Тебе не важно было умереть. Ты не был таким значительным. Но тебя волновало, что она должна была умереть. Тебе это было важнее всего, это наводило на тебя ужас, тебе была невыносима мысль, что она ляжет в могилу, пусть даже и рядом с тобой. Тебе была невыносима мысль, что никогда больше ты не увидишь ее, не обнимешь, не будешь любить и целовать, что между вами никогда больше не будет ни слов, ни любви, ни жизни. Тебе была невыносима мысль, что ее тело, такое прекрасное, будет обезображено временем.
Никогда больше ее губы не коснутся твоих, ее руки не лягут тебе на грудь, никогда эти прекрасные глаза, в которых ты утопал столько раз, пытаясь раскрыть их секрет, не посмотрят на тебя. Никогда больше ее грудь не тронут твои поцелуи.
— Поступая так, ты признаешь себя виновной, — сказал ты. — То, что мы считали настоящей любовью, при таком исходе становится одержимостью, обреченной на худшее, ты это понимаешь?
Она коротко кивнула:
— Наша смерть станет свидетельством нашей любви, в ответ на страдания, которые нам причинили.
— Значит, ты делаешь это, чтобы отомстить! Отомстить кому? Богу, природе, людям? Или же страсти, которая свела нас вместе?
Она ничего не ответила.
— Ты мстишь мне, — спросил ты, беря ее руки в свои, — за то, что я захотел силой проникнуть в твое сердце?
Теперь она плакала, и в слезах, совсем рядом с твоим лицом, всхлипывая, сказала:
— Я люблю тебя, милый мой, и знаю, дорогой Джованни, что не хочу больше жить так. Не хочу… прошу тебя, прошу…
— Это просто минутное отчаяние, любимая, — попытался ты убедить ее. — Вот увидишь, мы найдем выход и будем счастливы вместе, даже без ребенка…
Ты сказал ей:
— Хорошо.
И сдался наконец.
И когда Сельваджа подняла к тебе свое лицо, ты увидел ее глаза, огромные, как море. Прежде чем прижаться в последний раз губами к ее губам, ты услышал ее «спасибо».
Потом, когда поцелуй растаял и вы вернулись в реальность, она улыбнулась тебе сквозь слезы, и ты понял, что это была ее безграничная благодарность, какую прежде она в жизни не выражала.
Медленно в твою руку скатились капсулы, которые помогли бы вам отправиться в самое сердце самой глубокой мечты.
Ты смотрел в последний раз на бледную пустую ладонь с уверенностью, что больше не вернешься назад.
83
Она повторила твой жест, тоскливо вздохнув, вся дрожа. Потом выронила стакан, и он, упав, разбился.
Вы лежали обнявшись и ждали.
В ожидании, пока ты постепенно провалишься в небытие, ты слышал, как она снова заплакала. Твое сердце сжалось от жалости, и слезы снова покатились из глаз.
Сколько любви, сколько преданности пропали в этом горе-злосчастии! Вы не заслуживали такого конца, ты был в этом уверен. Но вы сами этого захотели, в этом ты тоже был уверен, может быть, даже с первого мгновения, когда вы стали любить друг друга.
Вся ваша любовь, следовательно, была просто дорогой, ведущей к пропасти, к опустошению, к концу? Если бы ты знал об этом раньше, то тысячу раз предпочел бы никогда не сжимать ее в своих объятиях, даже ценой страданий, даже если бы никогда не узнал ее, лишь бы сохранить жизнь этому удивительному созданию, этой родственной тебе душе.
— Ты думаешь, мы там встретимся? — спросила она в свои последние мгновения, уставившись в потолок потухшим взором.
Ты не ответил.
— Скажи мне, Джонни! Скажи, что мы встретимся там. Мне нужно это услышать! — взмолилась она, стиснув, насколько могла, твою руку.
Уже почти побежденный снотворным, ты повернулся к ней и, собрав последние силы, поцеловал.
— Да, любимая, — сказал ты тихо. — Мы встретимся. Там есть место для нас, для брата и сестры, которые любят друг друга.
Она улыбнулась, положив голову тебе на плечо, и эта улыбка застыла у нее на губах, пока смерть призывала к себе ее холодное тело.
Тогда ты закрыл глаза и прижался к ней.
За мгновение до того, как погрузиться в последний сон, ты пожелал, чтобы она снилась тебе вечно.
Слова благодарности
Издателям, работавшим над моей рукописью, потрясающей Вики Сатлоу; Кристиане Морони, которая, среди прочего, разрешила множество проблем.
Моему жениху Стефано, который все время болел душой за меня.
Наде Фузини, которая своими шекспировскими страницами осветила мне путь, сопоставляя «Ромео и Джульетту» и «Как жаль, что она шлюха» Джона Форда.
Произведениям Рене Жирара и Дени де Ружмона, которые были компасом, секстантом, радаром, всем.
Преподавателям техникума имени Пьетро Куппари, которые порекомендовали мне необходимую литературу.
Отдельное спасибо итальянскому правительству и Департаменту по делам молодежи, министерствам культуры и молодежной политики области Марке и муниципалитету города Ези, который, совместно с библиотекой Планеттиана, поддержали проект «Новые страницы» и, следовательно, позволили этой книге появиться на свет.
Спасибо Андрею Демарки, Валентине Конти, Андрею Сгарилья и его «Благодарности», по справедливости победившим вместе с «Анатомией чувств» в разделе «Романы», спасибо друзьям-финалистам в разделе «Рассказы» и всем начинающим авторам, которые с их тремястами неизданными произведениями сделали честь всему проекту.
Хочу вспомнить добрым словом Чинцию, которая меня всегда поддерживала, и Розанджелу, Елену, Валерию, Дилетту вместе со всеми моими товарищами по университетской жизни, а также Марко и Сильвио, и сказочного священника, Джули и Але, и их клуб а-ля «Это бомба», и Кармен, конечно, которая, несмотря ни на что, верила в затею, и Розиту, Вале, Анну Челестини Чимино, которая мирилась с моим феном, включенным в самые невероятные часы, и Фуретто, Пакино, Нико, Макиби, Анна&Анна и Анджолетто вместе со всеми, кто — и они это знают — оказал необходимую поддержку.
Благодарю!
1
Перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник. (Здесь и далее примеч. пер.) note_1
2
Арена ди Верона — античный римский амфитеатр, построенный около 30 года нашей эры. Расположен на главной площади Вероны — Пьяцца Бра. Является всемирно известной концертной площадкой. note_2
3
Франко Баттиато — итальянский автор-исполнитель, композитор в стиле поп-рок и режиссер. note_3
4
Selvaggia — дикая, грубая, безудержная, не поддающаяся контролю (итал.). note_4
