ты взяла мою фамилию. Потому что я принадлежу тебе. На всю оставшуюся жизнь, Руби, я ― твой.
Дни, когда я задавался вопросом, чего я хочу, когда я жил как тень человека, прошли.
Я построю будущее с Руби. Семью. Сад. Она будет спать в моей постели. Нашу жизнь наполнят кресла-качалки, виски, цветы и солнце.
До конца проклятых времен.
― Ты станешь моей женой, Руби? Я буду крепко любить тебя, подсолнух. Я сделаю тебя счастливой.
Она плачет, уткнувшись мне в грудь. Слезы текут по ее щекам, пропитывая переднюю часть моей рубашки.
― Тише, малышка. Не плачь. ― Я целую ее макушку, вдыхая ее клубничный аромат. Затем, приподняв ее лицо, я смахиваю слезы большим пальцем. ― Счастливые или грустные слезы?
― Счастливые. ― Она улыбается так ярко, что мои губы сами растягиваются в ответной улыбке. ― Это, без сомнения, самый лучший подсолнечный день.
― Подсолнечных дней тебе хватит на всю оставшуюся жизнь, ― клянусь я. ― Я подарю тебе их все, малышка.
― Я согласна, ― всхлипывает она, и моя грудь расслабляется от облегчения. ― Мое сердце бьется для тебя, ковбой.
Я наклоняюсь и целую ее. И последняя темная часть меня, скрытая в тени, наконец-то выходит на солнце.
Руби
Взмокшая, словно после ночного кошмара, я подскакиваю в постели, хватая ртом воздух. Яркий золотой свет вспыхивает над горизонтом.
Восход.
Мы его пропустили.
Но я не пропускаю стук своего сердца.
Оно колотится, словно безумный, яростный кулак стучит изнутри в мою грудь.
Чарли спит рядом со мной, его широкая грудь вздымается и опускается в ровном ритме. Темные волосы растрепанные, красивое лицо умиротворенное, простыни спутаны вокруг его ног. Его вечно напряженные мышцы расслабляются во сне.
Я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него, и вся комната приходит в движение.
О нет.
Начинается паника. Я вскакиваю с кровати и мчусь в ванную. Я захлопываю дверь и запираю ее.
Ухватившись за раковину, я задыхаюсь, глядя на свое отражение в зеркале. Лицо бледное, под глазами темные круги. Призрак. Я выгляжу как призрак.
Дрожащими пальцами я массирую грудь, пытаясь хоть немного успокоить свое бедное сердце.
Не сейчас. Не здесь.
Не тогда, когда прошлая ночь была такой идеальной.
Чарли хочет жениться на мне.
Его появление в моей жизни ― это чудо.
Он стоит каждого секрета, каждого приступа трепетания, каждого риска, каждого безумного момента, от которого замирало мое сердце этим летом.
Я хочу любви. Я хочу Чарли. Меня пронзает боль, и глаза застилают горячие слезы. Потому что я не могу получить ничего из этого.
Мое сердце не позволит мне.
Реальность того, что я делаю, окутывает меня, как одеяло обреченности. Мои приступы происходят все чаще и чаще. Моему сердцу становится хуже. Этим летом я требовала слишком многого от своего лоскутного тела.
Я довела себя до предела.
Я была так одержима идеей начать новую жизнь, но на самом деле мне нужно новое тело.
Новое сердце.
Я всхлипываю, а потом закрываю рот рукой, чтобы заглушить звук.
Мне трудно дышать. Слезы заливают глаза, и я быстро моргаю, чтобы прогнать их.
Зачем я обманываю его?
Я тянусь за таблетками, случайно сбрасывая мыло и бритву Чарли с раковины на пол. Я вытряхиваю таблетку и глотаю ее, хотя знаю, что это не поможет.
Это больше не имеет значения.
Я никого не смогу обмануть.
И уж тем более Чарли.
Он узнает.
Скоро он поймет, что я обманывала его.
Боже. Вся эта глупая ложь, за которой я пряталась.
Это все моя вина. Я отправилась в это путешествие, установив границы, установив правила, и нарушила все до единого. Я выбрала эту жизнь с Чарли. Я сделала ее нашей, потому что хотела этого до боли.
Если бы я сбежала несколько недель назад, если бы оставила его, я бы не оказалась в этой ситуации.
Но я этого не сделала. И теперь я в ловушке собственного сердца.
Может быть, он поймет.
Может быть, он простит меня.
А потом я вспоминаю Мэгги и разражаюсь слезами.
Нет. Я не могу так поступить с ним.
Я не могу продолжать в том же духе. Я больна, и мое сердце слабое.
Это пугает меня.
Я могу умереть.
Я могу потерять жизнь, которую полюбила.
― Идиотка, ― говорю я с тяжелым вздохом. Мое сердце словно разрывается по швам. Слезы катятся из уголков глаз, и я слишком устала, чтобы бороться с ними. ― Идиотка.
Я касаюсь своего сердца, и его учащенное биение лишает меня сил.
Мир кружится. В глазах пляшут черные точки.
Стук в дверь.
― Руби? ― раздается обеспокоенный голос Чарли. ― Подсолнух?
― Чарли. ― Мой голос дрожит.
Я пытаюсь ответить ему, открыть дверь, выдавить из себя слова, но не могу.
― Чарли, ― шепчу я, прислоняясь горячей щекой к прохладному дереву двери ванной.
Дверная ручка дергается.
― Руби. Открой дверь. ― Теперь его голос звучит обеспокоено, строго.
Подняв подбородок, я встречаюсь со своим бледным отражением в зеркале.
― Не смей, ― умоляю я свое тело. Еще одна слеза скатывается по моей щеке. ― Пожалуйста. Не надо.
Но мое сердце больше не слушает моих просьб.
Оно не позволит мне скрывать дальше.
Мое сердце замирает.
Останавливается.
Возобновляет свой ритм.
Комната качается, и я падаю.
Чарли
― Руби! ― Я дергаю за дверную ручку, пытаюсь открыть дверь, но она заперта.
Я не могу добраться до нее.
Я не могу добраться до своей девочки.
Глухой стук по ту сторону двери заставляет меня окончательно потерять рассудок.
― Руби! ― Я врезаюсь плечом в дерево. В два счета я выбиваю дверь.
Мой взгляд мгновенно находит ее, лежащую на полу лицом вниз.
Воздух покидает мои легкие.
Я бросаюсь вперед и падаю на колени рядом с ней.
― Руби? ― Я осторожно переворачиваю ее, укладывая к себе на колени.
Ее ресницы трепещут.
― Чарли? ― Она пытается подняться, но не может. Ее лицо утыкается мне в грудь, прячась.
― Что случилось? ― Автоматически мои пальцы нащупывают ее пульс. Ее сердце бьется как бешеное, и моя паника усиливается.
― Ничего. ― Она тихонько стонет. ― Я в порядке.
― Чушь. Ты не в порядке. Малышка, поговори со мной.
― Мне нехорошо. ― Ее шепот заканчивается захлебывающимся рыданием.
― Ш-ш-ш. Все хорошо, ― говорю я, прижимая
