— Бее мои коллеги не спонтанны. Возьмем Майкла Макдермотта, прошлый декабрь, Уэйкфилд, Массачусетс, «Эджуотер текнолоджи», АК, дробовик двенадцатого калибра. Конкретные цели. Бухгалтеры. Все, кто имел отношение к вычету двух тысяч баксов из его зарплаты...
— Кевин, я не хочу говорить ни о Майкле Макдермотте...
— Он был жирдяем.
— ...ни об Эрике Харрисе и Дилане Клиболде...
— Слабоумные. Создают плохую репутацию массовым убийцам.
Франклин, я говорила тебе, что он одержим теми Колумбиискими парнями, перещеголявшими его на шесть жертв всего лишь через двенадцать дней после четверга-, я уверена, что упомянула их только для того, чтобы взбесить его.
—По крайней мере, Харрис и Клиболд любезно облегчили бремя налогоплательщиков быстрым уходом из жизни.
— Нытики просто пытались раздуть число жертв.
— Почему ты этого не сделал?
Он, похоже, не оскорбился.
— Зачем облегчать всем жизнь.
— Всем вроде меня.
— Включая тебя, — спокойно сказал он.
— Конечно. Но почему Дана Рокко, а не другая учительница? Почему именно те дети? Что сделало их такими особенными?
— Ну, они мне не нравились.
— Тебе никто не нравится, — уточнила я. — Они выиграли у тебя в кикбол? Или тебе просто не нравятся четверги?
В контексте новой специализации Кевина мой намек на Бренду Спенсер можно считать классической аллюзией. Бренда убила двух взрослых и ранила девять учащихся своей средней школы в Сан-Карлосе, Калифорния, только потому, что, как впоследствии прозвучало в сингле «Бумтаун рэтс», «я не люблю понедельники». Поскольку это оригинальное зверство датируется 1979 годом, шестнадцатилетняя девица опередила время. Знанием детского пантеона Кевина я заработала то, что у других детей называлось бы улыбкой.
— Наверное, составление того списка было нелегким проектом, — сказала я.
— Трудоемким, — любезно согласился он. — Начиналось с пятидесяти, шестидесяти серьезных претендентов. Честолюбиво. — Он покачал головой. — Но не практично.
— Ладно, у нас есть еще сорок пять минут. Почему Денни Корбитт?
— Бездарность!
— Ты помнишь имя гавайского мастера по копировальным машинам, но сомневаешься в именах убитых тобой людей.
— Йосуги хоть что-то совершил. Корбитт, насколько я помню, просто таращил глаза, будто ждал,
когда закроется занавес.
— Значит, Денни был бездарностью. Ну и что?
— Видела, как этот тупица играл Стэнли в «Трамвае «Желание»? Я бы лучше имитировал южный акцент под водой.
—Какую роль ты играешь? Грубияна? Хвастуна? Откуда это? Брэд Питт? Знаешь, ты сам подхватил легкий южный акцент. И не очень хорошо получается.
Его товарищи по заключению в основном чернокожие, и его речь начала искажаться соответственно. Он всегда говорил со специфической медлительностью, как будто прилагал усилия, как будто ему приходилось выгребать слова изо рта лопатой. Расслабленная экономия согласных и глаголов, присущая выходцам из городских гетто, заразительна. И все же я была довольна, что сумела раздразнить его.
— Я не играю роль. Я и есть роль, — пылко сказал он. — Брэду Питту придется играть меня.
(Значит, он слышал: «Мирамакс» уже начинает снимать кино.)
— Вздор! Брэд Питт староват для роли жалкого старшеклассника. Даже если бы он подходил по возрасту, ни один зритель не поверит, что такой ловкий красавчик способен на идиотские поступки. И знаешь, я слышла, что у них трудности с кастингом.
Ни один голливудский актер не желает даже багром касаться твоей жалкой рольки.
— Пусть ищут сколько угодно, лишь бы не Ди Каприо, — проворчал Кевин. — Он кретин.
— Ближе к делу. Чем тебе не угодил Зигги Рандолф? Вряд ли ты мог обвинить его в том, что он не соответствует твоим высоким художественным критериям, как Денни. Поговаривали, что у него большое будущее в профессиональном балете.
— Профессиональное будущее было в его заднице.
—Его речь, в которой он объяснил, что он гей и гордится этим, имела большой успех. Ты этого не смог вынести, не так ли? Все учащиеся говорили о его смелости.
— Подумать только, — изумился Кевин. — Получать овации за то, что делаешь это через задницу.
— Но я никак не могу понять, почему Грир Уланова. Кудрявая коротышка с выступающими вперед зубами.
— С лошадиными зубами, — поправил меня Кевин.
— Обычно ты злился на красоток.
— Что угодно, лишь бы она заткнулась. Надоела ее болтовня о заговорах реакционеров.
— А, вот в чем дело, — догадалась я. — Петиция.
(Не знаю, помнишь ли ты, но, когда речь зашла об импичменте Клинтона, по Гладстонской школе циркулировало возмущенное обращение к конгрессменам от Нью - Йорка.)
—Мамси, признай, что сильное увлечение президентом — дикая глупость.
— Я думаю, что тебе не нравятся люди с любыми увлечениями.
— Новые теории? Думаю, тебе нужна своя жизнь.
— У меня была жизнь. Ты забрал ее. — Мы с вызовом уставились друг на друга. — Теперь ты моя жизнь. Все, что от нее осталось.
— Как трогательно, — сказал он.
— Но разве не в этом состоял твой план? Только ты и я, чтобы наконец узнать друг друга.
— Опять теории! Как интересно.
— Совито Вашингтон. — До конца списка было еще далеко, а время истекало. — Я читала, что он сможет ходить. Ты разочарован?
— А мне-то что?
— Но раньше ты им интересовался? Настолько, чтобы попытаться его убить.
— Не пытался его убивать, — твердо сказал Кевин.
—О, понимаю. Ты оставил его с ранами в бедрах нарочно. Боже упаси, мистер Идеальный Психопат не мог промахнуться .
Кевин вскинул руки.
— Ладно, ладно! Я ошибся! Я вовсе не собирался отпускать тупого киномана.
— Джошуа Лукронски, — вспомнила я. — Ты слышал, что «Мирамакс» пригласил твоего друга Джошуа консультантом по сценарию? Они хотят исторической достоверности. Сбываются мечты «тупого киномана».
Кевин прищурился. Ему не нравится, когда посторонние примазываются к его славе. Он также негодовал, когда Леонард Пуг завел свою веб-страничку KK’bestfriend.com, на которой раскрывал грязные секреты нашего сына за цену двойного клика. «Лучший друг, черт побери! — рычал Кевин, когда появилась та страничка. — Ленни был ручным хомяком».
