– Это не касалось вас никоим образом, – заявила я категорически. – Знаешь ли, все не может постоянно крутиться лишь вокруг тебя.
– Если бы ты пошла в MIT, интересно, что бы произошло.
Я прикусила губу, пытаясь сдержать свой гнев. К моему удивлению, моя семья была ошеломлена выпуском книги, но не в хорошем смысле. Не важно, что я достигла того, чего никто из них не достиг. Это было «безумное писательство», «слова, которые могли бы быть использованы в области исследований». Это все еще не было достаточно хорошо. Я все еще не была достаточно хороша.
– Мы с твоим отцом собираемся прилететь повидаться и пообедать с тобой в следующем месяце. Нам хотелось бы обсудить, как справиться с проблемой лицом к лицу. Нам нужно понять, как отвечать на вопросы коллег о твоей... Твоей книге.
– Знаешь, что? – Я больше не могла сдерживаться. – Не обременяйте себя визитом ко мне. Никогда. До тех пор, пока ты и все остальные члены нашей семьи не вытянут головы из своих задниц. Я опубликовала две книги. Две. И вместо того, чтобы сказать «Поздравляю, мы гордимся тобой», вы по-прежнему продолжаете заставлять меня чувствовать себя «разочарованием семьи».
– Джиллиан, я впечатлена всем, что ты сделала, и просто пытаюсь наладить с тобой общение.
– Я отправлю тебе свой график автограф-сессий. Если хочешь меня увидеть, купи билет... Поскольку никто из вас не купил даже книгу, это было бы очень мило.
Я положила трубку до того, как она смогла сказать что-то еще.
Мой телефон тут же завибрировал, и я увидела, что она мне написала.
Мама: Мне жаль. Позволь помириться с тобой... Но не на автограф-сессии. Один на один. Чтобы я могла лично извиниться. Чтобы мы **все** могли лично извиниться...
Я начала набирать ответ «Спасибо, но нет», но от нее пришло еще одно сообщение. Серия снимков моих сестер, брата, ее и отца, с книгой в руках.
Я смотрела на фото в течение нескольких минут, сдерживая слезы, потому что не хотела верить в то, что снимки настоящие.
Я: С огромным удовольствием...
Выход на посадку С48
ДЖЕЙК
Нью-Йорк (JFK)
Я вышел из лифта своего жилого комплекса, готовый вздремнуть после невероятно длительного перелета, но не успел я открыть двери квартиры, как зазвонил телефон. Неизвестный номер.
– Кто это? – ответил я.
– Это мистер Уэстон? – послышался мужской голос.
– Зависит от того, кто спрашивает.
– Это доктор Армин из «Бесконечной помощи жизни». Я позвонил в неподходящее время?
– Нет. – Я сглотнул, опасаясь худшего.
– Чудно. Я вообще-то звоню потому...
– Вы звоните моему Джейку? – голос матери донесся на заднем плане. – Я говорила вам держаться от моей комнаты подальше, пока он не придет с вами. Я не доверяю вам или вашим сотрудникам, и клянусь богом, если вы разговариваете сейчас с кем-то другим, а не с Джейком, клянусь, он подаст на вас в суд за злоупотребление служебным положением.
– Мистер Уэстон. – Доктор вздохнул. – Есть ли шанс, что вы достаточно близко к Ньюарку прямо сейчас?
Я положил трубку и отправился лифтом на первый этаж, забрав мою машину еще до того, как служащий смог припарковать ее.
Я помчался в Нью-Джерси, прямо к медицинскому комплексу, ни секунды не думая и почти став причиной нескольких аварий по пути.
Когда прибыл, то не стал останавливаться возле стола для регистрации посетителей. А направился прямо к приемной, бросая на администратора взгляд, говорящий, что лучше ей не стоять у меня на пути. Когда подошел к комнате матери, я надеялся, что у нее все еще есть несколько минут, что я не упустил ее в этом состоянии снова.
Я открыл дверь ее комнаты, и она села, глядя на меня.
Наклонив голову в сторону, она нахмурила брови.
– Выглядишь ужасно, Джейк, – сказала она. – Что за чертовщина на тебе надета?
Выдыхая, я подошел и обнял ее.
– Джейк? – Она сжала мою руку. – Ты в порядке? Ты обычно не обнимаешь меня так долго.
Я обнял ее еще на несколько секунд, прежде чем отпустить.
– Как давно ты не спишь?
– С шести утра.
– Почему?
– Да без причины. Ты знаешь, какой сейчас год?
– 2014. – Она пожала плечами. – Может, 2015.
– Достаточно близко, – сказал я. – Как думаешь, сколько мне лет сейчас?
– В зависимости от года, тридцать восемь или тридцать девять.
– И чем я занимаюсь по жизни?
– Судя по твоим вопросам, ты ведешь версию игры «Что? Где? Когда?».
Я засмеялся, и она улыбнулась.
– Ты управляешь самолетами, как и должен, Джейк, – сказала она. – А еще, ты так часто злишься, что задумываешься о возможности покупки стресс-бола.
– Я никогда об этом не задумывался.
– А стоит. – Она засмеялась, приглаживая матрас. – Садись.
Я снял пиджак и подчинился.
– Мои вопросы гораздо интереснее твоих. Теперь же моя очередь?
– Да. Задавай.
– Ты еще не пытаешься завести ребенка? – спросила она. – Какого-нибудь мини-Джейка, за которым я бы могла присматривать?
– Нет. Мы можем поговорить о чем-то другом? Возможно, о том, как ты себя чувствуешь?
– Я в норме, – сказала она. – По крайней мере пока что. Не уверена, надолго ли.
– Это уже стоит моей поездки сюда.
Смеясь, она указала на стопку одеял в углу, и я укрыл ее еще одним, обратно занимая свое место рядом. Когда она прекратила смеяться, то резко стала серьезной.
– Если я у тебя кое-что спрошу, обещаешь ответить честно?
– Только если это не причинит тебе боли.
– Ладно. – Она кивнула. – Ладно, достаточно справедливо. Когда в последний раз я была вот такой? Ясно мыслящая более часа подряд?
– Прошу, не заставляй меня отвечать.
– Скажи. – Она слабо улыбнулась. – Я, вероятно, все равно не вспомню этот момент через день или два.
Я поцеловал ее в лоб.
– Два года назад.
– Года? – На ее глаза навернулись слезы.
Я кивнул.
– У тебя были моменты, время от времени, но в течение целого дня? Два года назад.
– Это правда, что ты присылаешь мне одеяла и посылки с гостинцами каждый день? Это ты?
Я кивнул, замечая, как слезы катятся по ее лицу.
– И кейтерингувую компанию, что доставляет мне еду, тоже нанял ты. Верно?
– Да. – Я вытер ее слезы. – Ты ненавидишь еду, что здесь подают. Не хочешь есть даже их мороженое. Не доверяешь им по какой-то причине.
Она засмеялась, хватаясь за живот.
– Спасибо, Джейк. Огромное тебе спасибо.
– Пожалуйста.
Я задал еще больше вопросов, пытаясь впитать столько времени, сколько мог, пытаясь насладиться компанией единственного человека в моей жизни, с которым стоило разговаривать.
