что-то говорит, но она отказывается сдвинуться с места. Тогда Уайетт отпускает ее руку и направляется к своему трейлеру.
Затаив дыхание, я отступаю назад, прижимаясь к дереву.
Фэллон оглядывается по сторонам. Свет, падающий сквозь ветви деревьев, танцует на серебристом шраме ее изящной челюсти. Ее прищуренные карие глаза осматривают окрестности, и после секундного колебания она следует за Уайеттом.
Я улыбаюсь.
Когда я выхожу из леса, к кругу присоединяется еще один грузовик. Пожилой мужчина в ковбойской шляпе и с длинными седыми усами стоит и разговаривает с Чарли.
Когда я подхожу, мужчина смотрит в мою сторону, засунув большие пальцы в петли ремня.
― Это, должно быть, она.
― Так и есть, ― говорит Чарли, опуская руку мне на плечо. ― Это моя девочка, Руби.
Моя девочка. Мои губы растягиваются, потому что я вижу, что он горд и немного взволнован. Это читается в его глазах и в пространстве между нами. Любовь.
Чарли продолжает знакомить нас.
― Руби, это Стид. Отец Фэллон и самый крутой старый ублюдок в Воскрешении.
Стид заливисто смеется и энергично пожимает мне руку. Его длинные усы напоминают мне какого-то мудрого ковбоя из вестерна.
― Приятно познакомиться с сердцем ранчо Чарли.
― Привет, Стид. Приятно познакомиться. ― Я краснею от комплимента и улыбаюсь Чарли игривой улыбкой. ― Это огромная честь. Не уверена, что заслужила ее, поскольку я не местная.
Брови Стида взлетают вверх.
Чарли рычит на меня.
― Я понял, о чем речь, подсолнух. ― Его выражение лица становится серьезным, когда он снова смотрит на Стида. ― Она такая же местная, как и мы с тобой.
Стид усмехается.
― Я верю тебе на слово, сынок.
― Вы все можете вести светские беседы на хребте, ― рявкает Форд, подходя к нам. В руках у него длинная зажигалка и портативная колонка.
Появляется Дэвис с холодильником. У него топор и бумажные фонарики.
― Поехали, ― говорит он, направляясь к своему старенькому Шевроле. ― Сегодня у нас семейный сбор.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Чарли.
― Что такое семейный сбор?
Форд обнимает нас с Чарли и просовывает между нами свое ухмыляющееся лицо.
― Это место, где мы собираемся все вместе и сплетничаем о Чарли.
Я хихикаю над братским подшучиванием и улыбаюсь, когда Форд взъерошивает волосы Чарли. Смеясь, Форд уворачивается, прежде чем Чарли успевает схватить его за рубашку и дать сдачи.
Чарли хмурится вслед брату, но я слышу улыбку в его голосе.
― Это единственный день в месяце, который мы никогда не пропускаем. Даже если общаться с Уайеттом ― все равно что зубы выдергивать.
Форд бросает взгляд на костер.
― Где он вообще?
Кончики моих ушей становятся розовыми, когда я вспоминаю сцену, которую видела в лесу.
― Думаю, он пошел в дом за пивом, ― вру я, желая выиграть им время.
Пока все собираются и готовятся, начинается суматоха.
― Нам не нужно оставаться здесь на вечеринку? ― спрашиваю я Чарли.
― Нет, ― отвечает он. ― Все улажено. Мы провели здесь достаточно времени. Теперь мы позволим нашим гостям повеселиться, а сами пойдем праздновать. Это традиция ранчо.
― Не могу дождаться, когда увижу это, ― говорю я, прижимаясь к нему. Его глаза темнеют, и он целует меня в губы.
Форд ухмыляется.
― Да, черт возьми. Когда летнее солнце начинает опускаться, самое время отправиться на хребет.
― Ух ты, ― хмыкает Уайетт, внезапно появившись из ниоткуда. ― Похоже, у нас есть пара раздолбаев, готовых зажечь сегодня вечером.
Чарли вскидывает темную бровь.
― А где пиво? ― спрашивает он.
Уайетт выглядит озадаченным.
― Его не было в доме? ― спрашиваю я, бросая взгляд на Уайетта и надеясь, что он поймет, что я хочу сказать.
Его внимание переключается на меня, и он кивает.
― Конечно, не было, Руби. Должно быть, Дэвис захватил его.
Дэвис проницательно смотрит на своего младшего брата.
― Рубашка надета наизнанку.
― Новая тенденция, ― заявляет Уайетт. Но кончики его ушей, едва прикрытые лохматой копной волос, ярко-красные.
Несколько минут спустя появляется Фэллон с непроницаемым выражением
