— Ты… ты серьезно? — пролепетала Мередит. Каждый вечер она вымещала на нем свою злость, но ей и в голову не приходило, что однажды Стиву это надоест, он вот так возьмет и оставит ее.
— Я серьезен, как никогда.
— А как же твоя работа?
— Уволился сегодня утром. Лучше уж пойду в Красный Крест скатывать бинты — больше пользы принесу. Поверь, здесь по мне скучать не будут.
— Ты вернешься в свою больницу?
— Да нет, не думаю. Сегодня я позвонил в Нью-Йорк, навел кое-какие справки. Хочу заняться благотворительной работой в какой-нибудь слаборазвитой стране или в нашей глубинке, где-нибудь в Аппалачах. Пока не знаю. Поеду в Нью-Йорк и выясню, где сейчас больше всего нужны люди.
— Ты же терпеть не можешь палатки, консервы и мошкару! — напомнила ему Мередит.
Стив грустно улыбнулся в ответ. Чужая женщина сидела перед ним. Он потерял жену. Этот факт он не мог не признать. Как же он не заметил, когда это произошло? Может быть, когда она согласилась работать в «Доу-Тех» и переехала в Калифорнию? Или это случилось позже? Он долго и не догадывался об этом, а потом — не мог смириться с этой мыслью. Но настала пора признать свое поражение.
— Думаю, я наконец кое-что понял в жизни, — задумчиво ответил он. — И понял, что комфорт — не главное в жизни. Даже счастье — не главное. Ценность человека измеряется тем, что он сделал для других.
— Но ты ведь всегда помогал людям!
— В Нью-Йорке врачей много. Но есть на земле места, где нет ни одного. — В эту минуту он подумал об Анне.
— Но как же… как же мы?
— «Нас» больше нет, Мерри. Есть ты, и есть я, два разных человека. Поэтому я и ухожу.
— Не уходи! — воскликнула Мередит, протянув к нему руки, и слезы покатились у нее по щекам.
Ею овладел ужас: последняя опора уходила из-под ног. Она уже потеряла любовника, лучшего друга, любимую работу — теперь теряла мужа. Стив уйдет, и она останется совсем одна. А что может быть страшнее одиночества?
— Мерри, я не могу остаться. Так будет лучше для нас обоих.
— Хочешь, я брошу работу и поеду с тобой? — спросила она.
Стив покачал головой:
— Нет, не надо. У тебя своя жизнь, у меня — своя. Я не хочу с тобой ссориться, Мередит. Надеюсь, мы останемся друзьями. Если тебе понадобится помощь — позвони, и я сделаю все, что смогу. Пятнадцать лет — большой срок, его не выбросишь из жизни. Но так жить я больше не могу. Все кончено.
Он пристально вгляделся в ее испуганное, побледневшее лицо. Стиву было жаль жену, но угрызений совести он не испытывал. Он знал: пройдет время — и Мередит поймет, что иного выхода не было. Пожалуй, будет даже благодарна ему за принятое решение.
— Прости, малыш, — мягко произнес он. — И прощай.
— Не покидай меня! — в ужасе прошептала Мередит.
— Не говори так.
Он встал из-за стола, подошел к ней и крепко обнял. Но в объятии его не чувствовалось и следа прежней страсти, и Мередит поняла: что бы она ни говорила и ни делала, его решение останется неизменным.
— Когда ты уезжаешь? — снова спросила она.
— Завтра утром.
— А как же наши вклады? И выручка от продажи квартиры? — растерянно спрашивала она. — Не можешь же ты просто исчезнуть! Нам надо все обсудить. Ты говорил с адвокатом?
— Нет, не говорил. Ты сама позвонишь адвокату, когда захочешь. А о вкладах и выручке от квартиры я и думать не хочу. Все эти деньги заработала ты, так что они твои. У меня на них нет никакого права. Я ничего от тебя не хочу, Мерри. Раньше хотел твоей любви, но это ушло.
— Я тебе не верю! — в ужасе воскликнула Мередит. — Это неправда!
Правда, милая. Нам с тобой надо было разойтись гораздо раньше — когда ты начала изобретать отговорки, чтобы не ездить в Нью-Йорк. Но я предпочитал закрывать глаза на происходящее, и ты, видимо, тоже.
Стив не стал спрашивать, был ли у Мередит кто-то другой, хотя в последнее время его мучили серьезные подозрения. Как бы там ни было, сейчас у нее никого нет — это очевидно. Она так же одинока и несчастна, как он. Он не станет задавать ей вопросы — это все равно ничего не изменит, и незачем причинять ей боль. В конце концов, с каким-то грустным облегчением подумал Стив, это уже не мое дело. Точно так же, как и Мередит не касается его роман с Анной.
На миг он представил себе, что будет, если он вернется к Анне. Но тут же Стив отогнал эту мысль. Анна, как и Мередит, — это его прошлое. Он сам порвал с ней, порвал решительно и жестоко, а она ясно дала понять, что не хочет больше его видеть. Нет, не стоит цепляться за обломки прошлого. Настала пора начать новую жизнь.
В ту ночь они в последний раз лежали в постели обнявшись. Мередит всхлипывала, а Стив утешал ее, как ребенка.
Наутро она позвонила на работу, сказав, что заболела и прийти не сможет. Она с потерянным видом следила, как Стив собирает вещи. Лишь когда Стив с чемоданом в руках двинулся к дверям, Мередит, словно опомнившись, вскочила, бросилась ему на грудь и безутешно разрыдалась. Стив долго обнимал ее, гладил по голове, целовал в лоб и в мокрые от слез глаза, но наконец сказал, что ему пора идти. Внизу ждало такси, и он уже еле успевал на свой рейс.
— Стив, я тебя люблю! — восклицала она, задыхаясь от рыданий. — Прости меня!
— И ты меня прости, родная.
Он поцеловал ее в последний раз, подхватил вещи и сбежал вниз по лестнице. Мередит бросилась к окну. Стив помахал ей рукой, сел в машину и исчез за поворотом.
Мередит долго стояла у окна: потрясение и ужас постепенно сменялись тоской, липкой и холодной, которая поглотила ее целиком. Пятнадцать лет жизни пошли прахом. У нее никого больше нет — ни Стива, ни Кэла… никого. Не на кого опереться, кроме самой себя. Стив ушел от нее, чтобы начать новую жизнь. Для нее же — так думала Мередит — жизнь кончена.
Просидев дома два дня, Мередит вернулась к обычной жизни. Коллеги на работе заметили, что она как-то притихла; местные сплетницы гадали, что у нее стряслось, но никто не знал, что, собственно, произошло.
Кэл был с ней по-прежнему сух — от былой дружбы не осталось и следа. Мередит решила ничего ему не говорить. Их любовь осталась в прошлом, а теперь Кэл стал ей чужим. Ее личная жизнь его не касается. Еще, пожалуй, решит, что она ему навязывается!
Потрясение от ухода Стива постепенно улеглось, и Мередит начала понимать, что он прав. Уже семь месяцев как умерла их любовь, настала пора похоронить мертвеца.
Постепенно Мередит приходила в себя, находя утешение в работе. Стив позвонил один раз из Нью-Йорка — узнать, все ли у нее в порядке, рассказал, что остановился у друзей, и оставил номер. Но даже в самые горькие ночные часы Мередит не снимала трубку, чтобы позвонить ему. Она не станет цепляться за Стива, словно беспомощная девочка. У него теперь — своя жизнь, у нее — своя. Со своими переживаниями она сама справится.
