Я помню.
Да, она вспомнила все, как только очнулась в карете скорой помощи. Залесский попытался залезть в салон вслед за носилками, но женщина-врач, маленькая и худенькая на вид, гаркнула на него так, что Надю прошиб пот. Разумеется, Наденька предпочла бы вновь впасть в беспамятство и предаться воспоминаниям о своих мечтах рядом с Ржевским, но врач стала светить ей в глаза, раздвигая ее веки твердыми и сильными пальцами, ощупывать голову, мерять давление и задавать разные вопросы, которые к произошедшему не имели никакого отношения.
В больнице ее сразу же отправили на осмотр, и Наденька смирилась с тем, что сейчас для всех этих людей в белых халатах она всего лишь пострадавшее тело. Но в глубине души она знала, что, кроме тела, пострадала вся Надя Чарушина, целиком и полностью.
— Ты зачем мне шины порезала? — спросила она.
— Чтобы ты никуда не уехала.
— Я за тобой пошла! Но тебя не было.
— А я в дедовой сарайке спряталась.
— Зачем?
Церен протянула стакан. Наденька обхватила его поверх ее пальцев.
— Ты обиделась на меня? — спросила она.
Зая кивнула.
— Я такая дура, Надя! Лучше бы мы с тобой там стояли и ругались! Но я увидела, что ты в контору идешь и успокоилась. Думала, посижу немного, а потом уйду. И не заметила, что ты уже обратно потопала. А когда… Я глазам не поверила, когда увидела, как ты к нему в машину садишься! Ты же сама говорила, что терпеть его не можешь! Почему, Надя?
Чарушина поднесла стакан к губам и сделала маленький глоток.
— Не знаю, Зайка… Объяснить не могу. Что-то вдруг внутри щелкнуло. Он ведь в ресторане такие гадости про меня говорил. При всех. А я… — она покраснела. — У меня мысли о другом были, потому что… Мы с Тураевым… Я хотела проверить, есть ли у него синяк, а потом…
— Нет у него синяка, — вздохнула Зая.
— Нет…
— У Половикова этого синяка нет, — продолжила Зая. — Мне Кораблев сказал.
— Подожди, а как же… Получается, моя версия оказалась ошибочной?
Церен пожала плечами:
— Может, это был кто-то другой? Лось, например…
Зубы Нади звонко стукнули о край стакана.
— И все же, Зая, как ты додумалась испортить колеса на моей машине?
Церен заботливо поправила одеяло в ее ногах. Глаза ее при этом хитро поблескивали.
— Меня Денис попросил. Сказал, чтобы я проследила за тем, чтобы ты ничего не натворила.
— Офигеть! Это как это он тебя попросил? Когда?
Зая покраснела.
— Я жду, Заяна!
— Когда мы с тобой поругались у тебя в квартире, я ушла. А внизу Денис сидел. У него шнурок развязался. Ну и… он меня проводил, мы поговорили…
— Понятно. Спелись, значит, против меня? — Надя демонстративно поджала губы.
— Надя, они ведь уже вовсю работали над делом. Оставалось совсем чуть-чуть, но ты…
— То есть, я еще и виновата! Прекрасно! — Чарушина поставила стакан на тумбочку, и в этот момент открылась дверь.
Залесский, похлопывая себя по карманам, в накинутом поверх пиджака халате, вошел и принюхался:
— Чем это у вас здесь воняет? С ума сошли? Воздуха, воздуха надо! — он открыл форточку, а затем посмотрел на дымящуюся чашу.
— Что это за дрянь?
— Это сухой ковыль! — фыркнула Зая. — Мы ритуал проводим!
Залесский снял очки и подслеповато взглянул на Церен, затем снова напялил их на нос и развел руками:
— Ну я не знаю… Это уже вообще ни в какие ворота не лезет…
— Олег Иванович, пусть, — улыбнулась Надя. — Зая знает, что делает. Я ей верю…
— Верит она, — пробурчал Залесский. — Как вы вообще себя чувствуете, Надежда Николаевна?
— Хорошо, — просто ответила Надя. — Глаз только дергается, но у меня иногда так бывает.
— Ну-ну… — следователь сел на то же самое место на кровати, где недавно сидела Зая. — Понесла вас нелегкая с этим Половиковым.
— Откуда вы узнали, что это был он?
— Так все благодаря вам. И вашему папеньке.
— Моему отцу?
— Да. Дела, которые вы прислали. Я посмотрел, все они были об одном: о шантаже. Вот только заявления были написаны таким образом, что непонятно, что да как. Описания девушки одно, а имена все разные. Стали копать дальше. Выяснили, что они из одного города.
— Половиков сказал, что Лиза спаивала мужчин и делала провокационные съемки. Наверное, подсыпала что-то. Не думаю, что она занималась с каждым из них… — Надя бросила быстрый взгляд на Заю.
— Да понял я. Мы просмотрели записи из квартиры Тураева, где она жила. С его разрешения.
Наденька вспыхнула.
— Он мог бы вам сказать об этом и раньше!
— В том-то и дело, что не мог. Он не видел их. Человек, который был ответственен именно за его квартиру, не говорил ему об этом. Ну, то есть, в отчетах все было нормально. А сами записи Тураев и не смотрел. Говорит, великих ценностей в квартире нет, чужие не ходят. А на самом деле, там было феерическое шоу. — Теперь Залесский посмотрел на приоткрывшую рот Заю и кашлянул. — Ну, мы с вами понимаем, о чем речь, не так ли, Надежда Николаевна?
Она кивнула, а затем спросила:
— И что из этого следует?
— А то, что мы проверили этого товарища из, так сказать, службы безопасности. Получается, за то время, которое он наблюдал за Елизаветой Тураевой, он успел увлечься ею. И поэтому в свободное время тоже ходил за ней. Говорит, хотел познакомиться поближе, но духу не хватало.
— Дурак, — покачала головой Надя.
— Дурак, да. Только, — следователь опять похлопал себя по карманам, — теперь он свидетелем пойдет. Пришлось припугнуть статьей.
— Все дело в том, Олег Иванович, что Половиков мертв, и теперь его можно обвинить только заочно, и то лишь за покушение на Павла. Я боюсь, что касательно Ржевского опять могут возникнуть подозрения.
— А вы не бойтесь, Надежда Николаевна. Этот свидетель все и видел.
— Что видел?
— Все, что произошло на берегу.
— О боже… Но откуда вы…
— При личном досмотре на его теле были обнаружены ушибы, которые могли быть получены в момент столкновения с вашим автомобилем. Эксперты уже работают. Собственно, и ваш автомобиль сейчас у нас, так что…
— Ах ты ж… Лось… То есть, он бы так и молчал о том, что видел?
Залесский кивнул:
— Получается, что так.
— Понятно… А с телефоном как получилось? Почему она написала, что Ржевский ее убьет?
— Думаю, здесь сыграла роль обстановка, предшествующая убийству. Жертва ждала Ржевского, а появился Половиков. Адвокат и Тураев ужинали вместе с компанией, и Максим упомянул, что Лиза сегодня в доме. Поэтому у него нет желания коротать там вечер. Все хорошо
