Он еще раз проверил запоры входной двери, а затем пошел приготовить себе постель. Завтра ему предстоит множество дел.
Вообразить ход мыслей противника Трелони было нетрудно. Ренфрей потому и думал, что Джейк станет хранить копию своей работы в квартире Кэтрин, поскольку сам именно так и поступил бы, доведись ему что-то прятать. В подобных обстоятельствах его меньше всего смущала бы мысль, что он подвергает близкую ему женщину реальной опасности. Джейк все лучше понимал логику этого человека и то, как отразить его возможное в будущем на падение.
Но что случилось с Джиллиан?
Джейк лежал в темноте и думал об этой женщине. Она возникла в его жизни в тот период, когда ему пришлось вести светский образ жизни – вращаться среди известных персон, посещать множество мест, в которых, по мнению издателей, ав тору бестселлеров появляться совершенно необходимо. Словом, тогда он позволил втянуть себя в то, что явно противоречило его натуре. С началом съемок фильма по его первой книге дела пошли еще хуже, и он нашел в себе силы покончить с такой жизнью.
Джиллиан свила для него уютное гнездышко, привила ему вкус к хорошим вещам, и Джейк погрузился в этот закрытый мирок, отдыхая от всего внешнего. Но он был одинок. Внутренне, в самых: глубинах души, это одиночество всегда ощущалось им, хотя Джиллиан постоянно находилась где-то рядом, отдаляясь и приближаясь, но никогда не покидая его и исподволь, со свойственной ей искушенностью в житейских делах, внушая ему, что без нее он просто пропадет. Хотя на самом деле их совместная жизнь – это он осознал далеко не сразу – была выгодна ей одной.
Неприступность и способность все и вся послать к черту были присущи ему с самого детства, сначала проявляясь как способ самозащиты, а потом став неотъемлемыми чертами характера. С Джиллиан он умудрялся сдерживать свой норов. Она все делала так убежденно, так блистательно, что ему оставалось только держаться в сторонке и наблюдать за происходящим. И поначалу это его вполне устраивало.
С течением времени Джейк постепенно начал приходить в себя, но было уже поздно.
Он горестно улыбнулся. Они были мужем и женой, она даже хотела ребенка. При воспоминании об этом Джейк почти развеселился. Ребенком Джиллиан надеялась привязать его к себе еще крепче, повергнуть в еще большее несчастье. Но он и без того чувствовал себя достаточно несчастным, особенно когда понял, что на самом деле представляет из себя его супруга со всеми ее старыми связями и старыми друзьями…
Совсем уже собравшись заснуть, Джейк вдруг вновь обрел ясное сознание, вспомнив о своей хрупкой и прекрасной гостье. Его стиснутые губы расслабились, а тело, напротив, так и напряглось – от нахлынувшего желания. Он не просто желал эту женщину, он хотел и ребенка от нее. Хотел видеть ее переменной, и знать, ощущать, чувствовать, что частица его жизни слилась с нею и вскоре принесет прекрасный плод, который пока созревает в ее недрах. Он так хотел, чтобы она осталась с ним, жила с ним. От хмеля мечтаний его отрезвил простой вопрос: захочет ли и она того же?
На следующее утро, принимая душ, Джейк по донесшимся звукам догадался, что Кэтрин уже на кухне и хлопочет по хозяйству. Он быстро натянул джинсы, свитер и пошел посмотреть, что она там делает.
Кэтрин заваривала чай, и это сразу напомнило ему тот день, когда он впервые привел ее к себе и распорядился, чтобы она пошла и приготовил чай, а сам засел за газетные вырезки и записи касающиеся Ренфрея. Тогда на ней было ярко-синее платье с белой отделкой. Теперь она в шелковом халатике, наброшенном поверх ночной рубашки. И сама она казалась такой шелковой, нежной, что у Джейка, когда он вошел в кухню, перехватило дыхание.
Подкравшись, он, не сдержавшись, обнял Кэтрин.
– Джейк! – Она откинула голову и посмотрела на него смеющимися зелеными глазами. – Ты меня напугал.
– Доброе утро.
Ладони его даже как будто слегка покалывало от ощущения хрупкой женской нежности, и он почувствовал, как сильно хочет ее. Стоило ему плотнее прижать ее к себе, она наверняка почувствовала бы это, поскольку его желание обрело весьма ощутимую форму.
Нет, сегодня слишком много дел, и дел весьма важных, из-за которых он даже работу свою решил отложить. Да и благородно ли воспользоваться ее положением – положением человека, временно лишившегося жилья? Нет, нет, убеждал он себя, сейчас ни в коем случае нельзя позволять себе ничего подобного, тем более что и его собственная ситуация слишком еще неопределенна. И потом, он может вспугнуть ее, и тогда ничто не помешает ей покинуть его дом. И куда же она пойдет?
Он отпустил ее.
Они сидели на кухне друг перед другом и пили чай.
– Мне бы надо одеться, – заговорила наконец Кэтрин, и щеки ее вспыхнули румянцем смущения.
– Здесь только одна ванная комната, – весьма деловито сказал Джейк. – Но я уже там побывал. Так что допьешь чай, и она в полном твоем распоряжении. А я тем временем позвоню кое-кому. После чего мы отправимся по магазинам, надо же нам как-то приводить в порядок твою квартиру.
– Не думаю, что удастся сделать это за один раз, – тихо проговорила Кэтрин. – Придется все восстанавливать понемногу, вещь за вещью. Собственно, так, как я и обустраивалась сначала, когда только въехала.
– Нет уж, придется мне постараться справиться с этим делом побыстрее, – твердо возразил Джейк, не отводя от нее глаз. – Разгром в твоем жилье – в значительной мере моя вина, Кэтрин. Надеюсь, мне удастся привести его в прежнее состояние до конца недели.
– Но сейчас уже среда.
– О'кей. Значит, до среды следующей недели.
– Да что ты, Джейк! Разве это возможно? – улыбнулась она. – Я что-то плохо себе это представляю.
– Доверься мне. Неужели ты думаешь, что такой человек, как я, не способен сделать все что угодно для своей лесной нимфы?
Его большая ладонь мягко накрыла ее руку, лежавшую на столе.
– Это я-то лесная нимфа?
– А кто же еще?
Джейк смотрел на нее, и она заметила, как в его глазах промелькнул и тотчас погас огонь желания, подавленный усилием воли. Кэтрин по привычке прикусила нижнюю губу, и глаза его тотчас вспыхнули вновь. Он сжал ее руку, и она издала тихий сгон, который еще больше воспламенил его.
– Кэтрин… – Он встал, обошел стол и, не отводя от нее глаз, приблизился к ней.
Лицо его выражало напряжение, которое наверняка испугало бы ее, не опусти она в этот момент глаза. Но и сама Кэтрин испытывала нечто подобное и, когда он поднял ее со стула, стояла рядом с ним, подняв голову в ожидании поцелуя и ни секунды не сомневаясь, что Джейк сейчас поцелует ее. Он и в самом деле прижал девушку к себе и поцеловал, восхищаясь нежной податливостью ее тела, тем, как она ласково прильнула к нему. Это было сущей пыткой.
