— Катя, у меня и в мыслях не было тебя обманывать, — как можно мягче произнесла я. — Мне показалось, ты напугана, тебя что-то беспокоит, поэтому я и подошла к тебе.
Она только ухмыльнулась.
— Да, меня и правда кое-что беспокоит: я не хочу садиться в вашу американскую тюрьму.
— Но зачем ты это сделала?
— Твоя начальница была злой женщиной, ведьмой. Она хотела лишить меня работы.
— Лишить работы? За что?
Катя презрительно фыркнула.
— Ей не нравилось то, как я вытираю пыль в кабинете. Однажды заявила, будто я не убираю стаканы со стола и они оставляют крути на поверхности. Велела помощнице позвонить моему боссу.
— И ты в гневе ударила ее?
— Вовсе нет. Я защищалась. Она напала на меня первой.
Я вспомнила рану у Кати голове.
— Почему?
— Мона шла по коридору с вечеринки. Я зашла к ней поговорить, попросить не доставлять мне лишних проблем. Думала, она добрый человек, но эта стерва не стала меня слушать, сказала, что не желает видеть меня в своей редакции — даже в этом здании. Я толкнула ее, совсем легонько, не нанеся никакого вреда. Когда я повернулась, Мона ударила меня по голове своим пресс-папье. Я подобрала его и ответила тем же. Это называется самообороной.
Тоже мне самооборона. Рана Кати быстро зажила, а вот Мона вскоре скончалась. Очевидно, уборщица вошла в ярость и полезла драться. Только теперь я увидела в ней неуравновешенного человека. Однако надо высказать сочувствие и спасать себя.
— Полицейские все поймут, — уверила я. — Они знают, что такое самооборона.
Катя недоверчиво закатила глаза, у нее вдруг сменилось настроение.
— Знаешь, ты мне так помогла в тот вечер, — улыбнулась она.
— Каким образом? — удивилась я и сразу догадалась, каков будет ответ. Я сыграла во всей этой шараде прекрасную роль.
— Ты спросила меня о том, кто на нас напал. Подкинула хорошую идею. Мне осталось подыграть и рассказать то же самое полиции. Я даже придумала деталь про длинный рукав. Мне ненавистна эта работа, но Андрей считает, что я должна остаться здесь, чтобы не вызвать подозрения.
— Как Райан узнал правду? — спросила я, не поспевая за своими мыслями.
Катя покачала головой:
— Он позвонил в агентство, узнал, что на меня недавно поступила жалоба. Затем связался со мной и попросил встретиться на этаже, чтобы задать вопросы. Он совал нос, куда не надо, прямо как ты.
— Но как Райан догадался?
— Он видел меня в большом кабинете.
— Видел, как ты ударила Мону?
— Нет-нет, — сказала она с досадой в голосе. — Он заметил, как я до этого опорожняла мусорную корзину в кабинете. Причин возвращаться туда еще раз у меня не было.
Так вот что вспомнил Райан, когда я его расспрашивала. Он упомянул, что Катя шла по коридору. В газетах написали, что уборщица подверглась нападению в кабинете Моны, но что она там делала, если уже убралась в редакции? Значит, Райана осенило, и он догадался, что Катя последовала в кабинет за Моной.
— Ты рылась у него в столе и нашла там наркотики?
— Я заглядываю во все ящики, — самодовольно ответила она. — Знаю ваши секреты.
— И ты подсунула ему чистый героин. Это Андрей достал его?
Катя засияла гордой улыбкой.
— Скажем, у нас есть связи. Сразу после разговора с Райаном я позвонила брату, и он принес порошок. Не думала, что все произойдет так скоро. Ваш журналюга давно сидел на игле и умер бы рано или поздно.
— После того как я пришла к тебе домой, за мной последовал мужчина — слишком высокий для Андрея.
— Это кузен Андрея. Очень хороший человек. Он как-то нанес тебе визит ночью.
— Ив сауне. Как ему удалось устроиться официантом на барбекю?
— Ничего сложного. У меня есть связи на других этажах. Я уже устала от твоих вопросов. Скоро они закончатся?
— Катя, — произнесла я, чудом сохраняя спокойствие, — полицейские уже вышли на тебя. Давай поднимемся наверх и сами позвоним им.
Она грубо рассмеялась.
— Плохая идея. Ты ничем не отличаешься от Райана. Держишь все в тайне, чтобы написать громкую статью. К тому же мне нечего беспокоиться. У полицейских нет никаких доказательств.
Возможно, и так, но она явно не собирается рисковать. Надо уносить ноги. Где-то в подвале послышались шаги. Пора. Я отскочила от стола, резко развернулась и метнулась прочь.
Катя не успела схватить меня за руку и не побежала следом. Выскочив за дверь, я повернулась к выходу. В трех метрах стоял Андрей вместе с высоким худощавым официантом с бритой головой, которого я видела на кухне у Дикера. В страхе я попятилась назад.
— Ловите ее! — выкрикнула Катя.
Андрей достал из кармана черного кожаного пиджака металлический предмет и вытянул вперед руку. Секунду я тупо на него смотрела, будто мне решили передать слесарный инструмент. И тут поняла, что это нож. Короткий, толстенький ножик, отражающий свет при повороте руки.
Я повернулась и что есть мочи понеслась в другом направлении в неудобных для бега босоножках.
— Помогите! — выкрикнула я на ходу, голос прозвучал так тихо, словно я попросила у официанта счет. Второй крик получился громче, но никто не ответил.
Через пятнадцать метров тупик, но там развилка направо и налево. Вдруг погас свет, и я очутилась в кромешной темноте. Видимо, один из моих преследователей нажал на выключатель. Потеряв ориентир, я споткнулась, протянула руку в поиске опоры. С плеча соскользнула сумочка, а я ударилась боком о стену и упала.
По коридору, тяжело дыша, шарили Андрей с официантом, ощупывая все руками. Я в отчаянии вскочила, представив нож, и побежала дальше. Те двое практически нагнали меня. В воздухе мелькнула рука, задев меня за плечо. Такая лапища, должно быть, Андрея. Я рванула вперед, но тут меня поймали со спины за кофточку. Быстрым движением некто намотал ткань на кулак и толкнул меня в стену. Основной удар пришелся по голове, и я застонала. В попытке не свалиться снова я нащупала твердый выступающий предмет. Даже в темноте догадалась, что это красное ведро с надписью «Пожарное», наполненное песком. Я дернула за него так, что оно соскочило с гвоздя. Не глядя, наметила нужное направление и запустила. Судя по хрусту, попала в лицо. Андрей зарычал и выругался по-русски. Ведро покатилось по цементному полу.
Касаясь стены, я бросилась в бегство. В конце коридора из-за поворота проникал свет. Я побежала быстрее. Там было снова разветвление направо и налево — два освещенных хода. Интуиция подсказала, что правый должен привести меня обратно к лифту. Через небольшое расстояние появилось открытое пространство, заставленное большими картонными коробками и тележками. Черт его знает, где тут лифт или хотя бы лестница наверх. Сзади шаги.
