И все для того, чтобы сохранить имя Харперов.
—Роз?
Она не повернулась на голос Митча.
—Я разбудила тебя. Я старалась не шуметь.
—Ты и не шумела. Просто я почувствовал, что тебя нет рядом.
—Я кое-что нашла. Начала читать дневники и нашла.
—Что бы это ни было, ты расстроилась.
—Я расстроена и сердита. И удивлена, что не удивляюсь. Я нашла одну запись... Нет, ты должен сам это прочесть, — Роз повернулась к нему и протянула дневник, открытый на злополучной странице. — Иди в комнату. Я приду через минуту.
—Хорошо, — Митчелл взял дневник и, огорченный выражением ее глаз, приподнял голову за подбородок свободной рукой и нежно поцеловал.
Роз отвернулась к садам, подернутым предрассветным серебром. Этот дом несколько поколений принадлежал ее семье. Стоил ли он принесенных ему жертв? Стоили ли боль и унижение одного человека того, чтобы сохранить эти земли во владении одной фамилии?
Розалинд вернулась в гостиную, села напротив Митча.
—Наверное, мне нужно время, чтобы постичь это. Как жестоко мой прадед поступил с женой! Она не была достойной восхищения женщиной, как видно из ее дневников. Эгоистичная, занятая только собой, мелочная. Но она не заслужила того, что он сделал с ней. Ты не подарила мне сына, так я найду его в другом месте. Прими его или убирайся. И она приняла.
—Ты еще не знаешь.
Роз покачала головой.
—Мы знаем. Конечно, мы прочитаем остальное, но уже знаем.
—Я мог бы заняться этим позже. Один.
—Нет, давай сделаем это сейчас, вместе. В конце концов, это мое наследие. Посмотрим, что ты сможешь найти, а я спущусь на кухню, сварю кофе.
Когда Роз вернулась, Митч уже погрузился в чтение. Он был похож на ученого-полуночника. В очках, встрепанный, без рубашки, в расстегнутых джинсах.
Ее снова охватила нежность, пролившись бальзамом на изнывающее сердце.
—Я рада, что ты был здесь, когда я это нашла, — Роз поставила поднос на столик, наклонилась, поцеловала Митчелла в макушку. — Я рада, что ты здесь.
—Я отыскал продолжение, — он взял ее за руки. — Хочешь краткое резюме?
—Нет, прочти. Я хочу слышать ее слова.
—Сначала попадаются обрывки информации. Ее мысли по этому поводу перемежают ежедневные записи. В ней кипят унижение и гнев. Она заставила его заплатить единственным способом, какой знала... Транжирила его деньги, не подпускала к своему телу, путешествовала.
—Более сильная женщина не спустила бы ему, — заметила Роз, наливая кофе. — Забрала бы девочек и бросила бы его. Но она этого не сделала.
—Она не могла это сделать. Времена для женщин были совсем другие.
—Времена могут быть разными, но достоинство превыше всего.
Роз поставила перед ним кофе и на этот раз села рядом.
—Читай, Митч. Я хочу знать.
Он принес ублюдка в дом и привел кормилицу из одного из своих деревенских владений. Не мать, сказал он. Мать осталась в городском доме, где он ее содержит. Наконец он заполучил своего сына — визжащий комок в одеяльце. Я даже не взглянула на него и не взгляну. Я знаю только, что он заплатил доктору за молчание. Он приказал мне несколько дней не выходить из дома и не принимать посетителей.
Он принес это существо в дом под покровом ночи, чтобы слуги поверили, будто его родила я. Он дал ему имя. Реджинальд Эдвард Харпер-младший.
—Мой дедушка, — прошептала Роз. — Бедный маленький мальчик... Он вырос прекрасным человеком. Думаю, это чудо, учитывая первоначальные обстоятельства. Есть что-нибудь о его матери?
—В этом дневнике, кажется, нет, но позже я почитаю повнимательнее.
—Может, найдется в других... Она умерла здесь, Амелия. В какой-то момент Беатрис наверняка видела ее или разговаривала с ней.
—Я продолжу сейчас же.
—Нет, — Роз устало потерла глаза. — Нет. Сегодня свадьба. Этот день для радости и новых стартов, а не для скорби и старых секретов. Пока мы узнали достаточно.
—Розалинд, это ни в коем случае не меняет того, кто ты есть.
—Да, конечно. Конечно. Для таких людей... людей вроде Реджинальда и Беатрис брак основывался на целесообразности. Общественное положение, продолжение рода, фамильные традиции. Возможно, вначале было какое-то влечение, симпатия, но, по сути, это сделка. Деловое предприятие по сохранению определенного уровня семьи. И дети были лишь инструментами для достижения цели. Как печально для родителей и как трагично для детей... Но сегодня...
Роз глубоко вздохнула.
—Сегодня точно так не случится. Сегодня мы увидим, как два любящих человека дадут друг другу обещания, соединятся в браке, станут семьей. Я рада, что ты здесь, Митч, и рада, что мы узнали все сегодня. Потому что эта свадьба именно то, что мне сейчас необходимо.
День для свадьбы выдался идеальный, будто на заказ: голубое небо и воздух, напоенный нежнейшими ароматами распустившихся цветов, подобранных Стеллой и Логаном по расцветке и форме.
На лужайке у дома Логана были расставлены стулья в бледно-персиковых чехлах. Между ними дорожка, по которой Стелла под руку с отцом пройдет к Логану и своим сыновьям.
Роз отвернулась от окна посмотреть, как Джолин поправляет цветы в волосах Стеллы.
—Стелла, ты прекрасна. Вы с Логаном великолепны.
—Я сейчас опять разревусь. — Джолин помахала рукой перед своим лицом. — Уже не помню, сколько раз подкрашивалась. Милая, я выскочу на минутку, проверю твоего папочку.
—Не спеши, — Стелла заговорила, лишь когда Джолин выбежала из комнаты. — Я разозлилась и расстроилась, когда мама отказалась приехать. Мол, для нее это слишком хлопотно, а у меня свадьба не в первый раз, и, кроме того, она не желает дышать одним воздухом с этойженщиной. Представляете! Столько лет прошло, а она все еще называет Джолин этой женщиной.
—Ее потеря, не так ли?
—Да... и мое приобретение. В любом случае мне сегодня нужна Джолин. И вы, и Хейли, — Стелла подняла руку, коснулась сапфировых серег. — Они само совершенство.
—И очень вам идут. Только посмотрите на себя, — растрогавшись, Роз подошла поближе к подруге.
Простое платье, бледно-бледно-голубое, на узких бретельках, облегающий лиф и длинная, слегка расклешенная юбка. В рыжих кудрях два георгина — белый и синий. И сияющее лицо, какое и должно быть у невесты,
—Я чувствую себя красавицей.
—А как же иначе? Вы красавица. Я так счастлива за вас!
—Я больше не нервничаю, ну, нисколечко. Даже не подташнивает, — Стелла прижала ладонь к животу, старательно подавила навернувшиеся слезы. — Я думаю о Кевине, о своей первой свадьбе, о годах, что мы прожили, о наших детях, и я знаю, я чувствую, что он бы не возражал. Логан хороший человек.
