И я чувствую, как периодически вздымается его член, как каждые четыре-пять секунд происходит очередной спазм…
Это тоже вызывает во мне маленькие пульсации удовольствия.
Мы так и засыпаем, не желая, чтобы этот момент заканчивался, никогда.
Глава 71
Бьянка
Когда я просыпаюсь на следующее утро, Адриано нет рядом со мной в постели.
И я не слышу звука душа в ванной.
На секунду меня охватывает паника.
Он уехал без меня!
Но я говорю себе, что нет, он, наверное, разговаривает со своими братьями.
Я принимаю душ, надеваю одежду, которую постирала прислуга, спускаюсь вниз и убеждаюсь, что права: Адриано и Никколо беседуют в гостиной за чашкой кофе.
Никколо улыбается, увидев меня в дверях.
— А, белла, заходи. Мы как раз обсуждали детали твоего предстоящего приключения.
Когда я подхожу, Адриано улыбается мне.
И, притягивая меня за руку, целует в губы.
Я немного удивлена, что он делает это в присутствии брата.
Но мне приятно.
Никколо только усмехается.
Затем я сажусь рядом с Адриано, а Никколо подробно рассказывает о плане.
Когда он заканчивает, то пожимает плечами.
— Признаться, это авантюра… но я думаю, что все получится. А Адриано сможет импровизировать, если случится что-то непредвиденное.
— А непредвиденное всегда случается, — бормочет Адриано.
— Есть сомнения? — спрашивает Никколо.
— Да, но я их игнорирую, — отвечаю я. — Все, что мне нужно знать, — это то, что вы обеспечите безопасность моих родителей, несмотря ни на что.
— Я даю тебе слово, как и Дарио, — заверяет меня Никколо.
— Ты не заставишь их уехать, если?..
Мой голос дрожит. Я не могу заставить себя сказать «если со мной что-то случится».
Никколо прекрасно понимает, что я имею в виду.
— Они будут жить здесь как почетные гости до конца своих дней.
— … хорошо.
Это все, что мне нужно знать.
Перед отъездом я завтракаю с матерью и отцом.
Пока мы едим, я стараюсь не думать о словах «в последний раз».
Мама понимает, что что-то не так… но не знает, что именно.
Когда она спрашивает, я отвечаю, что мне нужно съездить во Флоренцию, чтобы уладить кое-какие дела с Адриано, и что, когда все закончится, мы вернемся.
Я говорю ей, чтобы она хорошо провела время, пока меня не будет, и что Алессандра позаботится о ней.
Отец не смотрит на меня. Казалось, что он находится где-то между гневом и горем.
Наконец, когда мне пора уходить, он обхватывает меня руками и сжимает в медвежьих объятиях.
Сначала я обнимаю его в ответ… а потом понимаю, что он не останавливается.
— Ты должен отпустить меня, папа, — шепчу я.
Когда он наконец смотрит на меня, его глаза красные от слез.
— Пожалуйста… не надо…
Я грустно улыбаюсь.
— Я должна.
Я нежно целую его в щеку и выхожу из кухни.
Адриано, Дарио, Алессандра и Никколо ждут меня у входной двери.
— Если хочешь, можешь отказаться, — говорит Дарио.
Я качаю головой.
— Просто позаботься о безопасности моих родителей.
— В первую очередь я должен обеспечить безопасность своей жены, но после нее я поставлю жизнь твоих родителей выше своей собственной. Даю слово.
Я улыбаюсь.
— Спасибо.
Алессандра берет меня за плечи и смотрит мне в глаза.
— Ты уверена, что хочешь это сделать? Никто не будет думать о тебе хуже, если ты передумаешь.
— Я бы хотела, — тихо говорю я.
Она грустно улыбается, едва сдерживая слезы. Затем крепко обнимает меня.
— Будь осторожна, — шепчет она мне на ухо.
Никколо пожимает мне руку.
— «In bocca al lupo».
Это старая итальянская фраза, означающая «удачи» — буквально, — «в пасти волка». Что-то вроде «ни пуха, ни пера».
Я отвечаю привычным образом: «Crepi».
Надеюсь, волк сдохнет.
У нас, итальянцев, если вы не заметили, есть доля фатального пессимизма.
Никколо мрачно улыбается…
А потом Адриано берет меня за руку, и мы выходим к ожидающей нас машине.
Мы с ним только вдвоем. Он молчит, пока мы едем обратно по главной дороге.
— Мне не нравится, что ты это делаешь, — наконец говорит он.
— Ну, мне тоже не нравится, что ты это делаешь. Но мы должны это сделать, верно?
— Не ты.
— Если это не сделаю я, это придется сделать моему отцу, а он, скорее всего, умрет. К тому же ты слышал Никколо прошлой ночью. Либо ты сражаешься с ними здесь, либо там. А я, например, не хочу, чтобы бой проходил рядом с моими родителями.
— Значит, ты делаешь это только ради них? — спрашивает Адриано с оттенком горечи в голосе.
— Вот ты идиот, — сердито говорю я. — Конечно, нет.
Как только я это произношу, меня охватывает страх.
Я ожидаю, что его вулканический темперамент сейчас взорвется.
Но он просто выглядит подавленным.
Затем тихо говорит.
— Я знаю.
Я беру его правую руку и сжимаю ее.
Он тяжело вздыхает.
— Лучше бы я никогда не говорил про «вместе, несмотря ни на что».
— Почему?
— Потому что я не понимал, какая ты на самом деле сумасшедшая сука.
Я громко смеюсь, а он улыбается.
— Думаю, я приму это как комплимент, — говорю я.
Он подносит мою руку к губам и целует мои пальцы — сильно. Как будто сдерживает огромную страсть.
Затем он смотрит на меня — прямо в мою
