руку пожал:
— Спасибо за помощь. Надеюсь, эту тетю накажут по полной.
— Не волнуйся, такую поломать на раз-два. Всех выдаст.
— Я поеду тогда.
Понятно, что ничего не закончилось: впереди куча показаний и очных ставок, суд, но сегодня хочу побыть вместе со своей семьей. Нервы восстановить.
Я сел в машину, на дорогу выехал и набрал Полонского. Благодарить буду.
Дина
В понедельник я приехала в Дорогомиловский суд. Я на свободе, значит, мой развод не откладывался. Мне было страшно, что история с агентством усугубит мое положение, но после рассказа Максима о роли Жени в моем спасении, страх ушел. Вряд ли Савин станет удерживать меня шантажом, или требовать равную опеку над Матвеем. Кажется, мы переросли это.
Я приехала на полчаса раньше. Морально подготовиться хотела. Нужно развязаться с прошлым. Оно меня на дно тянуло, а я стремилась на небо к розовым единорогам и яркой радуге. Да-да, пусть это будет скучная, обычная, но очень счастливая жизнь.
— Привет, — поздоровался Женя. Он сидел на лавочке на крыльце и пил кофе.
— Здравствуй.
— Я и тебе взял, — он кивнул на стаканчик рядом. — Будешь?
Я скептически отреагировала на предложение. Больше Евгению Савину не доверяла. Не хотелось бы проснуться где-нибудь в другой стране.
— Не доверяешь? — хмыкнул и подвинулся, чтобы присела. — Поговорим, прежде чем пойдем разводиться?
Я устроилась рядом. Ощутила знакомый запах, приятный, но совершенно не определяемый. Видимо, и Женя такой. Он не относился к обычным людям никаким образом.
— Хорошо выглядишь, — сделал комплимент. Хотел волос коснуться, но удержал руку. Савин и сам с иголочки одет, причесан, гладко выбрит. Идеальный муж. Такого не заподозришь во лжи, измене, предательстве.
— Спасибо, что помог Максиму. Не ожидала.
— Ты знаешь, что тебя в обиду не дам. Думаешь, мог бы жить, когда ты в тюрьме страдаешь?!
— Не знаю, Жень. После всего…
— Я потерял тебя, да? Окончательно? — он повернулся и на меня с такой беззаветной тоской посмотрел. Он был идеален, но глаза выдавали, насколько ему тяжело. Возможно, он и вправду любил меня…
— Мы закончились, — просто ответила я.
— Ты любишь его?
— Ты же знаешь. — Отчего-то не хотелось очевидным признанием делать ему больно. Савин открылся с такой стороны, что тошно было, но все же где-то глубоко в душе осталась искра тепла и благодарности. Я, наверное, слабохарактерная дура, но добро мне ближе, чем месть. — Я люблю, Максима. Очень.
Женя жадно скользил глазами по моему лицу, впитывал каждую букву признания. Он поверил и смирился.
— Я понял, — он допил кофе и выбросил стаканчик в урну. — Скажи Матвею, что папа в космос улетел. Больше вас не побеспокою.
— Жень, если ты хочешь общаться…
— Нет, — отрезал он. — Я уеду. Я не могу жить с тобой в одном городе и не быть рядом. Для меня это пиздец как сложно.
Что на это скажешь? Вероятно, так будет лучше. Для всех.
— Я оставлю тебе квартиру. Ты ведь всегда хотела иметь личное пространство, — поддел меня.
— Не нужно, — я совершенно искренне улыбнулась. — Я нашла себя. Рядом с ним и сыном.
— Тогда Матвею оставлю. Пусть хоть что-то от меня будет.
Я кивнула. Если это решение Жени, протестовать не стану. Когда-нибудь я расскажу сыну всю правду, чтобы он понял меня. И его. А там уж сам решит, что делать с подарком.
— Ну что, пошли разводиться? — Женя предложил мне руку. Я позволила помочь мне подняться.
На суде мы были образцовыми супругами, которые желали расстаться полюбовно. Мы не делили имущество. Женя полностью отдал опеку над Матвеем мне, а также заявил, что мы готовы к разводу и не нуждаемся во времени на примирение. Это был широкий жест.
— Через неделю получите свидетельство о разводе, — объявила судья Абрамова и добавила сухо: — Давно не было таких легких судопроизводств.
Сегодня было пасмурно. Лето догорало, дрожало на кончиках пальцев и прохладным каплями умывало лицо. Мы вышли на улицу чужими людьми. Я не чувствовала тоски или грусти. Мне стало очень легко. Увы, наш брак строился на обмане, а это непрочный материал. Если я снова выйду замуж, то поставлю во главу угла честность и доверие.
— Поразительно, — произнес Женя, наблюдая, как дышу полной грудью, стоя под редкими крупными каплями. Скоро дождь разгуляется. — Словно и не было пятнадцати лет. Помнишь, как пришел Аллу забирать и тебя увидел. Влюбился сразу. И сейчас готов.
— Жень, — я покачала головой, — не надо.
— Знаю… — но вопреки словам притянул меня и к губам прижался. — Последний поцелуй…
Я не ответила на него, но и не оттолкнула. Пусть будет последний.
— Прощай, красавица.
— Прощай.
Женя впервые не добавил «моя». Значит, мы порвали наши связи. Я села в машину и поехала домой. Сегодня у нас всех был выходной. Мы сами его устроили! Макс с Матвеем в Сколково. В нашем доме. Надеюсь, что-нибудь приготовят. Я ужасно голодная!
Я зашла во двор и сразу повела носом. Шашлыком пахло! Во рту слюна собралась, а ноги сами понесли на задний двор. Они стояли ко мне боком и нанизывали мясо на шампур. Макс, точнее. А Матвей сосредоточенно чистил сосиски и укладывал на сетку.
— А мама больше любит мясо или курицу?
Матвей задумался, голову почесал и выдал:
— Креветки.
Макс одобрительно хмыкнул и посмотрел на большой контейнер маринованного мяса. Я громко рассмеялась, даже слезы из глаз брызнули. Как я их люблю. Обоих. Наивысшим счастьем для меня станет, если они полюбят друг друга. Как отец и сын. Я отдавала отчет, сколько времени было упущенное, что этого может никогда не случится — максимум дружба — но надежда ведь умирала последней…
— Мам, привет! Мы тут вкуснятину готовим!
— Вижу! И я такая голодная, что съем все, что предложите!
— Достать креветки? — заботливо поинтересовался Макс.
— Только если для тебя, — тихо ответила и, пока сын отвернулся, прихватила зубами пухлую нижнюю губу. Макс намек понял. Я теперь официально (ну почти) свободная женщина — мне все можно.
Уже вечером мы, обнимаясь, сидели на диване. Матвей с Пончиком так объелись, что отдыхали на втором этаже — здесь была крутая игровая. Сын оценил.
— Дин, Дюймовочка моя, — Максим достал из кармана футляр, — надеюсь, я не бегу впереди паровоза… Я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Выйдешь за меня?.
Я любовно провела пальцами по знакомому, очень красивому лицу, такому мужественному, с четкими линиями и резким разлетом бровей. Мой. Наконец-то вместе. Спустя столько лет. Не знаю, какое нас ждет будущее, но обязательно узнаю!
— Конечно,
