После этого она ушла. На весь подъезд эхом раздавался перестук её каблуков. Глеб пребывал в шоке, но всё же закрыл дверь и вернулся ко мне.
— Мне всё это не снится?
Я взяла бумаги и тщательно их рассмотрела. Всё действительно так, как она сказала. Она официально отказалась от ребенка, а также согласилась на развод.
— Не снится, Глеб. Это всё реально.
— Это всё ты, — вдруг сказал Глеб и крепко обнял меня. — Ты все же исполняешь желания.
— Не я, — усмехнулась я и достала из поясной сумки мамино кольцо, которое лежало там всё время. Хотя я его не брала с собой перед поездкой в Корею. — Точно не я. Это не в моих силах.
Но Глеба было не убедить. Он крепко обнял меня, а затем аккуратно поцеловал. И в этот момент прибежала полусонная Ксютка.
Эпилог
Спустя год
Аплодисменты взорвали зал. Последние модели вышли на подиум и, стоя под софитами, гордо демонстрировали наряды победивших модельеров. К ним немедля поднялся Рене Бонне. Красивый мужчина в возрасте, которому должно быть больше шестидесяти, но на вид так точно не скажешь. Он взял микрофон и поблагодарил всех присутствующих. Он ещё долго что-то говорил, но я нагло пропускала всё мимо ушей.
После случившегося в Эфиопии мне и всему агентству пришлось много и тяжело работать. Поэтому сейчас я тихо наслаждалась успехом, сидя в тени зала.
Мы справились, и сейчас я находилась в Париже, где мои модели, лучшие модельеры и фотографы из России (и как оказалось не только) получали всеобщее признание. Некоторые из них остались со мной в агентстве «Малахитовая кошка», а кто-то успел договориться с другими известными брендами о сотрудничестве.
Как я и предполагала, участие Виктора Гайднера, как и Вениамина Лессовского, вывело конкурс на другой уровень. Гайднер славился своими головными уборами, а также уединенным образом жизни. Но его идеи, а также помощь неопытным модельерам, привлекли к нам дополнительный интерес. Лессовский же помог конкретно мне своей поддержкой среди бомонда. Из-за связи с Воровицкими моё агентство слегка подпортило репутацию. Каждому я не могла рассказывать историю о том, как меня шантажировали, или доказывать нашу невиновность. Ведь некоторые даже позицию жертвы могли выставить так, что это бы порочило меня и делало слабой. А в мире моды, вроде бы среди красоты и лоска, ни в коем случае нельзя показывать слабость или даже проявлять откровенную лояльность к чему-либо. Поэтому открытая поддержка Лессовского спасла меня от полного отвержения бомондом и сохранения более и менее стабильной репутации. Этакого реноме. Затем последовал громкий открытый суд, на котором я выступала не только как жертва и свидетель, но также, как и добросовестный гражданин, содействующий всеми силами следствию.
Журналы, газеты и интернет трубили об этом деле и, конечно, обо мне. И вот тогда мнение бомонда обо мне моментально изменилось. Они перестали злословить, а некоторые даже извинились за грубость. В итоге из-за всей шумихи вокруг агентства анонс конкурса распространился по стране за считанные секунды. Мы получили множество заявок, из-за чего многих пришлось пристраивать в дополнительные студии, чтобы не потерять ни одного таланта.
Рейвен стала звездой, как я и предвещала. Её взгляд притягивал каждого, не важно мужчина это или женщина. Он манил их и в то же время отталкивал. Ворон показал свою мощь и красоту и перестал быть вестником зла. Но чего я не ожидала, так это того, что Варя откажется от карьеры модели ради места организатора-распорядителя. Она захотела остаться в моём агентстве, чтобы стать частью административного персонала. Поэтому сегодня я оставляла её тут в Париже за главную. Если её будет интересовать эта должность даже после буйной предстоящей недели мод, то кто я такая, чтобы запрещать ей менять свой путь.
Я попрощалась со всеми на мероприятии и отправилась в отель собирать багаж. Через пять часов у меня самолёт до Москвы, поэтому мне предстояло немного поспешить, чтобы успеть на рейс.
Уже в такси по пути к Шарль де Голль я позвонила Марине, которая в эту поездку осталась в Москве. Она сначала долго не брала, а затем неожиданно переключилась на видеозвонок. Появилась размытая картинка, но через секунду изображение улучшилось, демонстрируя Рубин с насыщенно-красными волосами.
— С чего такая резкая смена стиля? — Удивилась я, раскрыв рот. Раньше не замечала за подругой любовь к радикальным переменам. — Только не говори, что захотела полностью изменить свою жизнь и начала с волос.
— Вообще-то эта смена стиля для фотосессии, — похвасталась Марина, поправляя идеальную укладку, и счастливо заулыбалась. — Ксюша, ты представляешь, мне сделали предложение на серию фотосетов. Боже мой, — она вскинула руки и громко захохотала, раскачиваясь на стуле в своём кабинете агентства. — Я столько лет держала себя в форме. Следила за каждой калорией и постоянно худела. Я с пятнадцати лет сидела на диетах и усиленно занималась спортом, чтобы не разжиреть. Вечно пила правильные, витаминные смузи вместо нормальной еды. Но тогда никто не хотел снимать меня. А сейчас…. Мои формы наоборот привлекли ко мне больше внимание, чем прежняя худосочность.
— Так, а теперь приостановись, — попросила я, когда такси притормозило на светофоре. — Тебя пригласили на съемку. А кто? Когда? Куда? Подробности, пожалуйста!
— Так сам Лессовский и предложил, — ухмыльнулась Марина, хлопая в ладоши и постукивая ногами о пол. — Вчера мне пришло от него предложение. Где написал, цитирую: «… на некоторых худоба выглядит неестественно. Вы, Марина, из другой плеяды людей. Именно вам настоящая красота только добавляет изюминку и привлекает взгляд. Истинная внешность придает человеку шарм и неиссякаемый магнетизм». — Марина подняла взгляд от листка, видимо на котором было распечатано письмо, и весело хохотнула. — Ксюша, я перекрасилась пару часов назад. Меня еще никто не видел такой. Но я так счастлива, что смогу хотя бы немного посниматься. Потому что как бы мне не нравилось работать в агентстве и заниматься с моделями, но я хотела быть моделью. Хотела сниматься и позировать перед фотоаппаратом.
— А Денис тебя разве не снимает?
— Снимает, конечно, — заулыбалась Марина и тихо добавила, прикрывая рот. — Но эти фотографии он ни за что не выставит. Слишком они личные и откровенные.
Я улыбнулась, представляя, как степенный Денис снимал эротические фото. Он вряд ли выставил бы на публику что-то очень личное. Особенно, если это «личное» касалось обнаженного тела любимой женщины.
— Ты ему ещё не говорила?
— Только спросила, что он думает об этом, — ответила Марина. — Он ответил, главное, чтобы я не влюбилась в другого фотографа и была счастлива во время работы. Всё остальное на мой выбор.
Я хотела ещё кое-что спросить Марину, когда услышала, как открылась у неё дверь и прозвучал опешивший голос обсуждаемого фотографа.
— Бо-же-мой! — Денис подошёл к Рубин. Заодно он появился и в моём поле видимости. Я наблюдала, как он разглядывал волосы подруги и даже аккуратно потрогал пару локонов, будто сомневался, что краска настоящая. — Что это?
— Это я, Марина. Не узнаешь?
— Марина, что же ты сделала? — прошептал он.
— С волосами? — уточнила она с улыбкой. Хотя в глазах мелькнуло возрастающее напряжение. Всё же Денис сейчас не улыбался и его лицо казалось непроницаемым.
— Нет, с мозгами!
— Что?! — воскликнула Марина и встала, начиная злиться. — С моими?
— Нет! С моими, — громче крикнул Денис. — Почему у меня все мысли из головы пропали. Хочу сказать что-то правильное и нормальное, но в голову лезет один бред.
— Может, потому что я красивая? — с облегчением и с вернувшимся кокетством спросила Марина, выставляя бедро.
— А может потому что ты сексапильная и вышибаешь мне мозг своим нестабильным поведением?
А это что-то новенькое. Не ожидала таких слова от Дениса. Он всегда сохранял невозмутимый вид, был спокоен и не предвзят. Но сейчас он показался другим: живым, энергичным и эмоциональным. Это удивляло и вызывало восхищение перед Мариной. Потому что она умудрилась вытащить его из прочной скорлупы холода и равнодушия.
