придумаю!
— Нет, просто… спасибо!
Долгий пристальный взгляд глаза в глаза, а затем:
— Подойди! — ласково поманил ее, расплываясь в довольной ухмылке.
Девушка привычно и послушно вторглась в его личное пространство.
Шумно выдохнули оба, заключая друг друга в давящие объятия.
— Ну, привет! — жаркий шепот на ушко. Шепот, от которого она мгновенно покрылась мурашками от кончиков пальцев до кончиков волос.
— Виделись сегодня! — уткнулась носом в изгиб его мощной шеи, вдыхая аромат тела, смешанный с парфюмом. Теперь вздрогнул уже он. — Нормально до дома добрался? Без происшествий?
Тяжелый вздох. Поцелуй в макушку.
— Да, но…
— Но?
— Знаешь, с каждым разом мне становится все тяжелее и тяжелее уезжать от тебя по утрам! Было бы гораздо проще…
Щеки вспыхнули огнем. Чувство вины затопило душу до краев.
— Знаю! Я… я обязательно расскажу им!
— Когда?
— Скоро!
На его лице ходуном заходили желваки. Так сильно он стиснул зубы.
— Ты стесняешься меня?
— Нет! Конечно, нет!
— Тогда в чем дело?
Обреченно вздохнув, Ирина призналась, как на духу:
— Боюсь, они меня просто не поймут из-за нашего… школьного прошлого!
Красницкий задумался на миг, недовольно фыркнув:
— В таком случае, — схватив за талию, он усадил Синицыну на подоконник и вклинился между бедер, — у нас с тобой большие проблемы, пучеглазая!
Ее кинуло в жар от его близости.
— Какие? — проскрипела пересохшим горлом.
— Я не намерен более шкериться по углам, как сопливый подросток! Ты моя! Только моя! И каждый членоносец ВУЗа должен об этом знать! Потому что я сломаю челюсть любому, кто попытается подкатить к тебе свои шары!
— Ш-ш-ш! — она мягко приложила палец к губам Вячеслава, вынуждая замолчать. Ибо почувствовала, как сильно тот закипает в своем праведном гневе. — Пожалуйста, не злись! Никто. Ничего. Ко мне. Не подкатит. Слышишь?
— А ты услышала? — угрожающий рык. — Услышала?
— Да!
— В таком случае…
— М-м-м?
— Поцелуй меня!
Обычная фраза, брошенная вкрадчивым хриплым голосом, подействовала на Ирину, как удар током. Словно двести двадцать вольт сквозь тело пропустили, не иначе. Жалостливо всхлипнув от желания подчиниться, она подалась вперед, приклеиваясь к широкой мужской груди своей грудью. Боже! Как же дико колотилось сейчас сердце за его ребрами. Прислушавшись к внутренним ощущениям, Ира поняла: собственный пульс ничуть не отстает. Ревет. Оглушает. Поддавшись порыву, она обхватила ладонями лицо Красницкого и едва не запищала от восторга, чувствуя под пальцами густую острую щетину.
— Не брился?
— Не успел, — отозвался тот заторможенно, буравя ее масляным поплывшим взглядом. — Колючий?
— Да, — прикрыв потяжелевшие от наслаждения веки, девушка медленно скользнула щекой по его «наждаку», пробуждая к жизни тысячи своих нервных окончаний и покрываясь мурашками, — но мне нравится! — вздрогнула. — Очень нравится!
Сдавленно зашипев, молодой человек сам припал к пухлым губам Ирины.
Медленно. Томительно. Растягивая удовольствие. Смакуя каждый момент.
— Малышка, — произнес глухо, вжимаясь в нее своим напряженным пахом, когда им все же пришлось оторваться друг от друга, дабы сделать очередной глоток воздуха, — скажи, ты хочешь? Хочешь кончить?
Воздух внезапно закончился в легких. А самая чувствительная часть тела сжалась и призывно запульсировала от предвкушения. Цепляясь за остатки разума, Ира решительно возразила, непроизвольно стискивая его бедра коленями:
— Господи, да ты сумасшедший! Не здесь же, Слава!
— Не здесь, — жалящий укус в шею, — я специально паркую машину за углом, где нет ни окон, ни камер! На случай, если нам захочется… побыть вдвоем.
— Офигеть!
— Именно! Что скажешь?
— Не знаю, — заметалась, пытаясь обуздать свои желания, — пара в самом разгаре… я уже долго отсутствую, и…
— Пятнадцать минут роли не сыграет!
— Тарасова меня…
— К черту старую грымзу! Забей! Я куплю ее с потрохами! — Красницкий вновь яростно поцеловал свою «пленницу». — И не только ее! Я весь универ ради тебя подкуплю, если придется! Всех до единого!
— Но, Слава…
— Ничего не могу с собой поделать! — стиснул в объятиях так сильно, что закружилась голова. — Сдохну, если не окажусь в тебе прямо сейчас!
— И я!
— Что ты?
Твердо выдержав его одичалый взгляд, игнорируя полыхающие от смущения щеки, Ирина призналась срывающимся голосом:
— И я сдохну, если ты… не окажешься во мне… прямо сейчас!
— Так! За мной иди. Живо!
— А кофе?
— Да черт с ним!
К автомобилю Вячеслава они практически бежали, умудряясь еще каким-то образом поддерживать интимную беседу.
— Скажи… скажи, что хочешь меня!
— Хочу!
— Сильно?
— Сильно!
— Уже влажная?
— Сам проверь!
— О, я проверю!
Разблокировав двери, молодой человек быстро юркнул на заднее сиденье, увлекая Ирину за собой. Затем он торопливо выпустил наружу свою каменную эрекцию прямо сквозь прорезь в джинсах. Девушка тоже времени зря не теряла: проворно задрала подол платья на уровень талии, сдвинула в сторону кружевные трусики и, вибрируя от напряжения, оседлала парня.
Замерев на секунду, Слава медленно усадил ее на себя, заполняя до предела.
Салон наполнился протяжным двойным стоном. Благополучно пережив первое проникновение, Красницкий принялся наращивать темп. А спустя несколько щадящих ударов, он стал жестко и остервенело вколачиваться в нее до упора, стискивая ручищами, что было мочи, и поглощая стоны и крики собственным ртом. Разрядка наступила быстро и оказалась ослепительно острой для обоих. У нее потемнело в глазах. Он же, сжимаемый ее внутренними стенками, едва успел выскользнуть наружу, прежде чем брызнул горячей вязкой струей в ладонь Синицыной.
— Ты
